В конце концов, ещё неделя с хвостиком. И можно будет спросить графа Ренара — не поможет ли он с тем приглашением.
А пока — вокруг лето и сад, и это просто замечательно. Я поняла, что изголодалась по воздуху и солнечному свету. Сколько времени уже провела всё равно что взаперти? Оказывается, если у тебя большой дом, населённый множеством людей — это легко.
— Я, знаешь, не взяла, мне взять-то неоткуда. Но подумала, а вдруг?
— А не вдруг, — отмахнулась Тереза. — Гаспар даже с Эдмондой не особо-то разговаривал. Он разве только спрашивал, когда прийти к тебе в спальню! Даже о каких-то покупках сам решал, и извещал, что прибудет портной, или что кто-то отправляется в лавку, и наши камеристки могут присоединиться.
Надо же, как всё запущено-то! Если всё так, то неудивительно, что Тереза не рвётся на волю, она ту волю просто не понимает. Видимо, Эдмонда пожила с мужем, и посмотрела, что бывает иначе, не только как в родном доме. А замужняя жизнь Терезы была недолгой, она вернулась в дом брата, и так в нём и осталась.
Ну и ладно, разберёмся.
А пока я разбираюсь с домом. Он велик — три этажа, чердак, подвал. Господин Фабиан сказал, что столичный дом будет поменьше, и Тереза подтвердила — там у каждой из нас нет столько личных комнат. Не было, со смехом сказала она.
Ну да, теперь будет столько, сколько надо.
Я прошлась по всем этажам и подсобным помещениям вместе с господином Фабианом и госпожой Сандрин. Говорила мягко, но непреклонно — что принимаю дела, смотрю, как у меня всё устроено, и думаю, как сделать лучше. Мне показали всех людей из списка, я сообщила, что поговорю с каждым и спрошу, чем человек занят. Потому что их же нужно не только содержать, они все тут живут, едят-пьют, и одеваются как-то тоже. Этот уклад был мне понятен чисто умозрительно — что-то осталось от давних времён, когда приносили вассальную присягу, и после того сеньор отвечал и обеспечивал, а что-то пришло с новыми временами. Но пока ещё не вышло на привычную мне схему и являло собой нечто среднее между службой по обещанию и работой по найму.
Конечно, я могла махнуть рукой и оставить всё, как есть. На первых порах, на переходный период, и как там оно ещё называется. Но нет. Это железо нужно ковать, пока оно горячо.
Я поговорила с Сандрин о нашем меню, и кажется, господин Гаспар просто не задумывался о том, что у его домочадцев могут быть какие-то предпочтения в еде. Он распоряжался, все соглашались. А на самом деле не так и трудно сделать чуть лучше, я так Сандрин и сказала. Тереза любит овощной суп и выпечку, мне понравилось их жаркое и тушёные овощи, ещё на нашей кухне отлично запекали курицу и дичь. Я пересмотрела бюджет и распорядилась, чтобы покупали не самые дешёвые продукты, а самые свежие, чтобы купили пряностей, чтобы приносили на пробу какие-нибудь сладости из кондитерской лавки с соседней улицы — мы с Терезой обе сладкоежки. Причём это от Викторьенн — дома я давно уже была равнодушна к сладкому. А Викторьенн, кажется, просто не насытилась — после полуголодной жизни в монастыре почти столь же скудная пища у Гаспара.
Но если мы не бедствуем, отчего не баловать людей тем, что они любят?
А сад за домом оказался приятным сюрпризом. Мы с Терезой шли, рассматривали розы, я ещё думала — как Гаспар решился на это излишество, но оказалось, что сад и клумбы уже были разбиты, когда он приобрёл этот дом. И садовник Бон достался Гаспару от прежних хозяев двенадцать лет назад.
С задней стороны сад окружала примыкавшая к дому стена. Она местами пошла трещинами, а в одном месте и вовсе осыпалась. Я хотела рассмотреть состояние стены получше и подошла поближе. Бон и Тереза ушли по тропинке и исчезли за поворотом, хоть голоса их и были слышны. И я совершенно не ожидала, что меня схватят за щиколотку, и вскрикнула, и глянула — из-под куста ко мне протянулась чья-то грязная рука.
И ладно бы та рука только протянулась, но меня ж попытались уронить!
— А ну стой, скотина, — завизжала я.
А по дорожке к нам уже спешили Тереза и садовник, и Тереза что-то кричала, и кажется, кто-то спешил к нам от дверей дома.
Нападающий живо отпустил мою ногу и попытался сбежать через стену, то есть — дёрнулся к той стене, но я прошипела — стоять! — и он, не поверите, остановился.
Взглянул на меня с некоторым ужасом. И я взглянула на него.
Мальчишка, младше и Викторьенн, и Терезы. Босой, одет в штаны и рубаху, и шапку какую-то, которая свалилась с его головы. И все. И грязный-то, божечки-кошечки!
Он стоял с разинутым ртом и как будто не мог пошевелиться, и мы таким образом дождались подмоги — прибежали слуги, подошёл господин Фабиан.
— Кого это вы поймали, госпожа Викторьенн? — он в изумлении на нас уставился.
— В душе не ведаю, кто это, и для чего этот юноша прятался в моём саду и хватал меня за ноги, — покачала я головой. — Идёмте выяснять, да?
— Велите ему следовать за вами, — сказал подошедший господин Валеран. — Вы недурственно его обездвижили, и даже не заметили, что этот оборванец — тоже маг, просто вы оказались сильнее.
Так и поступили — я велела мальчишке следовать за мной, он пошёл — немного деревянным шагом. Мы всей заинтересованной толпой пришли в какую-то комнату первого этажа, где нашлись лавки. Я села на одну из них и велела пленнику встать передо мной.
— Как тебя зовут и кто ты такой?
— Ящерица, — сообщил пленник.
— Вот так прямо и Ящерица, — усмехнулась я. — Родители как назвали? И где они вообще?
— А я что, знаю, где они? Речка да ветер мои родители, — сообщил он сквозь зубы.
Двинуться-то не мог, а отвечать я ему велела, вот и отвечал.
— Отлично, и что ты делал в моём саду?
— Гулял, — и глянул на меня, и мысль была отчётливой — и ничего ты мне не сделаешь.
— И кто же тебе разрешил гулять в моём саду? Не припомню, чтобы видела тебя раньше и выдавала такое разрешение.
— А он не ваш, мне другая госпожа сказала, что он её!
— И что это у нас за другая госпожа? Как её зовут?
Конечно же, как зовут, наш гость не знал. Но описал, и по описанию стало понятно — Эдмонда, прекрасная наша баронесса Клион-сюр-Экс. Дошла до того, что дружит с уличными оборванцами?
— И что же ты должен был сделать для неё?
— Привести вас к ней, её человек за углом дожидается.
Господин Фабиан мгновенно понял, и послал кого-то глянуть, кто там дожидается. Но конечно же, уже никто не дожидался — потому что услышали шум в саду, сообразили, что шпион попался, и сбежали, чай, не дураки.
— И что она обещала тебе за это? — продолжала я расспросы.
— Денег, — пожал тот плечами.
Оказалось — денег именно что обещала, дать не дала, но зато распорядилась накормить.
— Дурак ты, нет у баронессы денег, — рассмеялся кто-то из задних рядов зрителей. — Деньги-то как раз у госпожи Викторьенн, с ней нужно дружить!
О как, это оказалось неожиданно. У меня деньги, и со мной нужно дружить.
— Она сказала, что это её деньги, — сообщил оборванец. — И что у неё их отняли.
— А тебе разве есть разница, что за деньги, и кто у кого отнял? — рассмеялась я.
Что же, Эдмонда совсем дошла до ручки, что нанимает за еду каких-то оборванцев?
— И что же здесь происходит, скажите? — из-за спин протиснулся вперёд граф Ренар.
Да, он должен был подойти к обеду, мы договаривались об очередном занятии магией. А я уже знала, что магией следует заниматься только в состоянии сытом и отдохнувшем, поэтому мы занимались после обеда.
Графу тут же рассказали — мол, хозяйка поймала шпиона госпожи Эдмонды, он хотел её утащить за стену. Кстати, стену осмотрели тоже, и оказалось, что в ней отперта калитка — то есть, паршивец попал внутрь сверху, открыл засов и собирался меня в ту калитку увести.
Граф осмотрел мальчишку, усмехнулся.
— Ну что, на всякую силу найдётся другая сила, так? — и смотрел на него пристально, тот аж смутился. — Привык, что среди таких же оборванцев тебе равных нет? И неожиданно нарвался на другого мага.
