Я подарю тебе тьму (СИ) - Олеева Лора

— Очень мудрое и своевременное решение, — хмыкает маг.

— А вот пальто с мехом, как у вашей гарпии Малены, хочу. И…

— Цепь, Астра!

— А для заключения брака требуется добровольное согласие? — поднимая глаза к клочковатому серо-голубому небу, интересуюсь вслух я.

Льерен молчит, потом стонет:

— Вымогательница!

— Кто девушку похитил, тот ее и содержит, — замечаю я. — Инициатива наказуема! Отдувайтесь теперь, господин темный маг, по полной!

— Да я даже не собирался!

— А кто собирался?

— Тиэр! Паршивец! Ведь боялся я, что он что-то такое учудит. Даже приковал его.

— То есть себя?

— Да какая разница! — огрызается маг.

Он уже собирается открыть передо мной дверь лавки, над которой на ветру качается вывеска, изображающая платье, но вдруг хмурится, и его глаза становятся колючими.

— Принес грахх! — ругается он.

— Что? Где? — испуганно спрашиваю я и верчусь по сторонам, пытаясь понять, что так разозлило Льерена.

Глава 13

Какая неожиданная приятность!

Мужчина, идущий по улице, высок и худощав. Его лицо, изборожденное морщинами, полно горделивого негодования. Длинный плащ с большим черным меховым воротником оттопыривает шпага. В темных волосах блестят редкие вкрапления седины. За мужчиной пыхтит, словно взятый для карикатурного антагонизма, низенький толстяк в коричневом плаще с большой книгой под мышкой.

— Ваше сиятельство! — цедит Льерен сквозь зубы и делает холодный поклон мужчине.

— Ваша милость! — практически копируя тон и жест, отвечает мужчина.

Толстячок с амбарной книгой кланяется несколько раз магу.

— Прогуливаетесь, ваше сиятельство?

— Нет, инспектирую. А вы отлыниваете от службы, ваша милость?

— Нет, собираюсь как раз идти туда. А что за срочность?

Высокий аристократ громко хмыкает и обращается к своему спутнику, подобострастно взирающему на него снизу:

— Вы слышали, господин Пиерец? Его милость только что продрал глаза и собирается оказать честь службе своим посещением.

Толстяк, ежась, смотрит на мага и на высокое «сиятельство» и явно умоляет небеса не класть его между молотом и наковальней.

— Так собирается же, — примирительно говорит он.

— Ах так! — вспыхивает черно-плащный вельможа. — А ну-ка прочитайте, господин Пиерец, об ущербе, нанесенном городу за ночь!

Толстяк пожимает плечами, словно извиняясь перед магом и, отслюнявив нужную страницу, начинает перечислять:

— Двадцать бродячих собак, перекинувшихся в гарраки. Не считая любимой болонки ее светлости маркизы Саметри, с которой компаньонка как раз не вовремя пошла погулять до ветра, а она сорвалась с поводка и убежала…

— Кто сорвался с поводка? — уточняет маг. — Компаньонка?

— Болонка, — крякает осуждающе толстяк и продолжает: — Уничтожены на рассвете отрядом зачистки…

Я вижу, что лицо моего мага каменеет.

— Продолжайте, господин Пиерец! — приказывает черный, не отрывая пронзительных голубых глаз от Льерена.

— … С сотню взбесившихся курей забили сами горожане. Кошки опять же. Ну, тут уже никто не считал, — он захлопывает книгу.

— Но ведь без человеческих жертв? — холодно спрашивает Льерен, но я слышу в его голосе напряженность.

— А об этом вы должны были бы поставить нас в известность, ваша милость, — язвительно замечает черный, делая акцент на слове «вы». — И представить отчет о том, что произошло за ночь. Но я так понимаю, что у вас были более приятные занятия ночью?

Он брезгливо кивает на меня. Я невольно краснею, словно уличенная в чем-то постыдном.

— Мои приятности или неприятности вас не касаются, ваше сиятельство! — вспыхивает Льерен. — Равно и то, чем я занимаюсь ночью. Кажется, я исправно выполняю свой служебный долг, не так ли, господин Пиерец?

— Никаких претензий со стороны города, ваша милость! — соглашается толстяк и съеживается под тяжелым взглядом голубых глаз черного. — Я, пожалуй, пройдусь вперед, ваше сиятельство. М-м-м… Там есть пара лавок, которые я бы хотел проверить. Ваша милость!

И толстяк, поклонившись двум противникам, с явным облегчением торопится покинуть место схватки.

Двое мужчин остаются на месте испепелять друг друга взглядами. Мне кажется, что даже воздух между ними искрится и начинает пахнуть озоном, как при грозе.

— Если есть, что сказать, ваше сиятельство, то не медлите! — с угрозой говорит Льерен и кладет руку на эфес своей шпаги. Я вижу зеленые всполохи, бегущие от рукояти к ножнам, и пугаюсь.

Черный точно так же, откинув плащ, кладет руку на свое оружие. На его лице такая непримиримая вражда, что мне становится страшно. Кажется, эти два петуха сейчас передерутся. А мне что делать, если моего мага убьют? На меня другие темные начнут охотиться?

Я выступаю вперед и загораживаю собой Льерена.

— Стоп-стоп-стоп! Не знаю, что вы там двое не поделили, но как бы то ни было, у нас с Льереном есть важное дело. А на службу он и так собирался идти, сам же сказал.

— Кто это? — с непередаваемым презрением вопрошает черный.

— Меня зовут Астра, — сделав легкое приседание и искренне надеясь, что оно хоть немного похоже на местный способ приветствия, говорю я. — И мы шли сюда, — я тычу рукой в дверь лавки. — Вы не могли бы обождать с дуэлью до того момента, как Льерен купит мне нужные вещи?

Кажется, у черного даже челюсть отвисает от моей наглости.

— Где вы подобрали, ваша милость, эту шлюху? — рычит он, едва придя в себя. — Она что, не знает, как вести себя с графом Мирчеллием?

Мирчелий, Мирчелий… Где-то я уже слышала это имя, судорожно вспоминаю я.

— Это не шлюха, — вдруг весело хмыкает Льерен, обнимая меня за плечи. — Позвольте представить вам, ваше сиятельство, будущую виконтессу Мирчелий и вашу невестку.

Тут маг отвешивает черному издевательский поклон и, решительно взяв меня за руку, тащит в магазин. Я ошарашенно оглядываюсь и встречаюсь с не менее ошарашенным взглядом черного. Тут дверь за мной захлопывается, и мы оказываемся отрезаны от стоящего на улице разъяренного вельможи.

— Грахх тебя побери! — рычит теперь Льерен, обращая на меня свой так и не выплеснутый гнев. — Почему ты не сказала мне, что ночью в городе был Черный туман?

Хозяйка лавки, выглянувшая из-за занавески на звон дверного колокольчика, понятливо прячется снова за шторой, явно не желая попасть под горячую руку.

— Эй! — возмущаюсь я. — У вас провалы в памяти, а вы срываете зло на мне?

Маг молчит, и на его лице ходят желваки.

— Ты права, Астра, — наконец признает он. — Я не имею права сердиться на тебя. Это моя проблема.

— А это что, был ваш отец? — шепотом спрашиваю я, косясь на занавеску, куда спряталась портниха.

— Да, — проследив мой взгляд, шепчет мне на ухо маг. — Приятного тебе вхождения в семью.

— Да полный… — начинаю я и понимаю, что не знаю никаких ругательств на местном языке. Сам-то язык неведомым мне образом поселился у меня в голове, стоило мне только ступить на землю Холлина, а вот с ругательствами напряг. Страшная нехватка. Надо будет срочно восполнить этот пробел, решаю я.

— Ладно, Астра, — разводит руками маг. — Ну так уж тебе не повезло.

— Или вам, — с ехидной улыбкой заявляю я. — А за моральный ущерб три платья.

— Да ты меня в гроб вгонишь, — говорит маг, но я вижу, что он уже кусает губы, стараясь не рассмеяться.

Услышав слово-пароль, из-за занавески выплывает хозяйка.

— Добро пожаловать, ваша милость! И вы, барышня! — приседает она.

— Барышню одеть. Тепло, удобно, просто и не слишком расточительно, — отрывисто командует маг.

Мы с хозяйкой заговорщицки переглядываемся и одинаково лукаво улыбаемся.

— Все сделаю в лучшем виде, — журчит хозяйка. — А вот насчет простоты… — она копается за прилавком и вываливает на него стопку материй. — Так. Тафта. Есть еще вот такой изумительный голубой атлас. Если вы видели новое платье маркизы Стретил, то оно просто дерюга по сравнению с этим. А еще букле прекрасного оттенка для пальто. Если к нему подобрать мех белого цвета…