- Что это вообще такое? - интересуется он, и я понимаю – имеет право, после того, как встал между мной и этим вот человеком.
- Я ж рассказывала вам, - пожимаю плечами, - он собрался на мне жениться. И не желает слышать, что я сама думаю по этому поводу.
- А вы не желаете быть герцогиней Фрейсине? – усмехнулся он как-то… я не смогла интерпретировать эту его усмешку.
- Отчего-то нет. Не желаю. И просто не желаю, и зная всё то, что уже знаю – тем более.
- И что же вы уже знаете? – он глянул остро.
- Госпожа Викторьенн вернулась! – по лестнице сверху скатился Шарло. – Ой, здравствуйте, господин виконт!
Паршивец вспомнил о хороших манерах и поклонился.
Дальше был обычный переполох на тему «я вернулась домой», правда, из-за позднего времени народу в холл притянулось не слишком много. В итоге я не нашла ничего лучше, чем позвать виконта в кабинет.
- Если вы не слишком торопитесь, я попрошу подать нам вина и закусок в кабинет, и расскажу, что узнала.
И мы уселись в кабинете, и нам принесли закуски, и он не сводил с меня глаз. А я запечатала двери – не глядя, как всегда делала в последние дни. И не обратила внимания на его испытующий взгляд.
- Понимаете, Фрейсине узнал тайну моего отца и шантажировал его, - сказала я, не глядя на виконта. – Шантажировал раскрытием тайны, и желал получить меня в жёны, при том, что мне тогда было лет пять. Но отец в ответ спрятал меня в монастырском пансионе, и попросил маркиза де Риньи помочь ему скрыть меня от магического поиска.
- Разумно, - кивнул Гвискар. – Но это нисколько не поясняет, отчего ему понадобились вы.
- Не поясняет.
- А о сути тайны вашего отца вы что-нибудь знаете?
- Знаю, - киваю.
- Но не скажете.
- Я пока не очень-то понимаю, о чём безопасно говорить, потому что прошли годы, а о чём – нет.
- Что ж, - не стал настаивать он, - значит – пока бредём вслепую.
И не сводил с меня испытующего взгляда.
- Вы уверены, что вам нужно брести вместе со мной? – интересуюсь.
- Мне казалось, мы с вами даже уже уговорились о том, что будем брести совместно, - усмехается он в ответ.
А я пожимаю плечами и не отвечаю ничего.
Потому что, кажется, очень уж по-разному мы понимаем это «совместно». И он видит, что я молчу, и не смотрю на него, а смотрю в бокал с остатками вина. Меня опускает напряжение, но слов я всё ещё не нахожу.
Ну да, он мне нравится. Ну да, мне приятно, что он защищает меня. Но может ли он реально что-то сделать? Что вообще нужно делать, чтобы правильно? Как спровоцировать Фрейсине на разговор и отвадить его окончательно?
- О чём вы задумались? – Гвискар улыбается.
- О том, что не понимаю – зачем на мне жениться. То есть понимаю – ради имущества. Но зачем ему моё имущество?
- Вариант – ради обладания вами – вы не рассматриваете? – он поставил бокал, смотрел, не отрываясь, своими серыми глазами.
Встряхнул хвостом, сегодня просто перевязанным лентой, невероятно красивым, улыбнулся.
- Нет, - качаю головой. – Как показывает практика, для этого на мне жениться вовсе не обязательно, - и не смотрю на него, нет. – И на следующий день можно вообще сделать вид, что мы едва знакомы.
- И вы это отлично умеете, прекрасная Виктория, - а он как раз смотрит, глаз не сводит.
- Ну как со мной, так и я в ответ, - пожимаю плечами.
Наверное, мне не нужно было пить вина. Что-то у меня язык непростительно развязался.
- Как с вами?
Тьфу ты, ещё и делает вид, что не понимает, вот скотина!
- Как со мной, да. Ни прощайте, ни здравствуйте, ни доброго слова, ничего. Как будто магическую связь в мире отменили, или запретили лично для вас, за грехи ваши тяжкие. Скажете – нет?
Он как будто озадачился.
- Я настолько обрадовался нашей с вами встрече, что даже и не подумал, что нужно ещё о чём-то уговариваться, - сказал, и я понимаю – не врёт, в самом деле так думает.
- Ну так и я тоже могу не подумать, - пожимаю плечами. – Более того, не хочу. Мне приходится думать о таком количестве людей и разных вопросов, что думать, отчего вы вдруг лишнего слова мне не скажете после того, как заполучили, уже и вовсе не хочется.
- А мне показалось, это вы меня заполучили. И дразнитесь теперь, - он улыбнулся, но эта его улыбка выглядела совсем не колючей и не торжествующей.
- Я? Дразнюсь? И не думала, - качаю головой. – Вы вот зачем дразните меня своим хвостом?
А хвост его, надобно сказать, перевалился через плечо и элегантно лежал на том плече и спускался на грудь, перевитый лентой. И ресницы трепетали в свете магических огней, и губы, те самые губы, которые я вчера и очерчивала пальцем, и целовала, улыбались сейчас мне и только мне.
- Мой хвост и сравниться не может вот с этим, - он стремительно коснулся самым кончиком пальца жемчужной нити на моей шее.
- Ни в жизни не поверю, что вы жемчужных бус раньше не видели, – вздёрнула я нос.
- На такой сияющей коже – не видел, - он улыбался открыто и радостно. – И таких вот изгибов в чёрном атласе не видел тоже, - рука его двинулась ко мне, но затормозила на середине пути. – Вы неодолимы, прекрасная Виктория.
Надо же, запомнил! Бонус ему, да?
- Да ладно, сегодня неодолима, а завтра вы приметите кого-нибудь ещё, и стану одолима, - отмахиваюсь. – Мало ли других прекрасных!
- Что будет завтра, того нам вовсе не дано знать. Но я, знаете, сейчас совершенно не хочу ничего слышать о других прекрасных, ни у вас, ни у меня. Никого прекраснее вас нет в целом мире, и никого нежнее, и никого сильнее и суровее. Сложно было удержаться и не приложить Фрейсине прямо там, верно? – и снова усмехается!
- Сложно, - киваю, - а если бы не сдержалась, то всем было бы плохо. Это ж не разбойник с большой дороги, а целый герцог.
- Поэтому не бейте его сами, оставьте мне.
- Можно подумать, вам сойдёт с рук!
- А я не насмерть, я легонечко, так, чтобы понял и отстал. Но слушайте, это потом. Может быть – завтра, может быть – позже. Сейчас же нам совсем не нужны лишние люди, не находите? Хоть бы и только на словах. Пусть остаются там, где они есть. А поутру мы найдём их и победим, вместе. Или оставим в покое, если они сдадутся на нашу с вами милость. Вы ведь любите побеждать, верно?
Может быть, на другие слова я бы не купилась и не поддалась. Но когда мне предлагают побеждать, я не могу остаться равнодушной.
- Я люблю побеждать. Но я предпочитаю побеждать врагов, а не любовников, ясно вам?
- Я не рискну противостоять вам, - хохочет, просто хохочет.
- Тогда – вместе? – уточняю, нахмурившись.
- Вместе, - он протягивает мне руку.
И я подаю ему в ответ свою, лишь немного помедлив.
Миг – и мы проваливаемся… в мою спальню, где были вместе вчера. Что, мои защиты для него – не преграда? Или тенями – не преграда?
Ай, не важно. Важно то, что мы немного попробовали поговорить. Нам это отчего-то непросто, но иногда удаётся. И значит – враги пускай приходят, но потом, а сейчас – те капли нежности, что найдутся у нас друг для друга.
Он отлично умеет снимать платье с дамы и не путается в конструкции. Я немного затруднилась, не все застёжки нашла сразу, но домашний танцевально-костюмный опыт мне в помощь, плюс к тому он тоже немного помог.
И отчего-то мне сейчас казалось, что я всё делаю правильно. И что вместе мы сильнее, чем каждый по отдельности. И что вдвоём справимся со всеми, кто вздумает нам мешать.
И с каждым новым прикосновением и поцелуем эта уверенность крепла – вместе мы справимся, вместе мы сила. Мысль о силе вызвала неожиданное облако серебристых искр, оно окутало нас обоих… я поймала его изумлённый взгляд.
- Я не отдам вас никому, Виктория.
В другой момент я бы дёрнулась и съязвила что-то, но тут даже и не подумала.
Не отдавайте, Эмиль. Но и я вас никому не отдам, понятно вам? И если это победа… то это наша общая победа. Первая. И пускай будут ещё и другие.
