Мы, Николай II (СИ) - Черняк Станислав

Что я мог в этих условиях? Опять же, искать людей талантливых, всячески помогать и благоприятствовать их работе. Я мог бы, конечно, назвать всех, но не буду утомлять вас бесконечным списком имён и изобретений. Всего нам удалось отследить и помочь скорейшему внедрению в жизнь достижений 193 учёных. Ботаника и математика, физика и химия, медицина и военное дело…

Дни пролетали почти мгновенно — бесконечные аудиенции, переговоры, расчёты, записи и обсуждения. А вечером — балы и званые вечера, которые лишь раздражали и отвлекали. Здесь я следовал одной из любимых цитат Булгакова. Помните наставления, которые давал незабвенный Коровьев Маргарите Николаевне перед балом? «Среди гостей будут различные, ох, очень различные, но никому, королева Марго, никакого преимущества! Если кто-нибудь и не понравится… я понимаю, что вы, конечно, не выразите этого на своем лице… Нет, нет, нельзя подумать об этом! Заметит, заметит в то же мгновение. Нужно полюбить его, полюбить, королева. Сторицей будет вознаграждена за это хозяйка бала! И еще: не пропустить никого. Хоть улыбочку, если не будет времени бросить слово, хоть малюсенький поворот головы. Все, что угодно, но только не невнимание. От этого они захиреют…».

От всех этих «малюсеньких улыбочек» лицо моё стало чрезвычайно подвижно, а сам я порой чувствовал себя провинциальным актёром, внезапно попавшим на столичную сцену. Только теперь я в полной мере начал понимать, что двуличие Николая II, о котором столько много сказано в мемуарах и воспоминаниях современников, было качеством вынужденным и вполне объяснимым, скорее всего часть обещаний он не выполнял, просто забывая о них из-за широты ежедневного круга рассматриваемых вопросов.

Но за всей этой внешней добротой и улыбками мною были надёжно спрятаны трудолюбие, упорство в достижении поставленных целей и стальная воля, которые усиливались чувством самосохранения. Я не просто латал дыры, а создавал систему, ускорял процессы, экспериментировал, ещё не зная, какой страшный удар ждёт меня в самые ближайшие дни.

Глава 10

НИЖНИЙ НОВГОРОД. ПРИБЫТИЕ

28 мая 1896 года (по старому стилю, тому самому, который здесь сейчас и использовался) распахнула свои двери для посетителей XVI Всероссийская промышленная и художественная выставка в Нижнем Новгороде. Готовились основательно — к открытию выставки запустили первый в России электрический трамвай, установили фуникулёры — подъёмники, доставлявшие пассажиров с нижней части города в верхнюю, выстроили здания городского драматического театра, окружного суда, биржи Волжско-Камского банка, гостиниц, открыли скоростную пароходную линию, связывающую верхнюю часть города с его заречной частью.

На организацию данного мероприятия было затрачено чуть более 10 миллионов бюджетных рублей, и мне, безусловно, захотелось повнимательнее рассмотреть — насколько эффективно. Но даже это было вторичной целью моего визита.

Главными целями выставки было показать всему миру Россию, как серьёзного, разнопланового и надёжного партнёра, стимулировать экономическое развитие страны, помочь нашим производителям выйти на зарубежные рынки. Стратегически важно было возродить интерес иностранцев к «русскому хлебу», так как в последние годы происходило постепенное вытеснение отечественных хлебопроизводителей с традиционных европейских рынков. Основные наши конкуренты — Германия и США шли на всё, чтобы вставить нам палки в колёса. Допустить снижения объёмов экспорта было никак невозможно — пшеница являлась одним из основных российских экспортных товаров, доходы от её продажи использовались для кросс-финансирования других секторов экономики, прежде всего — промышленности. Удельный вес России в мировой торговле четырьмя главными зерновыми культурами (рожь, ячмень, овёс и кукуруза) в прошедшем 1895 год превысили треть, а годовой объём экспорта превысил 7 миллионов тонн. Нижегородская ярмарка всегда была одним из мировых центров торговли зерном, повышение её масштабов и статуса представлялось эффективной мерой в достижении роста объёмов импорта.

Масштабы поражали — 84 гектара, 190 павильонов, зал для собраний на 900 человек, круговая электрическая дорога, деревянный оперный театр. Изумлённых посетителей встречали первая в мире гиперболоидная стальная сетчатая башня-оболочка и первые в мире стальные сетчатые висячие перекрытия-оболочки (прикрывающие сразу 8 павильонов выставки общей площадью более 25 тысяч квадратных метров, включая уникальную ротонду Шухова — круглый павильон с висячей стальной сетчатой оболочкой покрытия), уникальный грозоотметчик А. С. Попова; первый русский автомобиль конструкции Евгения Яковлева и Петра Фрезе; бесчисленные технические изобретения, технологии, художественные достижения. Одновременно с выставкой планировалось проведение Всероссийского промышленного съезда. Именно поэтому для меня выставка была просто кладезем идей по развитию России на годы вперёд, я планировал пробыть в Нижнем никак не меньше пары недель и внимательнейшим образом всё осмотреть, пообщаться и познакомиться с самыми выдающимися людьми теперь уже моего времени.

На входе нас с Аликс и Марией Фёдоровной встречали Сергей Юльевич Витте (не только как председатель Комитета министров, но и в ранге председателя Особой комиссии по организации выставки), и два Саввы — Морозов и Мамонтов, — крупнейшие российские предприниматели, меценаты и благотворители. Встречающих было много, но именно эта мощная тройка буквально приковывала к себе внимание. Отломив и съев, по старинной русской традиции, кусочек бесподобного пшеничного каравая с солью, я с огромным удовольствием направился осматривать выставку.

Буквально несколько дней назад мне посчастливилось посетить выставку «Россия» на ВДНХ, но там я был рядовым посетителем, затерявшимся в толпе. Здесь же нас с Аликс и «матушкой» встречали в индивидуальном порядке, с блеском в глазах всё показывали и рассказывали, бесконечно фотографировали. Да, Николай, всё это отлично, только цена на кону очень высокая — твоя жизнь!

Мы прошествовали мимо среднеазиатского отдела, оформленного в мавританском стиле, посетили павильоны Крайнего Севера, Ярославской, Тверской и Никольской мануфактур, фирм «Эйнем», Сергеева, Н. Н. Коншина, Товариществ Гарелина, Шибаева, какого-то Ф. Реддавея, осмотрели здания художественного отдела, департамента уделов, министерства путей сообщения, речного и морского торгового судоходства. Мое особое внимание привлекло роскошное здание товарищества нефтяного производства братьев Нобель, с панорамами заводов и промыслов в городе Баку.

Обедали мы в Императорском павильоне, построенном по проекту профессора А. Н. Померанцева в традиционном русском стиле. Набор блюд было довольно скромным, на выбор — волжская уха или окрошка с вяленым лещом, антрекот с жареным картофелем или ветлужские пельмени, ягодный кисель или лимонад с красными оладьями или яблочным пирогом. Признаюсь, что больше всего мою душу покорил лимонад Лагидзе, надо будет обязательно сделать хороший заказ этого чудесного напитка для Зимнего Дворца. Я не преминул пожать руку Митрофану Варламовичу — настоящему мастеру в производстве безалкогольных прохладительных напитков.

Буквально через пару часов после обеда я почувствовал дурноту и был вынужден, простите за подробности, уединиться в туалетной комнате. В какой-то момент я понял, что теряю сознание, и в полузабытьи открыв дверь, успел крикнуть своей свите: «Доктора!»…

Глава 11

ЭТОТ ГОРОД ПРАВИЛЬНО НАЗВАЛИ ГОРЬКИМ

Когда я очнулся, первым, что я увидел было взволнованное лицо Густава Ивановичу Гирша, нашего лейб-медика. Вокруг него стояли другие люди в белоснежных халатах и что-то тихо, но весьма интенсивно обсуждали шёпотом. Густав Иванович достался нашей семье по наследству от «батюшки» Александра III, он уже более 13 лет опекал и лечил членов императорской семьи. Но был всё-таки хирургом, а не терапевтом, отсюда, похоже, и возник этот «шелестящий» консилиум около моей кровати.