Пепел жизни - Харос Рина

– Ты заболел?

– Не ехидничай, язва, – прохрипел Клерс и сделал жадный глоток воды, закашлявшись, – Мулцибер за тобой послал.

– А где он? – Я высунулась в коридор, осматриваясь и чувствуя, как сердце начало биться где-то в глотке от волнения.

– А мне откуда знать? Я встретил его минут десять назад в коридоре, когда он раздавал приказы прислуге по предстоящей подготовке к празднику.

Жду у себя.

Я сморщилась, будто съела лимон целиком. Клерс крякнул и ткнул рукой в мой бок.

– Не бойся, не убивать же он тебя собрался.

– Думаешь?

– Нет. Я просто решил поддержать.

Я вновь издала протяжный стон и обогнула Клерса, и, выйдя из комнаты, прикрыла за собой дверь.

– Пошла.

– Будешь умирать – молчи. Не хочу слышать предсмертные крики перед обедом. От этого портится аппетит, знаешь ли.

Я окинула сатира злым взглядом и решила, что больше не вынесу его подколов – переживала за предстоящий разговор с Мулцибером. Сжав кулаки, уверенно кивнула самой себе и направилась в сторону комнаты брата. Я толком не знала, где он находится, но зов, который растекался по нутру, становился ощутимее с каждым шагом.

Я проходила коридор за коридором, стены и двери сменяли одну за другой. Вдруг резко остановилась, будто кто-то возвел невидимую стену, не пропуская дальше. Я повернула голову вправо и увидела резную деревянную дверь, которая была приоткрыла. Из щелки проистекала багровая дымка, которая медленно заполняла собой все пространство коридора.

Я постучала три раза и только затем вошла. Мулцибер сидел на столе, скрестив ноги в лодыжках, будто почувствовав, что скоро я должна прийти и нарушить его покой. Но ведь он сам позвал меня. На лице брата была непроницаемая маска, от которой хотелось сжаться и залезть под стол. Руки демона убраны в карманы брюк, темная роба Высшего местами помята, будто он всю ночь не спал. Шрамированная кожа на лбу покрылась складками, когда его взгляд встретился с моим.

– Ты опоздала.

Холодная констатация факта.

– Признаться честно, не хотела приходить вовсе.

Мулцибер беззлобно усмехнулся, отпрянул от стола и, обогнув его с другой стороны, выдвинул стул и жестом пригласил меня присесть. Я решила не злить и не разочаровывать брата еще больше, поэтому послушно присела на самый край, положив ладони на колени в неком смирении, что вызвало у демона смешок.

– Тебе не к лицу скромность, Астарта.

– Ты не знаешь меня, поэтому не можешь размышлять о том, что мне подходит, а что – нет.

Мулцибер, вставший около окна, медленно обернулся, ухмыльнувшись шрамированным уголком губ.

– Мы одной крови, я знаю, о чем говорю. Бессмысленно скрывать от меня природу своей магии. Кстати, – Мулцибер окинул внимательным взглядом мои крылья, – почему они золотисто-бирюзовые?

– Ох, братец, это долгая история.

– Я никуда не тороплюсь.

Я посмотрела на брата с мольбой, но в ответ он лишь мотнул головой, давая понять, что не примет никаких отговорок. Слишком долго скрывалась от него. Правда, обжигающая горло, не хотела быть услышанной, но я, переборов собственное бессилие перед судьбой, начала свой рассказ тихо и вкрадчиво, не желая, чтобы эта история была услышана кем-то еще.

Когда боги умирают, они перерождаются в обличье ангела или демона. Похоть и невинность. Но только никто испокон веков не задавал вопрос – а что же истинное зло? Конечно, ответом всегда звучало, что тьма, в которой правили демоны. Но так ли это на самом деле?

Демоны смирились с клеймом, которое поставили им ангелы. Существа, несущие разрушения, твари, что загрызут тебя в ночи и выпьют всю кровь, чтобы напитать собственное нутро чужой магией. Ангелы строили священные храмы, чтобы смертные и чудовища поклонялись богам, что вели между собой бесконечную кровопролитную войну. Демоны отправляли души по ту сторону Забвения, чтобы те нашли после Смерти пристанище и переродились, учитывая ошибки прошлого. Ангелы внушали жителям континентов, что молитвами они смогут прекратить кровопролитие на Олимпе. Демоны отговаривали людей и существ от подобного богохульства, поговаривая, что своими массовыми выступлениями они лишь подпитывают силы богов, которые использовали тех как пушечное мясо.

Но смертные и чудовища были слепы и глухи, свято веря словам ангелов. Приспешники богов, одетые в белые одеяния, внушали куда больше доверия, чем рогатые, покрытые многочисленными шрамами и увечьями твари.

Ослепленные собственной верой, люди и магические существа не замечали, как демоны, то самое зло, что сеет хаос и разрушение, пытаются поддерживать баланс душ. Проводя умерших сквозь коридор Забвения, прислужники тьмы жертвовали своей магией, чтобы возродить новые. Демоны латали погибшие души, очищали их от грехов и даровали шанс на возрождение, когда же ангелы просто наблюдали в молчаливом смирении, как рождается на свет новый воин, который спустя пару лет будет гнить в земле.

Мать и отец погибли в войне на Олимпе. Их душам разрешили переродиться на земле, стерев воспоминания о прошлой жизни. Отец, не раздумывая, согласился на сделку, чтобы прожить смертную жизнь с возлюбленной. Но не мать… Властолюбивая, не готовая преклониться перед судьбой, она пожертвовала чревом ради сохранения своей истинной сущности. Она умоляли богов, мойр, ангелов и демонов, чтобы они скрыли ее тайну и похоронили вместе с ней. И слова были услышаны.

Мать, переродившись на земле, стала ангелом. Отец, который выслеживал возлюбленную многие годы, был вне себя от радости, когда в его душе отозвалось давно забытое чувство – любовь. Они построили семью, родили детей, но оказалось, что первый ребенок, рожденный у ангелов, – демон. Отец считал, что это уловки Смерти, проклятие, которое пало на их род, но как же он ошибался. Ослепленный любовью к матери, не видел очевидных вещей – ритуальные кинжалы, раскиданные по всему дворцу, пентаграммы дьявола, которые были вышиты темными нитками на подоле матери, скрытые от любопытных глаз.

Наша мать была демоном, который умел надеть на себя личину ангела. Первый раз я увидела ее истинную сущность, когда мне едва исполнилось десять лет. В ту ночь не спалось – снились кошмары, как мертвецы восставали из могил, шествуя из ада прямо ко мне, протягивая своя костлявые руки в попытке задушить. Я проснулась в холодном поту, скинула одеяло и, босая, побежала в комнату к родителям. Отец отсутствовал, но зато я увидела мать, которая сидела ко мне спиной и расчесывала свои белокурые локоны. Она никак не ожидала, что я прибегу в покои родителей посреди ночи. Мать пыталась содрать с себя кожу демона, но я видела, как натянулось лицо, вторя чертам лица женщины, как образовалась дыра вместо рта, из которого виднелся раздвоенный язык. Пар из ноздрей окутывал пухлые, багрового оттенка губы. Острые когти, державшие расческу, подрагивали – от страха, что я все расскажу отцу. Мать встала с кресла, избавившись от второй сущности и откинув растянутую кожу в угол, и сделала пару шагов навстречу. Я вскинула руку, призывая ее остановиться. Женщина дрогнула, будто от пощечины, и расплакалась.

Я, не дожидаясь объяснений, выскочила из комнаты и закрылась в своих покоях, просидев без сна до рассвета. Даже первые солнечные лучи, которые осветили небосвод, не смогли заставить окунуться в сладостное забвение.

За завтраком мать молчала, лишь кидала многозначительные взгляды в мою сторону и напряженно сжимала губы. Отец, вернувшись с ночного дозора, рассказывал очередную никому не нужную байку, пил чай и откусывал от здорового куска вяленого мяса. Напряжение между нами с матерью витало в воздухе, норовя превратиться в огненный шар, который бы уничтожил все вокруг.

После этого дня я стала много времени проводить в библиотеке и искать информацию, которая пригодилась бы, чтобы разгадать истинную сущность матери. Первые годы не приносили плоды, но в один из вечеров, когда все мои надежды рухнули, как карточный домик, наткнулась в одной непримечательной книге на небольшую заметку. Там было написано не более пяти строк, которые сложили пазл воедино. Астарта – богиня плодородия, любви и материнства, богиня-воительница. Она – отступница, принявшая другого бога. И именно Астарта молвила молитвы матери, даровав ей ангельский облик, сохранив дьявольскую сущность. Женщина отводила догадки в стороны, говоря, что это имя присуще демонице. Отчасти это была правда: Астарта – двуликое существо, которое под покровом ночи оборачивалось в тварь, желающую насладиться порочностью смертных мужей, а днем – богиней, вселяющей в души рабов веру в свое могущество и светлое будущее.