Путь попаданки. Книга 1 (СИ) - Иванова Инесса

— «Какой мерой меряете, такой и вам отмерено будет и прибавлено будет вам, слушающим. Ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет».

— Евангелие от Марка, — пробормотал духовник, пряча глаза.

— Верно, отец мой. Как вы считаете, здесь говорится о предающих из чувства страха?

Глава 38

Весь путь до монастыря мой духовник держался рядом, но не проронил ни слова, хотя обычно был словоохотливым.

Обдумывал то, что я ему сказала? Я нашла подходящую фразу и перевернула её так, как было выгодно. Ведь то же самое делали здесь некоторые священники!

Глупо думать, что если духовник мой — предатель, то он сразу от моих слов сдаст господ своих. Да я их и так знаю, пусть и не в лицо!

Но я надеялась посеять в его душе зёрна сомнения в том, что удастся избежать наказания. Такие карьеристы, как мой духовник, страшатся наказания на Земле больше, чем платы за грехи на Небе.

— Хорошо, что всё прошло без осложнений. — пробормотал он, вознеся краткую молитву после того, как мы добрались до экипажа, ожидавшего нас на одной из лесных дорог.

— Аминь, отче! — ответила я. — Фабиа и её супруг хватятся нас очень быстро.

— Мы уже будем под защитой стен монастыря, ваша милость, — подхватила Идалия по моему знаку. Она удивительно быстро схватывала, что и когда следует сказать. — В тех стенах никто не посмеет причинить зло помазаннице Божьей.

Отец Педро смотрел на Идалию, как на вероотступницу, еретичку, вероятно, из-за её цыганских замашек вроде курения трубки. Но возражать против её присутствия здесь не смел.

Наверное, считал, что одна служанка не сможет меня защитить от армии, преданной фаворитке. Или кто там у неё в услужении?

Это мне и предстояло выяснить.

До монастыря мы добрались, когда солнце было ещё высоко. Я смотрела на проплывающие мимо поля, желая приметить дорогу, но быстро бросила эту затею. Везде одни дороги со столбами-указателями, на пути нам если и встречались редкие экипажи, то я старалась задёрнуть занавеску.

Не хотелось, чтобы меня похитили ещё раз. Я уже и так чувствовала себя переходящим знаменем!

Но не смотреть в окно оказалось ещё хуже: мысли в голову лезли такие, что хоть вылезай и иди обратно пешком!

Вдруг я еду на погибель? Или погибель плетётся за мной по всем дорогам этой жаркой страны, в которой без веера и фляги с водой никак?

Я уже задыхалась не то от духоты, не то от бесконечного страха, который носила под платьем вместе с нательной рубашкой и крестом!

— Расскажите мне о графине Ридегейре, — попросила я духовника, и тот скосил глаза на Ирен.

Испугался, что я так открыто говорю о его покровительнице в присутствии свидетеля? А чего он ожидал, что я молчать стану о его предательстве?!

— Говорят, она вспыльчива и меняет настроение семь раз на дню, как и свои наряды?

«И мои драгоценности», — подумала я, вспомнив, что у Бланки отобрали все свадебные подарки в виде жемчужных тиар и изумрудных колье. Мария любила рубины, поэтому эти камни из подаренных днём ранее королём пошли в дело первыми.

— Это слухи, ваше величество.

Духовник пожевал губами, будто хотел добавить что-то ещё, но промолчал. А потом-таки добавил:

— Я лично не имел чести быть лично представленным её светлости.

— Зато имели честь быть личным духовников её величества многие годы её вынужденного уединения, — с достоинством знатной леди вставила Идалия.

Я чуть было не захлопала в ладоши. Ловко, молодец! Пусть помнит, какая честь ему важнее.

Так мы и добрались до монастыря, где нас встретила мать-настоятельница. Статная, дородная и всё ещё красивая дама, опирающаяся на посох, украшенный самоцветами.

Она была одета в чёрно-белые одежды, как и положено монахине. Представилась, поклонившись мне не ниже, чем того требовал этикет, метнула любопытный взгляд на Идалию, чтобы тут же загородить вход своим телом и грудью, украшенной увесистым золотым крестом, духовнику.

— Знаете правила, отче. Вас разместят в деревне. Если её милости будет угодно вас видеть, то вам дадут знать, а пока ждите знака.

— Я личный духовник её величества, — со вздохом сказал отец Педро, вдруг сделавшись перед матерью-настоятельницей по имени Агнес, провинившимся служкой.

— Но не здесь, в святой обители. Если её милости будет угодно, — тут настоятельница снова поклонилась мне, — я лично исповедаю её величество.

— Всё верно, отче, — прервала я их спор. Мать-настоятельница стояла на пороге, как корабль, защищающий вдох в порт, и не была намерена уступать. А мы устали. И надо было собраться с мыслями перед решающей встречей. — Думаю, вы позволите нам перекусить и отдохнуть.

— Вас ожидают, ваша милость, — в серых глазах настоятельницы, которая несомненно была соотечественницей Бланки, это я явно почувствовала, промелькнуло понимание. — Но любой человек должен подождать своей очереди, раз дело идёт об общении с Господом нашим.

Верно, сначала еда и молитва.

— Мне бы хотелось с вами переговорить.

— Как будет угодно вашей милости.

Отец Педро скис и сдался. Понял, что за его рвение если и заплатят, то немного и нескоро. Но этот хитрый священнослужитель напоследок решил переметнуться ко мне.

— Я буду ждать вашего знака, дочь моя, — вытянул он руку в жесте благословения. Я склонила голову, чтобы получить его, и тихо ответила:

— Возможно, уже завтра мы с вами окажемся в другом месте. И в других обстоятельствах.

— Пути господни неисповедимы, дочь моя.

На том и расстались. Идалия неотступно следовала за мной, пока мы с матерью-настоятельницей прошли внутрь монастыря, построенного по типу небольшого замка.

Внутри монастырь был довольно уютным. Стены и пол утеплены коврами, привезёнными с Востока, украшены картинами в дорогих рамах. В основном тема живописи одна — Мария Магдолина кается или следует за Иисусом Христом. Вот Мария Магдолина исцелена им, а на другом полотне уже Святая Урсула собирает под свои знамёна тысячи дев-последователей.

Орден богатый, живёт на пожертвования родственников тех дев, которые решили здесь уединиться от мира.

— Я счастлива, ваше величество, принимать в своей скромной обители таких высоких гранд, но мы здесь живём мирно и тихо, надеюсь, бури житейские нас здесь не коснуться.

— Спорить с графиней Ридегейрой, а тем более ссориться, я не намерена.

Мать-настоятельница посмотрела на меня, указала на келью, обставленную хоть и скромно, но далеко не так, как полагалось человеку, отказавшемуся от мира, удалилась.

Оставшись одни, мы успели только условиться, что Идалия будет присутствовать при разговоре с фавориткой, как в дверь постучали.

Одна из дев, одетых в костюм послушницы, принесла на подносе обед и, поклонившись, сказала, что со мной хотят поговорить как можно скорее.

— Вам передали, гранда, что времени осталось мало. И у просителя встречи есть для вас то, что поможет гранде вернуться домой.

Глава 39

Домой? Я не ослышалась?

Даже привстала, чтобы немедленно бежать к той, кто может прервать мои мучения! Представляю лицо герцога, когда он поймёт, что я уже не я! А если не поймёт? Или ему плевать?

Может, и всё равно, кого лишать жизни!

— Это место похоже на каменный мешок. В таком пропасть, ваша милость, всё равно что в горном ущелье сгинуть!

Слова Идалии привели меня в чувство. Действительно, Бланку, настоящую, её похоронили в одном из таких монастырей. Кто знает, может, здесь мой путь и вправду окончится!

Только не так, как я того жду.

— Часы при тебе? — коротко спросила я не оборачиваясь. И почувствовала, как Идалия кивнула.

— Мы не голодны, оставь еду здесь, и будь готова минут через пять. Я приму просителя.

Специально подчеркнула, что фаворитка нуждается во мне больше, чем я в ней. Пусть ей так и передадут!

А когда нас оставили одних, то повернулась к Идалии и, глядя ей в глаза, спросила: