Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ) - Кальк Салма

А Саваж уже махал рукой и говорил кому-то в зеркало – мол, собирается на юг, спешное королевское дело, в замок тоже заедет, и может быть ещё куда-то.

Открыть портал из королевского дворца было невозможно, но провалиться в тени – легко. И Эмиль распрощался с Саважем и де ла Моттом, и провалился. Прямиком до дома.

* * *

- Агнесс, - Эмиль дотянулся и поцеловал полураскрытые губы. – Увы, мне горько, но в этот ваш приезд мы более не увидимся.

- Отчего же? Кто рискнул соперничать со мной? – рассмеялась она.

- Повеление его величества, - он добавил серебристых осветительных шаров, чтобы любоваться ею ещё и ещё.

Сильный маг, она следила за своей внешностью всеми доступными для магов способами. И хоть фигура её уже не была по-девичьи хрупкой, но оставалась фигурой античной статуи. Её золотые локоны – это не парик, Эмилю доподлинно известно. А глаза сияют, как могут сиять только у увлечённой женщины. Увлечённой каким-то делом или каким-то мужчиной. И сейчас – определённо мужчиной, и этим мужчиной уже некоторое время оставался Эмиль.

Кузина короля Агнесс де Роган, в замужестве принцесса Дармштейнская, очень любила навещать родину и семью. И её супруг, герцог крохотного Дармштейна, обычно не возражал против визитов супруги в Паризию, привык за двадцать пять лет брака. Визитов кратковременных, но – регулярных. Потому что прекрасная Агнесс чахнет в доме мужа – без праздников, балов и прочих развлечений, на которые так богат франкийский двор. Особенно сейчас – когда все увеселения двора в цепких ручках маркизы дю Трамбле, и она, а не добродетельная королева, придумывает развлечения для придворных. А Агнесс всегда готова поддержать хорошее развлечение.

Эмиль понимал, что он для неё – тоже развлечение. Но ничего не мог с собой поделать – она звала, а он приходил. А сейчас даже оказался немного рад тому, что завтра нужно уезжать, и прекрасная Агнесс останется… нет, не одна. Она не умеет быть одна. И мгновенно найдёт себе кого-нибудь ещё.

Но королевская опала не вечна, и она тоже вернётся. И они непременно встретятся.

Он рассказал ей историю о девице Перье – чтобы она не сомневалась в его опале.

- Кузен Луи превзошёл сам себя в лицемерии и ханжестве, - усмехнулась Агнесс. – Был бы сам без греха – я понимаю, мог бы требовать того же и от других. Но весь двор всего лишь следует его примеру! Я буду скучать, виконт. Супруг пока не требует моего возвращения, и кто составит мне компанию на охоте послезавтра? И с кем я буду танцевать сарабанду на балу в пятницу, скажите?

- Я не верю, о прекраснейшая, что вы останетесь без кавалера, - усмехнулся он.

И порадовался, что некромант, и что мысли его ей не по зубам.

- Даже и не знаю, - притворно вздохнула она. – А скажите, виконт, отчего вы не согласились жениться? Женились бы, и кузен отстал бы от вас со всеми этими глупостями, верите?

- О моя принцесса, я не буду говорить, что не женюсь никогда, потому что никто не знает своего будущего, но – зачем мне девица из простецов?

- Наверное, она свежа и хороша собой? – Агнесс глядела лукаво.

- Она ждёт ребёнка от кого-то там, - отмахнулся Эмиль.

- Это меняет дело, согласна. Зачем вам чужой ребёнок? Но вдруг вы окажетесь в Массилии и встретите там невероятно прекрасную юную деву из магической семьи?

- У меня предубеждение против юных дев, - отмахнулся Эмиль.

Дотянулся, провёл кончиком пальца по ложбинке под её пышной грудью, а потом выше, там, где сквозь тонкую кожу просвечивают сосуды, накрыл грудь ладонью, слегка сжал… Агнесс вздохнула, улыбнулась.

- Не юную деву, так хорошенькую вдовушку, и забудете меня мгновенно, - облизнула палец, коснулась его губ, обвела контур.

Он поймал палец и поцеловал, потом – и ладонь, и переплёл пальцы со своими.

- Вы хотите услышать, что второй такой нет, так, Агнесс? И это правда, вы – единственная в своём роде. Второй такой нет.

- Не вздумайте там грезить обо мне, - рассмеялась она. – Соблазните ту самую вдовушку, а лучше – пару-тройку, и расскажите мне о них. Интересно, что ощущает юная вдовушка, изменяющая памяти покойного супруга?

- Думаю, зависит от супруга.

- Вдруг он был хорош?

- Такую сложно сбить с пути.

- А вы попытайтесь, - её искрящаяся улыбка заводила его всегда, и она отлично это знает.

- Вы знаете, моя принцесса, что никакой юности не сравниться с вами, - Эмиль галантно поцеловал ей руку… впрочем только для того, чтобы придержать, приподнять и усадить на себя сверху.

Принцессе давно за сорок, но юные и неискушённые выглядят на её фоне блеклыми, невзрачными, совершенно не интересными. И она это отлично знает.

И он тоже отлично знает.

Но – завтра в полдень он отправится на юг, а она – останется в Паризии ещё на неделю. А потом поедет в свой Дармштейн к супругу и сыновьям.

- Я буду думать о вас, виконт. Достаточно часто, - усмехается, наклоняется, целует, устраивается на нём поудобнее. – И ждать рассказов… о вдовушках.

Он хочет возразить, ответить, поддеть её… но она пошевелилась, сначала осторожно, потом сильнее, и всё это становится совершенно не важно.

Не сейчас. Потом. Сейчас он – счастливейший человек на земле, и даже грядущая ссылка и опала не отнимут у него этого мгновенного и острого счастья.

___________

Дорогие друзья, вот и явился перед нами герой, и он непрост и неидеален, но – у него много тайн и загадок, и некоторые из них никак не разгадаешь с первого взгляда. Как думаете, зацепит его наша Вика? А он её?

Всех люблю, ваша СК :) Вперёд и только вперёд, как сказал бы любой из Саважей )

1. В назначенный час

- Госпожа Викторьенн, можно ли взять ещё одну скатерть?

- Госпожа Викторьенн, а если не хватит вина? Поднять из подвала ещё одну бочку? Вдруг будет мало фруктового десерта? Может быть, нужно сделать ещё?

- Госпожа Викторьенн, а гости точно поместятся?

- Госпожа Викторьенн, а магических уроков сегодня не будет?

- Викторьенн, тут приехал гонец с рудника, привёз отчёт. Вы посмотрите сейчас или уже завтра?

- Викторьенн, сядь уже и передохни! Если гости увидят тебя такой, то больше никогда к нам не придут!

Я и впрямь больше всего на свете хотела сесть и передохнуть. И наверное, так и нужно сделать. Потому что… мы всё сделали, осталось переодеться и дождаться гостей.

Старый дом на Морской улице видел всякое, но такое – впервые. Ни господин Гаспар, мой, то есть Викторьенкин, гм, покойный супруг, ни предыдущие хозяева дома не устраивали в этих стенах никакой светской жизни. Только изредка обеды с важными клиентами или партнёрами, и только. И когда я решилась открыть дом для гостей, то оказалось, что это не так-то просто сделать.

Во-первых, несмотря на немалые размеры того дома, внутри ощущался недостаток просторных помещений. В столовой можно было с комфортом разместить человек двенадцать-пятнадцать, и ещё имелась пара гостиных, тоже небольших. Бальной залы в этом доме отродясь не водилось, даже маленькой.

Зато и на втором этаже, и на третьем в нескольких мелких комнатах копились вещи – старая мебель, старые же шторы и покрывала, сундуки, в них одежда, какая-то кожаная амуниция, посуда… Когда я нашла время, чтобы пройтись с нашей экономкой Сандрин по всем этим комнатам и посмотреть, чем таким важным они заполнены, то даже почти и не удивилась. Господин Гаспар был человеком скупым и не разрешал выбрасывать вещи, если они ещё оставались хоть сколько-нибудь целы. И кажется, предыдущий владелец дома, у которого Гаспар его купил когда-то, страдал ровно той же болезнью.

Я, помню, спросила тогда:

- Сандрин, как вы думаете, из этого всего можно извлечь ну хоть какую-нибудь пользу?

Она задумалась, ощутимо задумалась. Про пользу она тоже понимала, и ещё потому понимала, что поддерживать весь этот хламовник почтенного возраста в порядке приходилось именно ей. Смотреть и командовать, чтобы протирали пыль, чтобы не заводилась моль и плесень, чтобы мебель и сундуки не рассыхались… в общем, это имущество ещё и требовало присмотра и ухода, а пользы не приносило решительно никакой.