Правильный лекарь. Том 10 (СИ) - Измайлов Сергей

Мы ещё долго потом сидели и обсуждали всевозможные подробности, родители тщательно избегали вопроса гибели её родителей, за что я им очень благодарен, очень больная тема. Чаепитие вопреки традициям решили не переносить в каминный зал. Повариха внесла купленный отцом торт. Я только сейчас оценил, какой он большой и красивый. Мама, Настя и Катя издали восторженный возглас, а отец сидел довольный, как кот, съевший целую банку сметаны.

— Так как там на самом деле обстоят дела с твоим загородным имением? — спросил я у Насти, когда вёз её домой. — Может быть завтра съездим посмотрим?

— Пока посмотреть не получится, — вздохнула Настя. — У меня пока нет решения суда и по закону я не имею права находиться на территории. Я не знаю, живёт там сейчас кто-нибудь или нет, но территория наверняка охраняется. Но не переживай, ждать осталось уже недолго, после следующего суда мы уже можем всё осмотреть.

— Хорошо, подождём ещё немного, — кивнул я.

— Кстати, а что ты там показал отцу на экране телефона, что он в цвете поменялся? — поинтересовалась Настя, заглядывая мне в глаза.

— Свой банковский счёт, — хмыкнул я. — Не надо тебе ничего продавать, у меня есть средства для восстановления и приведения в порядок. Даже останется.

— Ого! — воскликнула Настя. — А я уже думала провести свадьбу и продать имение.

— Нет, не надо, — покачал я головой. — По крайней мере всегда успеется.

Глава 5

Воскресный день я полностью собирался посвятить работе над книгой, а вечером планировалось культурное мероприятие. Встал позже обычного, выспался даже несколько с перебором и сразу после медитации и завтрака уселся за свой рабочий стол и разложил перед собой свои наработки, как вдруг зазвонил телефон. Номер мне неизвестен, в контактах нет.

— Слушаю, — сказал я, ответив на вызов.

— Привет, братишка! — услышал я в трубке бодрый голос Боткина. — Ну меня наконец-то отпустили, я дома! Чёртовы бюрократы, продержали дольше, чем обещали.

— Скажи спасибо, что вообще отпустили! — возразил я, а сам сидел и улыбался, ещё одна галочка в выполненных заданиях, друг на свободе. — Ты там чем сейчас занимаешься? Встретиться сможем?

— Да я вот недавно только домой приехал, — сказал Андрей, — вспоминаю, как моя комната выглядит и где что лежит, заначки, например. А насчёт встретиться пока не уверен, сейчас отец меня ждёт в своём кабинете, как переоденусь, тогда отзвонюсь.

— Как отец отреагировал на то, что ты теперь на свободе? Охотно домой пустил? — спросил я. — Ты вроде говорил, что может и не пустить.

— Да я пока не совсем понял, как он теперь ко мне относится, — хмыкнул Андрей. — Лицо строгое, улыбки не видел, но и ненависти тоже. Встретил, посмотрел, сказал привести себя в порядок. Сейчас пойду к нему, разговор всё покажет.

— Тогда позвони потом, — попросил я.

— Хорошо, — ответил Андрей и положил трубку.

Я некоторое время смотрел на погасший экран телефона и думал. А что, если отец скажет ему собирать вещи и валить на все четыре стороны? Тогда я сниму ему квартиру, возьму к себе на работу, с первого жалованья он начнёт оплачивать квартиру сам. Лекарь он неплохой, не пропадёт, а ещё я научу его работать более эффективно. Короче, хватит фантазировать, ждём звонка.

Время близилось к обеду, моей работе с книгой никто кроме Котангенса не мешал. Зато этот рыжий муз считал, что я регулярно нуждаюсь в стимуляции и запрыгивал то ко мне на колени, то прямо на стол, на разложенные по всей поверхности бумаги и настойчиво просил его погладить. Так что я был вынужден периодически прерываться на пару минут, чтобы поглаживанием вызвать мурчание, после чего мохнатый на некоторое время оставлял меня в покое.

Телефонный звонок я ждал, но всё равно он прозвучал внезапно, выдернув меня из мыслительного процесса. Снова звонил Андрей.

— Сможешь ко мне сейчас приехать? — немного странным голосом спросил он. Если бы он не был сейчас дома, я подумал бы, что его держат в заложниках.

— Да, конечно, — ответил я. — Тебе помочь вещи перевезти?

— Чего? — удивлённо спросил Боткин. — Не знаю пока, просто приезжай.

— Ладно, — ответил я.

Не стал больше задавать глупых вопросов, а пошёл собираться. Через двадцать минут я уже подъезжал к фамильному дворцу семьи Боткиных. Наш не особо маленький двухэтажный дом смотрелся рядом с ним утлой избушкой. Я за время пребывания в этом мире ни разу здесь не был, но что-то внутри подсказывало, что бывал раньше и далеко не раз.

На входе меня встретил не Андрей, а дворецкий, который попросил следовать за ним. Немного странно. Мы поднялись по мраморным ступеням широкой лестницы, застеленной ковровой дорожкой на второй этаж. О достатке семьи здесь кричало абсолютно всё: элементы декора с позолотой, картины, антикварные китайские вазы на подставках, люстры, бра в виде позолоченных канделябров и так далее. Мы шли по коридору, и я чувствовал, что мы идём куда-то не туда, комната Андрея находится точно не здесь.

Мы остановились перед большой нарядной двустворчатой дверью. Дворецкий распахнул одну половинку и жестом предложил проследовать внутрь. Сделав шаг вперёд, я понял, что это рабочий кабинет Серафима Павловича Боткина. За столом сидел сам Серафим Павлович, на одном из стульев для посетителей сидел Андрей. Вид у него был немного странный, лицо серьёзное, вытянулся словно лом проглотил и внимательно смотрел в мою сторону, как и его отец. Главу семейства лично я вижу впервые, но лицо показалось знакомым за счёт сработавших в подсознании образов.

— Проходи, Саш, присаживайся, — сказал он и кивнул на второй стул для посетителей.

Я с достоинством приветствовал обоих и сел, куда мне показали примерно в той же манере, как Андрей. Атмосфера была довольно неловкой и словно напитанной статическим электричеством.

— Саш, о твоих успехах и достижениях я наслышан, — сказал Боткин старший. — Об этом знает весь город, а вполне возможно, что и за его пределами. А вот о моём сыне все знают, как о раздолбае и преступнике. То, что его оправдали и освободили на мой взгляд не освобождает полностью от его вины. И, ты представляешь, мне даже кажется, что он это понимает.

Граф печально ухмыльнулся и с некоторой неприязнью посмотрел на сына.

— И вот я не знаю, — продолжил Серафим Павлович, — радоваться мне тому, что он теперь на свободе или наоборот грустить, Саш, как ты думаешь?

— Серафим Павлович, — начал я и прокашлялся, чтобы очистить горло, — думаю, что Андрей давно понял, что он в этой жизни делал не так и не будет повторять своих ошибок. Да и потом, как можно не радоваться его освобождению, это же ваш сын.

— Да, ты прав, — кивнул Боткин старший, — это мой сын. Только вот почему-то в его случае яблочко далеко от яблони упало, словно это не сын, а подкидыш какой-то.

За довольно жёсткой речью и обидными высказываниями чувствовалась спрятанная где-то в глубине тоска и горечь. Я понял, что отец вовсе не ненавидит Андрея, а очень любит, просто долгое время был на него очень зол и сердит, но это не исключает наличие отцовских чувств.

— Серафим Павлович, — начал я, найдя вариант развития событий, — я могу взять Андрея на поруки. Пусто пока работает и учится у меня в госпитале, а дальше вы будете решать, насколько он изменился в лучшую сторону. Я уверен, что вы сможете изменить сложившееся столь негативное мнение о нём, хотя на данный момент оно вполне оправдано.

— Отдать к тебе на поруки? — задумчиво спросил Серафим Павлович, глядя по очереди то на меня, то на Андрея. — А что, это интересная идея. И как ты планируешь его перевоспитывать?

— Мне кажется, что перевоспитывать его не нужно, — улыбнулся я. — Вы его очень хорошо воспитали, просто он в какой-то момент сошёл с нужной тропы, но давно уже это осознал. Взаперти часто приходят в голову умные мысли и анализируя пройденное, люди меняются, конечно если в голове не свиные мозги, а человеческие, а у вашего сына однозначно второй вариант, так что шанс у него есть и довольно увесистый. А вместо перевоспитания я загружу его работой и учёбой, свободного времени у него практически не останется.