Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки (СИ) - РАЙТ Кира

Вот только я имел в виду, чтобы ушла из бани, а не из дома совсем!

Сначала я был в ярости, что бросила меня снова. Что решила показать свой характер опять.

А потом понял — её страх от моей занесённой над ней руки был настоящим. Она правда испугалась так, что сбежала в темноту. Ещё и босая…

Да, это было очень непохоже на Анку. Совсем не похоже. Но с другой стороны — непохоже было и всё остальное, что я видел от неё с тех пор, как поговорил с ней на кухне, где застал, думая, что ждёт какого-то своего ухажёра.

Её тихий, покорный голос. Её поведение — в котором не осталось ни капли хитрости или желания соблазнить, а тем более получить какую-то выгоду. Могла ли она и правда испугаться настолько сильно, что ушла в неизвестность ночью? И если это так, что почему солгала про беременность?

Всё это было непонятно и нелогично. Ясно было только одно — Анка сбежала из дома, мокрая и без тёплой одежды. Из-за меня.

И я бросился искать её. Обошёл всё, что мог. Зашёл в каждый трактир и мотель, но нигде её никто не видел и не слышал. Одна, босая и беременная в чужом городе…

Я уже хотел придушить себя сам за то, что выгнал её. Но мне и в голову не могло прийти, что она настолько испугается. Хотя даже зная это, вряд ли бы я сдержался в тот момент.

Ощущение, что меня вновь обманули и вываляли в грязи мои чувства, было невыносимым. Это я хотел с ней ребёнка! Это мне она отказала во всём! Променяла на этого старого хрыча!

И после этого даже не призналась. Не извинилась за свои прошлые слова. Делала вид, будто бы ничего не случилось, хотя оно случилось! Она хотела одурачить меня. Не желая подарить мне такое желанное дитя, решила подсунуть чужого!

Это повергало меня в ярость с головой.

Но всё же теперь я проклинал себя за длинный язык, когда следовало наверное хотя бы выслушать её оправдания. Я даже не помнил, что она лепетала. Шум злости в ушах был куда сильнее. Но чувство вины уже разъедало, когда вспоминал, как она вела себя в последнее время.

Конечно, я надеялся, что это было притворство и с её-то характером Анка сможет дать отпор кому угодно. Да и снасильничать над ней сложно, она сама вон вешалась на всех подряд, как говорили. И всё же от беспокойства не мог ни заснуть, ни поесть.

На следующий день вновь обошёл весь город. И даже лесок неподалёку. Но ничего не нашёл. Зато к вечеру взгляд зацепился за местный бордель… Ну да, а куда ещё она могла здесь пойти?

Решил, что зайду и расспрошу охранника. Хоть меня и могли принять за клиента, а потом молва разнесётся по городу, всё равно пошёл. И заранее был в бешенстве от мысли, что она могла пойти на такой шаг. Если только мне на зло…

Стерва.

Вот только стоило подойти ближе, как услышал какую-то возню недалеко от основной дороги и всхлипы. Пройти мимо не смог. Не в моих правилах оставлять без помощи того, кто в ней нуждается. И что со мной произошло, когда увидел её — мокрую от ливня, с разбитыми губами, стоящую коленями в грязи в то время, как несколько отморозков над ней разрывают её платье на лоскуты, выставляя на всеобщее обозрение бледную нежную кожу…

Я плохо помнил, как мой разум заволокла тьма. И то, что случилось дальше — тоже.

Только на утро в местных газетах написали, что на главной улице нашли четыре разбитые ледяные статуи, а половину улицы занесло несвоевременными сугробами. Моя сила, которую я так тщательно скрывал от всех вокруг, чтобы не выдать своего секрета, и старался не применять ни при каких обстоятельствах, вырвалась из-под контроля.

Всего на миг вышел из себя, представив, что мог прийти на пару минут позже. От той картины, которую мог бы застать. От мысли, что ей кто-то причинял боль, какой бы она не была, и обладать ею против её воли, в то время как я даже от себя её смог уберечь, от своего одержимого желания величиной с вселенную…

Я был просто повёрнут на ней. Одержим. А эти уроды посмели с ней вот так!

Когда ледяной смерч понёсся к ним, я даже испытал удовлетворение. На мгновение.

И лишь когда её обидчики превратились в куски льда, а мой разум прояснился, со страхом обернулся к ней. Уже лежащей на заледеневшей земле без чувств. К счастью, каким-то чудом моя магия, заморозив эту часть улицы вместе с домами, деревьями и мелкими животными, превратив в чистый лёд отморозков, даже не коснулась её.

Заморозила всех и всё рядом, кроме нас с ней. Наверное, провидение решило всё же оставить её мне. Ведь если бы я случайно убил её, то наверное не смог бы жить дальше.

Дрожащими руками я подхватил бессознательную девушку, машинально схватив и валяющуюся рядом корзину с комком её вещей. Прижал к себе в желании обогреть и защитить, или просто вжать её в своё сердце настолько, чтобы она осталась в нём навечно.

Но она не очнулась.

Мой внешний холод и грубость просто разбивались сейчас, когда я касался её, укладывая на нашу постель, покрывая её разбитые губы острожными поцелуями, грея её замёрзшее хрупкое тельце горячим своим и в кои-то веки не скрывая своих сумасшедших чувств к ней. Тех желаний, что пропитали меня насквозь.

Никогда я не желал ни одну женщину с такой силой, как сейчас эту безмолвную беззащитную девушку. Я был готов простить ей всё. Я был готов забыть что угодно. Приласкай она меня хоть немного, прояви хоть каплю чувств, я бы отдал ей все те богатства, которыми заваливал меня отец, надеясь откупиться, но к которым сам никогда не притрагивался и обещал себе никогда и не трогать.

Хотя нет. Взамен мне достаточно было лишь ласкового взгляда… Который, конечно же, я не получил…

Доставив её к нам домой, быстро вызвал лекаря, вынудив его примчаться ко мне среди ночи. Не мог успокоиться, пока не убедился бы, что с ней всё хорошо и возможна только лёгкая простуда и нервное истощение (в котором был виновен я).

Лично приготовил ей нужный отвар, и почти двое суток лихорадочно дожидался, когда она придёт в себя. Не знаю, чего именно я ждал.

На радость от встречи не рассчитывал. Но может хотя бы на недовольство, на обвинения, на слёзы обиды — просто хоть какие-то чувства, вызванные в ней мною… А получил безразличие.

Она словно стала пустой. Почти не смотрела на меня. Не обвиняла. Не просила ни о чём. Только голову в плечи втянула, когда попытался коснуться. Испугалась.

И так стало паршиво от этого. Такая безысходность накатила. Что я не смог подобрать слов, чтобы оправдать себя. Да и разве можно было оправдать? Как бы она меня ни выводила, что бы ни скрывала, я просто не должен был поднимать руку на девчонку глупую гораздо младше меня и меньше раза в три!

Не имел на это никакого права. Вот теперь и пожинать буду плоды. Теперь она точно не играла. Такое было не сыграть. Но понял я это только сейчас.

Оставив её, ушёл во двор и занялся работой, надеясь, что правильные мысли сами придут в голову. Но почему-то они не шли. Обида на Анку за ложь была погребена под всепоглощающим чувством вины перед ней же. Не только прогнал и испугал, ещё и подверг опасности… Ту, без которой кажется и жить-то больше не мог. И сам не мог себе объяснить, почему.

Я был бессилен перед ней. Зная её истинную натуру. Понимая, какая она на самом деле, и получив этому подтверждение в виде явно не запланированной ею беременности, всё равно не смог бы отпустить или отдать другому. Я был словно повязан цепями. И это пугало. Заставляло ненавидеть не только её за эту несвободу, но и себя. За слабость перед ней.

В сердцах ударил кулаком о стену, оставив на ней багровое пятно как напоминание о своей ошибке. Об ошибках.

И какая бы ни была Анка лицемерная и лживая, я всё равно не лучше из-за того, как позволил себе с ней поступить. Тоже мне рыцарь — женился на беременной не известно от кого гулящей девице, а потом выставил её босую под дождь холодной ночью.

Стыд разъедал мою душу.

Когда-то я дал слово, что у меня будет другая семья. Крепкая, дружная, с доверием и пониманием. Не как у моего отца с матерью, которую он бросил ещё до моего рождения и лишь откупался золотыми потом. Она же из-за глупой гордости не желала принимать помощь, хотя та была очень нам нужна. Зато ей показалось лучшей идеей найти себе второго мужа, чтобы скрыть позор и устроиться получше.