Старик завыл и начал едва заметно двигаться, сопротивляясь Гришкиным ограничениям. Крепкий какой попался.
Воронов был уверен, что его ритуал сможет справиться даже с Гиросом, если бы нам пришлось вызывать его.
– Всё нормально. Действуем по плану, – крикнул я наблюдателям, которые также заметили движения бывшего мертвеца и решили вмешаться.
Директор вытянул вперёд руку, и на ней уже начал формироваться бордовый магический сгусток. Но после моих слов он исчез.
– Если мы сказали, что вам нечего бояться, то так и есть. Мой друг, – я показал на Гришку, – очень способный тёмный маг и при необходимости может не только полностью контролировать вас, но и вернуть к изначальному состоянию.
– Вот об этом я и говорю! – вновь завыл старик.
Своё заклинание на нём я прекрасно ощущал. Поэтому решил немного его модернизировать. Добавить пару контуров, которые сделают нашего подопытного немного спокойнее.
Общение с Мирой не прошло даром: я знаю, какие части мозга необходимо задействовать, чтобы успокоить человека. А перед нами сейчас был именно человек. Пусть и вернувшийся к жизни.
– Гришка, держи его.
Воронов пожал плечами и кинул в рот пару орешков, принявшись их усердно жевать. Его глаза налились тьмой, а знаки на теле старика стали больше и словно сжали его. Движение моментально прекратилось.
– Смотрите. Мне девять лет, как и ему. Как думаете, могут дети причинить вред взрослому человеку? Пусть и старику. А судя по тому, как вы только что здесь скакали, силы в вас немерено. Моей силы. Я её вам дал при создании заклинания.
Пока говорил, работал над дополнительными контурами.
Незаметно это делать пока не получалось, так что со стороны всем прекрасно было видно, как над головой старика появился золотой нимб и держался несколько секунд.
Ещё бы крылья ему, лук со стрелами и настоящий ангелочек.
Купидон, мать его!
Только сморщенный во всех местах.
– Так лучше? Будете пытаться убежать?
– Буду, – ничуть не стесняясь, ответил старик. – Только потом, когда буду уверен, что у меня это получится сделать. Так что можете меня отпускать, внучки. Дед Пантелеймон меня звать.
Я посмотрел на Томилина и получил утвердительный кивок. Он точно должен был знать, чей труп перевозит в школу.
– Дедушка Пантелеймон, – начал я, но старик скривился.
– Ну какой я тебе дедушка? Дед и всё. Только так. Вот не надо мне здесь нюни распускать. Военным я раньше был. Не переношу подобного.
Очередной кивок от некроманта.
– Дед, выходит, что вспомнил ты свою жизнь? Что повлияло? Знаки некромантские или, может, в голове прояснилось, когда я коснулся тебя?
– Да чёрт его знает. Вроде и не помню ничего толком. Как звать, чем занимался и что при жизни очень суровым мужиком был. Таким, что, кроме поля боя, я нигде и ужиться не мог. Месяца не выдерживал на гражданке и обратно срывался.
В принципе для нашего дела вполне подойдёт. Гришка уже показал, что может контролировать старика. Мои дополнительные контуры немного вправили ему мозги и вернули крупицу памяти. Так что есть с чем работать.
Вон даже наблюдатели все успокоились. Больше никто не хочет заново упокоить Пантелеймона.
– А драться ты раньше любил? Так, чтобы прям кровь в жилах бурлила. Чтобы хотелось врагу глотку перегрызть и сердце вырвать.
– Любил, и хотелось. А что, нужно драться? Глотки перегрызать и сердца вырывать?
Кто‑то из наблюдателей ахнул и начал тараторить Бродскому, что необходимо немедленно всё прекращать. Скорее всего, Азарская. Только она у нас такая пугливая и чуть что сразу же несётся к директору.
Вот за постоянные доносы её никто и не любит.
– Не, глотки и сердца не нужно. Нам необходимо, чтобы ты вышел из этого кабинета, и всё.
Пантелеймон посмотрел на меня, как на умалишённого.
– Так, а я чем занимался до того, как вы меня здесь спеленали?
– Всего пару раз попробовал, а потом хотел нас с Гришкой в заложники взять. Или хочешь сказать, не так всё было?
– Может, и так, – не стал отнекиваться старик. – Вы же сами меня пугать удумали.
Да, разговаривать с ожившим мертвецом оказалось гораздо сложнее, чем я себе представлял.
Наверное, это зависит от того, каким человеком он был при жизни.
И сейчас нам попался отбитый на голову вояка, который сразу же бросился в бой.
– Пантелеймон, смотри. Вот сейчас мы тебя отпустим, и если сможешь пробиться через защиту, то будешь свободен. Устраивает тебя такой расклад?
Половина наблюдателей начала размахивать руками, всячески сигнализируя, чтобы мы ничего подобного не обещали. Но директор и Аристарх Павлович молчали.
Даже не заметил, когда последний присоединился к нам. Должно быть, Пётр Дмитриевич распорядился держать ситуацию на особом контроле. Тогда точно ничего не стоит бояться.
Да и наш старичок, судя по выражению лица, был вполне удовлетворён возможностью оказаться на свободе.
Эксперимент вступал в финальную стадию.
– Леший с вами. Если смогу пробиться через эту вашу защиту, то ухожу куда захочу? Так? – Я кивнул. – Ну всё, чернявый, отпускай меня, буду смотреть, чего здесь можно сделать. Только сразу предупреждаю: с магией у меня дела хреновые. На поле боя оно как? Самый лучший маг – это мёртвый маг. Уж слишком вы, заразы, сильные и простых солдат кладёте пачками, не напрягаясь.
– Гришка, отпускай его и будь готов упокоить навсегда, – это я сказал для Пантелеймона. Пускай знает, что не стоит даже пытаться нападать на нас.
Через пару секунд старик уже спокойно двигался, делая это с явным наслаждением.
– Вы бы мне чего прикрыться дали. Всё же вон девки совсем маленькие, а я тут перед ними концом трясу.
– Не трясёшь. Я это дело уже продумал и принял меры. Только я тебя вижу вот так, а для остальных ты в одежде. Иллюзию наложил.
– Тогда ладно, – ответил Пантелеймон и рванул к выходу из кабинета. Решил проверить защиту на прочность в том месте.
Азарова заверяла, ей вторили пара учителей, но остальные не испугались. Даже не стали ничего предпринимать.
Сила, скорость и ловкость Пантелеймона сейчас многократно превосходили возможности обычного человека.
Как это у нас получилось?
А хрен его знает.
Вроде ничего такого мы не подразумевали во время составления заклинания.
Как вариант, такой эффект дало смешение силы первого и третьего всадника. Две противоположности вступили в реакцию и дали вот такой эффект на выходе.
Но и защита была создана силой двух всадников.
Жизнь и разум.
Так что сегодня мы тестировали сразу две системы.
Без надлежащей защиты нам создавать общее заклинание противопоказано. А сделать её такой, чтобы удержала совместное заклинание, можем только мы.
Дед Пантелеймон бодрой походкой подошёл к выбранной части защиты и, не долго думая, саданул по ней со всей дури кулаком.
Послышался хруст ломаемых костей, за ним лёгкое шипение, вновь запахло палёной плотью, но старик словно и не заметил этого.
Он вообще оказался невосприимчив к боли.
Вот такой вот странный эффект второй жизни.
Поэтому, не чувствуя ничего, был нанесён ещё один удар, и ещё, и ещё.
Бил до тех пор, пока рука не перестала нормально функционировать.
Вся женская половина наблюдателей исчезла уже после третьего удара, а вот мужики наблюдали совершенно спокойно.
Впрочем, как и наша четвёрка.
Подумаешь, мертвец истязает себя. Восстановится, пока есть на это энергия, а закончится – я добавлю.
Только подумал об этом, и раздался страшный грохот, а сверху на нас посыпалась пыль вперемешку с побелкой.
– Ну всё, мелочь пузатая, пока! – напоследок выкрикнул довольный Пантелеймон из дыры, проделанной в крыше, и исчез.
Мы сразу поняли, где нужно дорабатывать защиту.
– Аристарх Павлович, привалило работы.
А Бродский стоял и радостно улыбался. Пройденный под его руководством материал был отлично усвоен и воплощён на практике.
