Нет, я был ей благодарен за всё. И любил её до конца её дней. Но беременность моими братьями-близнецами, в которых текла кровь моего отчима, уже тогда подорвала её здоровье. В его роду вроде бы были оборотни, потому ей пришлось так непросто. Но всё же хоть она и любила нас троих, всё равно позволяла ему обижать нас. И мне, как неродному, доставалось больше всего… До тех пор, пока я не повзрослел и не смог дать отпор.
Я не хотел быть похожим ни на мать, ни на родного отца, а уж тем более — приёмного. Но всё же стал теперь…
И худшим наказанием было и дальше видеть безразличный ко всему, безжизненный вид Анки из-за моего поступка. Я просто не знал, что мне можно сделать, чтобы хоть что-то изменить. Хотелось взять её за плечи и трясти до тех пор, пока не скажет расскажет мне всю свою правду, какой бы она ни была.
Хотелось орать на неё. Растерзать. И в то же время… Целовать её всю, гладить нежно, обнимать, вжимая в себя до боли. Обладать ею всецело, носить её на руках, преклоняться перед её красотой и позволить себе хотя бы надеяться на взаимность…
Глава 19
Поздно вечером, когда на улице уже стемнело, Дар вернулся в комнату.
— Тебе надо поесть, я ужин приготовил, — сообщил мне с порога.
Я не стала отвечать. Голода не чувствовала. Только жар, который пульсировал в висках.
— Анка… Не трону я тебя. Бояться нечего. Просто иди и поешь, — произнёс он вроде бы спокойно, приближаясь, но я обняла себя за плечи.
Злится же, наверное, внутри. Он всегда злится. Даже если пока что не показывает.
— Анка! Встань и иди есть, — приказал мне практически, когда не дождался ответа. — Три дня без еды нормальной. Куда это годится?
И чтобы не испытывать судьбу, я медленно поднялась, стараясь не смотреть на него.
Так же медленно поплелась на кухню. Он следовал по пятам. И молчал. Чтобы не злить его больше, сама подошла к печи, открыла казан и наложила туда в две тарелки варево, что он приготовил. Одну, побольше, поставила ему, вторую — себе. И присела за стол, глядя только вниз.
Еда была жирной и наваристой. Мне такое не очень нравилось, но если не стану есть, то наверное, он будет в бешенстве. Поэтому заставляла себя пережёвывать и глотать.
Дар подвинул ко мне крупно порванную лепёшку, я сделала вид, что не заметила. Он будто случайно придвинул тарелку со свежими овощами, я ещё ниже опустила голову.
— Что-то не нравится? — поинтересовался великан, но мне показалось, что с угрозой, поэтому я вздрогнула и покачала головой отрицательно.
Он тяжело вздохнул.
Кляня себя, что даже стараясь положить себе мало, всё равно треть чашки заняла еда, я усиленно жевала, чтобы скорее расправиться с ужином и убежать в постель. Но этому не суждено было сбыться. Потому что стоило мне только с радостью отставить тарелку, как Дар тоже встал из-за стола.
— Я тебе баню затопил. Пока без сознания была, лекарь сказал не трогать. Помыться бы тебе…
Я покраснела. И не только от упоминания бани. Но и от намёка, что я грязная.
Нет, он видимо всё же протёр меня прежде, потому что грязи, в которой я стояла в подворотне, уже не наблюдалось. Но наверное же ему рассказали, что я пробыла в борделе сутки. И не сложно понять, какие выводы он от этого мог сделать… Поэтому не стала возражать. В конце концов ему со мной на одной постели спать. Да и мне после дождя и температуры, а ещё после тех неприятных прикосновений тоже хотелось хотя бы ополоснуться.
Видимо, моё безразличие и опустошение начинало отступать. Всё же он смог меня опять то ли расшатать, то ли расшевелить. Однако я этому не сказать, чтобы была очень рада. Все эти эмоции рядом с ним… не назвать приятными. Скорее наоборот — балансирую только на грани срыва.
Но взяв отрез ткани из шкафа, покорно пошла в сторону бани, когда заметила, что и он не отстаёт.
— А ты разве… со мной пойдёшь? — из-за того, что горло болело, голос прозвучал хрипло и чуждо.
— Как тебя оставить? — отозвался он, и я зябко поёжилась.
Воспоминания, как он очарованно смотрел на меня, как трогал, оживали в памяти против воли. Я бы хотела забыть, да не могла. Слишком яркими были эти картинки. Но не менее ярко было и то, как потом он меня прогнал.
Ужасная догадка вспыхнула в мозгу — а что, если он хочет завершить начатое? В прошлый раз разозлился на мою беременность и прогнал. А его желание так и осталось неудовлетворённым. Вот и передумал. Поэтому и нашёл, привёл обратно и теперь в баню ведёт.
Я так и замерла на месте, не имея сил ступить ещё хоть шагу к бане. Если бы угрожал побить, я бы выдержала. А вот близости с ним — после всего — не смогу. Никак не смогу.
Дар же на меня едва не налетел, так резко остановилась.
— Ты что?
— Я… Я наверное не пойду, — пробубнила себе под нос.
— Куда не пойдёшь? — нахмурился он. Я не видела его лица, но точно знала, что нахмурился.
— В баню… Я… Потом…
— Когда потом-то? — пробасил он. — Я для тебя топил. Надо помыться, чтобы болезнь ушла.
Ага, нашёл предлог. А сам ни на шаг не отстаёт. Могу представить, как он собирается из меня болезнь прогонять. Но это было невыносимо просто. Я поморщилась и всё же подняла лицо, решившись взглянуть ему прямо в глаза. Будь что будет уже.
— Тогда ты со мной… Не ходи, — сказала почти твёрдо и даже взгляда не отвела, не желая показывать ему, что боюсь.
Повисло тяжёлое молчание.
— Вон оно что, — проговорил он задумчиво и почесал щетину. — Ну что же. Иди без меня, — и резко развернулся в сторону дома.
Я же быстро юркнула в баню и закрылась изнутри на щеколду, чего по глупости в прошлый раз не сделала. Перевела дух. Искупалась несколько раз, растирая кожу, словно надеялась стереть с неё всё то плохое, что со мной случилось за это время. И чтобы он не пришёл меня проверять, быстро вытерлась и оделась в то же платье, в котором пришла, поспешив обратно в дом.
Дар встретил меня в прихожей. Так и сидел, видно, тут на лавке. Оглядел с головы до ног. Вздохнул. И сам вышел. Молча. Наверное, тоже мыться.
Пока его нет, направилась в комнату. Решила, что быстро улягусь в постель и постараюсь как можно скорее уснуть. Чтобы избежать разговоров или того хуже — приставаний. Но на постели обнаружила…
Платье.
Не веря своим глазам, тронула его ладошкой. Но платье не рассеялось. На ощупь ткань оказалась приятной, натуральной. Тонкой, но плотной и тёплой. Не то что моя застиранная одежда. И цвет такой — розовый с мелкими белыми цветочками. И по длине, и по размеру явно на меня…
Это он мне купил? Зачем только? Может потом благодарность какую-то попросит? Или это извинения за то, что выгнал? И главное, сам ничего не сказал.
Надеть или нет? Надену — вдруг потребует что-то взамен? А если не надену, то может разозлится опять… Так и замерла посреди комнаты с неожиданным подарком, пытаясь разобраться, как правильней будет поступить.
И всё же страх его злости и нежелание ругаться оказалось сильнее. Признаться, мне вообще не хотелось с ним говорить, не то что ругаться.
По этой причине несмело платье я на себя надела, а влажные ещё волосы заплела в две косы. Зеркала в комнате не было, поэтому подошла к окну. Так в стекле можно было увидеть своё отражение.
Черты лица Анки будто бы смешивались с моими. Светлые вьющиеся прядки у лица делали общий вид совершенно невинным и милым. И тут вспомнилось мне вдруг, что есть у Анки украшение, которое отлично подойдёт к платью…
Отыскала в шкафу моток своих вещей (видно, Дар их как вытащил, так и сунул на полку все скопом), в нём нашла небольшую брошь, что почему-то грела мне сердце, и приколола её на ворот платья. Голубые камни заставляли глаза сиять ещё ярче и прекрасно гармонировали с розовой тканью. Я выглядела будто принцесса какая-то. И так тепло и уютно было, что даже не верилось, что всё это со мной.
