Я подарю тебе тьму (СИ) - Олеева Лора

Я попадаю в кабинет Тиэрена впервые после той ночи, когда маг похитил меня. При свете дня комната выглядит иначе. Очаг уже горит, и в комнате уютно и тепло. Первые робкие лучи солнца ложатся на набитые книгами шкафы и заваленный бумагами стол. Тиэрен недовольно рычит, сгребает бумаги и сваливает их на кресло. Я стараюсь сдержать усмешку. Любопытно, что обе личности мага не одобряют друг друга. Вообще-то в нашем мире такое лечится галоперидолом и смирительной рубашкой, но вряд ли тут кто-нибудь посмел бы намекнуть темному магу, взяв его под локоток: «Не проследуете ли, батенька, с санитарами в карету? Вам у нас нескучно будет. В соседней палате Наполеон лежит, в другой пришелец с Альфа Центавра».

— Смотри! — говорит Тиэрен, кладя на стол толстую книгу в потертом кожаном переплете.

Маг усаживает меня за стол в кресло, а сам наклоняется над моим плечом.

— Что это?

Я с благоговением вожу пальцем по непонятным мне знакам. Простые закорючки местной письменности неведомым образом проникли в мое сознание при перемещении в Холлин, но эти пиктограммы я не могу разобрать.

— Это магические руны, — поясняет Тиэрен. — Они называются лестраль.

— А кто их придумал? Маги?

— Возможно. А может, просто люди. Но потом появилась звуковая письменность, и руны забыли. Их было слишком много, рисовать их было долго, и большинство людей перестало их использовать. Но значение, вложенное древними в эти знаки, сохранилось.

— Я не понимаю.

— Сейчас объясню. Вот захотела ты, например, придумать значок, изображающий понятие «отдохнуть». Как ты его изобразишь?

— Не знаю. Лежащего на диване человека?

— Но не все любят такой отдых. Я бы изобразил читающего книгу человека.

— Понимаю. У каждого отдых ассоциируется с разными занятиями.

— Именно. Твой рисунок не будет иметь смысла для другого человека. Но если ваши представления об отдыхе совпали, то вы начинаете пользоваться таким значком для общения. И чем больше людей использует его, тем крепче становится связь между рисунком и его смыслом.

— Так и эти руны?

— Да, смысл за ними закрепился с древних времен. Однако, когда появилась обычная письменность, о лестрале стали забывать. О нем помнили только маги. Да и они утратили со временем часть рун.

— А зачем магам нужен лестраль?

— Это важный момент. Сейчас я подхожу к нему. Магия, Астра, бывает разная.

— Белая и черная?

— Будешь перебивать постоянно, отшлепаю, — строго произносит маг.

«А можно это вместо вас сделает Льерен?» — чуть не срывается у меня с языка, я краснею, отворачиваюсь и молча киваю.

— Прошу прощения, — елейным голосом говорю я.

— Так вот. Сырая, стихийная магия возможна только напрямую: от мага к человеку или предмету. Я черпаю ее у себя и выплескиваю.

— А… — начинаю было я, но тут же испуганно поджимаю губы.

— Все тонкости тебе знать незачем, — сурово осаживает меня маг. — Важно лишь то, что сырая магия сразу же рассеивается в пространстве после окончания чар. Метаморфоза произошла, и все. Но людям требуются ведь различные обереги, артефакты и прочее.

— Понимаю.

— И вот чтобы сохранить магию в них, мы и используем лестраль.

— Но это же совсем как в моем мире! — восклицаю я.

— Похоже, — соглашается маг. — Я тоже заметил это. Поэтому и хочу привлечь тебя к работе.

— Я согласная, — живо отвечаю я.

— Подожди, Астра! — улыбается маг. — Это не так просто.

— Тогда расскажите мне!

— Предупреждаю: я строгий учитель, — сводит брови маг.

— А я очень-очень усердная, трудолюбивая и послушная, — обезоруживаю я мага.

— Ну ладно, поглядим, — пожимает плечами маг. — Тогда слушай.

Маг отходит к окну и начинает рассказывать, глядя на ставшую оживленной улицу:

— В лестрале много рун: тысячи полторы. Когда-то они были сложными рисунками, но потом превратились в схематическое изображение, в символ.

— В моем мире такое называют иероглифом. У нас остались языки, которые их используют.

Маг бросает на меня короткий взгляд, и я складываю руки на столе, как первоклассница. Черт! Интересно, а как маги наказывают учеников?

— Еще раз перебьешь, и я продемонстрирую тебе, как меня наказали в школе, — словно читает мои мысли Тиэрен. — Заставили чистить клетку с куцактилями. Хочешь?

Я обеспокоенно ерзаю на стуле. Что-то не хочется мне знакомиться с этими куци… куца… Сердцем чувствую, что они мне не понравятся. И я отчаянно мотаю головой.

— Тогда слушай. Каждая руна лестраля состоит из фиксированного количества черточек. И в черточках важно все: их длина, правильный наклон, точки их пересечений, кривизна и тому подобное. Разумеется, у каждого может быть свой почерк, но общее соотношение деталей рисунка должно быть правильным. Тем более что есть похожие руны, и не дай боги тебе ошибиться, перепутав их. Например, руна «земля» и руна «работа» отличаются только длиной черточек посередине: у «земли» эта черта длиннее нижней, а у «работы» наоборот. Иногда важен и наклон черт: они должны идти под определенным углом одна к другой или же быть строго параллельны.

Я киваю и с благоговением перелистываю несколько страниц тома, лежащего передо мной. Каждая глава посвящена одной руне: там есть ее изображение, последовательность начертания с комментариями, на что стоит обратить внимание, объяснение происхождения руны. Безумно интересно! Мне уже не терпится приступить к учебе.

— Не все маги могут похвастаться умением правильно писать на лестрале, — продолжает Тиэрен. — А многие пренебрегают уроками каллиграфии.

— А Льерен?

— Вот-вот! — хмурится маг. — То есть вообще мимо!

— Ему не хватает усидчивости, — почему-то оправдываю я перед магом его же второе «я». Боже, это звучит безумно.

— Просто лентяй, — рубит Тиэрен. — Который, к тому же, находил себе другое занятие вместо тренировки каллиграфии. Хотя уж он-то должен был думать о том, чем будет зарабатывать на жизнь.

— А родители Льерена… То есть ваши родители…

— Не сейчас, Астра! — рычит маг. — Просто дослушай!

— Хорошо, — пожимаю я плечами. — Я вся во внимании.

— Поэтому маги, создающие артефакты, обычно работают с художниками.

— Коих очень мало.

— Не в бровь, а в глаз, — вздыхает Тиэрен. — Художник, как и каллиграф, хорошо владеет кистью. Лестраль обычно пишут красками, а не ручкой или карандашом. Работают так. Маг вкачивает энергию в чернила или краски, а художник потом отточенным движением, практические не отрывая кисть от поверхности и не делая перерыва, наносит руну. Тогда магическая метка создает артефакт. Я сейчас покажу тебе!

Тиэрен берет перо, обмакивает в чернила, наклоняется над столом, и через полминуты передо мной оказывается ряд аккуратно написанных рун. Все они похожи, как близнецы. Ничего себе уроки прогуливал, думаю я про себя. И это Тиэрен называет плохим почерком?

— Класс! — восхищаюсь я, любуясь рунами. — Но это ведь не магические…

— Да, это просто руны, написанные обычными чернилами.

— А кисть обычная?

— Нет, конечно! Есть специальная кисть для этой работы. Такой пользовался помощник Льерена.

— А можно?..

— Нельзя! Сначала научись правильно рисовать руны.

— Я уже готовая!

— Хорошо.

Тиэрен листает книгу, открывает первые страницы.

— Обучение лестралю начинают с этих рун. Они самые простые. Изучи их. Вот эти пять. В них минимальное количество элементов. Учись рисовать их и чернилами, и красками. Инструменты есть?

— Есть, все есть, — прижимая книгу к груди, встаю я. — И бумагу мне Льерен дал.

— Тогда иди работай! — отсылает меня Тиэрен. — А мне надо на службу. Надо же этого Похитителя душ, ташра его пожри, искать!

— А магия у вас работает?

Тиэрен щелкает пальцем, и дверь перед моим носом распахивается. Ага, намек понят. Я выскакиваю из кабинета ласточкой. Ух ты! Да меня же повысили до помощника мага! Вот я сейчас докажу Тиэрену, на что гожусь! Ну, берегись, Грост! Я вам всем покажу, какая я могучая чародейка!