Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора

-Он сохранит твою душу в пути – сказал при расставании чернокожий друг. Лиззи усмехнулась и приняла странный подарок.

***

Провожающие долго смотрели вслед уходящему паруснику, а Лиззи с борта – на них, пока волны не заполнили все пространство перед глазами.

Девять лет, наполненные теплом и болью, смехом и слезами, радостью и потерями, прожитыми бок о бок, остались позади. Отныне их пути разошлись, как в море корабли…В буквальном смысле.

Часть вторая Глава 1

Сомневалась, писать ли вступление ко второй части, все-таки решила обратиться к вам, читатели, с просьбой быть снисходительными к фантазии автора, если усмотрите в ней вдруг несоответствие вашим представлениям и взглядам. Смею считать эту историю художественным сочинением с налетом историзма в приближенном к реальности антураже. Как принято говорить, все совпадения -случайны, история -авторский вымысел. Увидите ошибки или неточности -не кидайтесь тапками, хорошо?)) _____________________________________________________________________________________

- Ты не можешь требовать оставить дочь с тобой! Ты же не сможешь о ней позаботиться! Тебя не бывает дома месяцами! Твоя работа – все, что ты ценишь! Мне надоело жить вдовой при живом муже! Занимайся своими больными, а я займусь нашей с Лизой нормальной жизнью! – кричала женщина. – Там столица, связи, другой уровень…Ей будет лучше закончить столичную школу, и в институт поступить – тоже.

- Это ты занимайся собой, а дочь с места не сдергивай! Ей учиться надо, а ты хочешь перевезти её в совершенно другую среду. Это у тебя будет муж и семья, а у нашей дочери–незнакомые люди вокруг и отчим со сводной сестрой, вряд ли довольной вашим союзом! Здесь ей всё привычно, дед с бабкой недалеко, город родной… Светлана, не валяй дурака, не пытайся наказать меня, разлучив с Лизой, из-за своего эгоизма и амбиций…Я езжу в командировки лечить людей, в конце концов! Не пью и не гуляю, в отличие от тебя…– несколько спокойнее отвечал мужчина.

«И чего ругаться? Развод – не конец света. Ребенок, видать, большой, на суде выяснят, с кем девочка останется. Меня бы спросили, я бы выбрала отца. Эх, ломают дочери жизнь, сами того не желая. Интересно, в какой каюте выясняют отношения?» – сквозь дрему подумала Лиззи и перевернулась на другой бок, намереваясь вернуться в царство Морфея.

Шум вскоре затих, вероятно, скандалисты перешли в другое помещёние, как и потревоженный сон. Ну что за черт? Девушка вяло зевнула, потянулась и открыла глаза.

Качка не ощущалась, и окружающая обстановка не соответствовала каюте корабля, где она обитала уже месяц. Больше это походило на ее детскую комнату в доме семьи Хмыровых…

Обои в цветочек, занавески тюлевые немецкие, гардины – как бабушка шила… Секретер темный полированный, смутно знакомый, с книжками на полках сверху и снизу, фиалки в белых керамических горшках на подоконнике…Люстра-тарелка голубая, прям как та, что она помнила..

Лиззи резко села и начала осматриваться, пристально разглядывая мебель, стены, ощупывать постель, на которой лежала...

-Это не Рио-де-Жанейро…– протянула она изумленно. – Это…прям как наша волгоградская квартира…А голоса… – она тряхнула головой. – Голоса похожи на родительские...Они часто ругались перед разводом.

Лиззи снова легла, зажмурилась, задышала часто и глубоко, стараясь успокоиться и осознать…Что? Очередное попадание в прошлое? Только в свое собственное, советское, пятнадцатилетнее? Да ладно!

Однако повторный осмотр помещёния подтвердил бредовую догадку – она находилась в своей родной детской комнате, видела знакомые вещи и пейзаж за окном, свое настоящее отражение в зеркале на двери…

«Господи, что за шутки? Ты любишь троицу, поэтому перекинул меня сюда? Чтобы я прожила ещё одну жизнь, но уже собой? Той, которой могла бы быть, не пойди на поводу у матери и не брось отца? Поэтому я сейчас в 1978 году, в СССР, в родном Волгограде, и мои родители собираются развестись? Это так ты помогаешь мне найти любовь и счастье? Но что же случилось с Лиззи Мортен?» – пробурчала перепопаданка.

И тут ее, как током, ударило воспоминание…

***

Почти месяц в океане Лиззи провела достаточно спокойно. Отдельная каюта, прием пищи в большой кают-компании с офицерами и другими пассажирами, прогулки по палубе, чтение дневников Батшебы, изредка – рукоделие, много сна, восторги от созерцания безбрежного простора, косяков дельфинов, изредка – китов и касаток, наполненные ветром паруса и дым от пароходной трубы в периоды штиля, попытки флирта, страх во время штормов, когда проходили «ревущие сороковые» (название, данное моряками океаническому пространству между 40° и 50° широты в Южном полушарии Земли, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы).

Морское путешествие расслабило и приглушило тревогу, охватившую ее при расставании в порту.

Елизавета строила планы, мечтала, вспоминала, читала, изучала наследие покойной губернаторской вдовы. Всё было хорошо, не считая усиливающегося желания нормально помыться, пока однажды ночью её не разбудил топот ног, громкие крики и шум на палубе.

Они шли по Бишкаушскому заливу вдоль западных берегов Великого Континента, до места назначения оставалась неделя примерно, когда «Лузитания» попала в сильнейший шторм, возникший как по щелчку чьих-то пальцев.

Команда суетилась, пассажиры паниковали, а у Лиззи сжалось сердце от предчувствия чего-то плохого. Она успела натянуть штаны и тунику, повесить на шею крест Зулу и, подхватив саквояж с ценностями, выскочила в коридор, по которому куда-то спешили, толкаясь и паникуя, встревоженные и даже обезумившие соседи по каютам.

В общем потоке её вынесло наверх, где, преодолевая буйство стихии, матросы спускали на воду шлюпки, усаживая в них плачущих женщин и детей, боролись с неснятыми парусами, что-то ещё делали…

Елизавета смотрела на все широко раскрытыми глазами и не знала, куда себя деть и что делать. Она оцепенела, глядя на вздымающиеся гигантские волны, обрушивающиеся на палубу потоки воды, обливавшие людей с головы до ног и смывающих некоторых за борт, слепла от всполохов молний во все небо, вздрагивала от громовых раскатов и треска мачт, ломающихся под напором шквалистого ветра…

Это было воплощенным кошмаром, настоящим светопреставлением! Елизавета жалась к борту, обнимая саквояж и ожидая своей очереди на погрузку в спущенную на воду шлюпку, когда над ней будто взорвалось что-то, и кто-то пронзительно закричал: «Осторожно, мэм!». Она повернулась на звук, и в это мгновение прямо на её голову упала рея …

***

«Лузитанию» и тех, кто остался в живых, выбросило на мель у берегов Иберии. Большинство пассажиров и основная часть экипажа сумели спастись, как и потрепанный, но, в общем, целый корабль. Среди пропавших без вести (вероятнее всего, смытых за борт и не найденных на берегу) числилась леди Лиззи Мортен, девица 33 лет, о чем позже владелец судна уведомил телеграфом ошеломленных трагичным сообщением родственников…

Старейшина Зулу принял известие о пропаже белой госпожи с присущим ему спокойствием, в отличие от рыдавшей неделю Флоренс.

- Я помолюсь духам предков о белой госпоже, – сказал он внукам и ушел на берег океана, где просидел неподвижно несколько часов. А когда вернулся, велел всем перестать плакать, поскольку высшие силы позаботились о душе молодой хозяйки…

Что он имел ввиду, никто не понял, но после этого заявления траур по Лиззи проходил уже без излишних слез, сожалений и чувства вины, исключительно в обстановке светлой печали и глубокой благодарности девушке, так много сделавшей для семьи Мортен и не только.

На ранее установленной у главного входа в пансион стелле к имени Батшебы Винтер добавилось имя Лиззи Мортен – в память о ее жизни и делах.

Часть вторая Глава 2

- И снова – здравствуйте, по другому не скажешь – протянула вслух Хмырова, вернувшись в новую старую реальность. – Судьба играет человеком, а человек играет на трубе…