Игры иерархов (СИ) - Веден

— Да, Рейн, это нормальная ситуация. Я позднее тебе объясню.

Вот как…

Когда мы, наконец, остались одни, я напомнил Теагану, и он вновь поморщился.

— Ты ведь уже составил для себя примерный портрет Достойных Братьев? — спросил он.

Я кивнул.

— Вояки до мозга костей, со всеми плюсами и минусами этого.

— Да. И они любят оружие, особенно сильное магическое оружие. Перед этой любовью порой отступает даже их благочестие…

Выяснилось, что в старые времена Церковь категорически запрещала использование трофеев, взятых у убитых демонов и шибинов, либо же добытых в проклятых местах, однако Братья постоянно эти запреты нарушали. Кому-то из них трофеи подчинялись и потом спасали человеческие жизни, а кого-то превращали в одержимых, а то и вызывали массовые смерти. Со временем запрет решили смягчить, хотя и негласно — Достойным Братьям дозволялось оставлять у себя демоническое оружие и амулеты при двух условиях.

Первое условие гласило, что трофеи должен был проверить мастер-артефактор и счесть их безопасными для человечества, но при этом недостаточно могущественными. В первом случае они уничтожались, во втором Церковь забирала их в свою сокровищницу.

Второе условие. Демонические творения, конечно, не могли оказаться полностью безопасными, однако был выведен рунический ритуал, позволяющий привязать трофей к одному человеку, что многократно снижало риск. Отсюда и пошло название — «заклятое именное оружие». Однако, если такой привязанный предмет пытался забрать чужак, вся накопившаяся демоническая скверна выливалась на него, с неминуемым…

Тут Теаган остановился и нахмурился:

Рейн, в чем дело? У тебя такой вид…

— Видишь ли, — пробормотал я. — Похоже, что сегодня я избежал не только смерти в огне, но и превращения в одержимого.

Тут я подумал о своем черном нихарне. Выдержал бы камень всю ту жидкую черноту конфискованного мною амулета, или раскололся бы?

Историю о недопонимании, возникшем у меня с троицей бдительных Братьев, Теаган выслушал в молчании.

— Рука богини, — проговорил он, когда я закончил рассказ. — Этих вояк подвела к тебе рука богини — чтобы ты забрал демонический амулет, чтобы держал из-за него щит, и чтобы в очередной раз выжил…

Упоминание вмешательства богини вызвало у меня в памяти утверждение Таллиса, что только он имел право говорить от ее имени, а следом — и весь наш с ним последний напряженный разговор.

— Тут еще такое дело, — произнес я неловко. — И рука богини уже не поможет… Таллис сейчас уверен, что у меня есть на тебя какой-то компромат. Перед тем, как нам сообщили о твоем пленении, он как раз требовал все ему рассказать.

— Что? Рейн, что такого ты ему наговорил, чтобы заставить его это подумать⁈

— Ему лично ничего, но в его присутствии я пообещал одному из младших иерархов, что, когда ты станешь верховным, я не позволю тебе совершить фатальных ошибок. Тогда-то Таллис и вообразил наличие компромата. А потом, когда он начал меня допрашивать, я вспомнил о том, как видел гибель твою и гибель Церкви, и лицо меня выдало.

Теаган тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Ты уверен, что не хочешь рассказать Таллису правду? — спросил он без особой надежды в голосе.

— Уверен, — подтвердил я.

— Ты можешь взять с него такую же клятву молчания, как с меня…

— Он не даст. Но даже если бы и согласился… Я не хочу, чтобы он знал. Я не доверяю ему с этим знанием.

Теаган заметно напрягся.

— Почему? Ты подозреваешь его…

— Подозреваю, но не в предательстве или одержимости, не смотри на меня так. Я подозреваю, что, узнав правду, он приложит все силы, чтобы при помощи манипуляций и умелой смеси из правды и лжи сделать из меня послушную его воле куклу, и тут мне не поможет даже способность чуять ложь. Говорить правдивые слова, искажая и упуская при этом важные факты, умеешь даже ты, а уж твой наставник, с десятилетиями опыта за спиной, сумеет тем более.

Теаган поджал губы, но потом нехотя кивнул.

— Возможно, ты и прав. Но тогда компромат, который вообразил Таллис, придется изобрести.

Я задумался, потом кивнул.

— Фальшивый компромат.

— То есть?

— Таллис к тебе очень привязан. Он не простит, что какой-то чужак получил возможность его наследника шантажировать. А я совсем не хочу получить удар в спину в тот момент, когда Таллис решит, что для твоего восхождения я больше не нужен. Но зато, думаю, его очень позабавит ситуация, в которой его наследник хитростью заставил чужака поверить, будто бы у того есть материал для шантажа. Пусть считает меня полезным глупцом, которого вовсе не нужно убивать.

Теаган посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом.

— Что-то не так? — спросил я.

— Все так. Только, думаю, ты зря опасаешься стать жертвой манипуляций Таллиса или кого бы то ни было еще. Это им стоит опасаться тебя.

Глава 19

Отряд для сопровождения нас в Обитель оказался куда многочисленней, чем я первоначально ожидал. Временный комендант выделил на это дело пять десятков Достойных Братьев и хотел больше, но не позволила нехватка магически модифицированных лошадей. На обычных же Теаган не согласился — с ними слишком падала скорость.

От дяди он получил ответ тем же вечером, ближе к полуночи, и между строк сквозило, что Теагану надо бы поторопиться домой, потому как в Обители все не совсем благополучно. В детали магистр Семарес не вдавался — то ли было этих деталей слишком много, то ли ситуация постоянно менялась, то ли он опасался, что письмо попадет в чужие руки. Впрочем, Теагану хватило и этого намека — особенно после того, как я рассказал о пяти младших магистрах-предателях, и о том, как Таллис временно попал под ментальное воздействие одержимого.

От Таллиса же ответ пришел только утром — как объяснил Теаган, прочитав письмо, вчера секретарь не счел нужным верховного побеспокоить, хотя на запечатанном послании и стояла пометка «срочно». Хотя, думаю, этот секретарь оказался бы куда расторопней, если бы знал, что письмо, пришедшее из провинциального форта, принадлежало пропавшему да-виру.

Мы пока находились в покоях, ждали сообщения, что отряд собран и готов выступать. И руна от подслушивания, нанесенная вчера Теаганом, все еще работала.

— Оказывается, — продолжил Теаган, — там, в Обители, не в курсе, что морские щупальца вызвал ты. Никто из остальных заложников этого просто не понял. Они решили, что одержимые частично сумели провести свой ритуал, и щупальца принадлежали тому демону, которого они призывали. Но поскольку ритуал прошел неверно, целиком демон в призыв не попал, попали только его конечности. Понятно, что демону такое не понравилось, потому-то щупальца и разорвали всех одержимых. Так что Таллис уверен — перенос прошел точно по предложенному тобой плану… И, кстати, ты мне так и не объяснил, что это были за щупальца и откуда ты их взял.

— Так я и сам не знаю. То есть знаю, что откуда-то из моря. — Я развел руками. — На самом деле я хотел обрушить на одержимых мертвую воду, но вместо этого захватил обычную морскую откуда-то с севера, а в ней оказались и эти щупальца.

— Мертвую воду? Ты когда-то ее уже призывал?

Я покачал головой и вкратце рассказал о нашем с Кащи и Кастианом путешествии в Большую Пещеру и о подземном озере мертвой воды, убившей жутковатых Жнецов.

— Я не представлял, как иначе уничтожить одержимых. А от мертвой воды, как понимаю, спасения нет.

— Правильно понимаешь, — пробормотал Теаган. — Тут и всем присутствующим могло достаться, не только одержимым… Знаешь, в следующий раз лучше тоже призывай щупальца.

Несмотря на желание Теагана добраться до Обители как можно быстрее, готово для отъезда все было только к полудню. Одной из причин оказалась необходимость найти две кареты — для моей новой сестры с ее семьей и для лежащего в магической коме бывшего коменданта. Его мы, после некоторых сомнений, решили забрать с собой. Не стоило вводить местных Достойных Братьев в искушение — как знать, вдруг кто-нибудь из них посчитал бы своим долгом помочь бывшему командиру?