Путь попаданки. Книга 1 (СИ) - Иванова Инесса

И всё же меня начала колотить дрожь.

— Я не собиралась бежать, — всё, что дали мне сказать. — Не правда ли, отец Педро? Ваше свидетельство можно считать истинным?

Духовник затрясся не хуже меня, пробормотал, что истинно так, но кардинал не дал ему продолжить. Как и мне.

— Об этом вас допросят те, кому положено. Такие дела разбирает канцлер. Будет лучше, если вы не станете сопротивляться, ваша милость. Негоже, чтобы кто-то видел, как вас тащат силой. Понимаете?

И снова кровь прилила к щекам. Меня унижали, это ладно, но ясно дали понять, что возражать сейчас бесполезно. Что если понадобится, могут и пристукнуть ненароком.

— Я не стану сопротивляться воле короля и своего законного супруга, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. — И несмотря на ловушку, расставленную мне некоторыми придворными дамами, его величество оценит мою преданность.

Пусть знают, что я разгадала, кто за всем стоит.

Кардинал поклонился и указал на дверь, за которой меня ожидали монахини. Формально башня относилась к монастырю, но была на границе мирской и затворнической жизни.

Я взглянула на Идалию, кивком показывая следовать за собой. И вышла с гордо поднятой головой.

Меня снова вели каменными коридорами, но на этот раз монастырь больше не казался светлой и тихой гаванью. Время от времени я не выдерживала и оглядывалась, идёт ли Идалия, мне казалось сейчас самым страшным — остаться одной. Без союзников. В окружении безмолвных серых фигур, способных на любую подлость ради фанатичного огня в их женских глазах.

Что случилось с этими девами, что оставили свет и родителей, выбрали стезю монашества без принятия пострига? К счастью, я об этом не узнаю.

Мне достаточно и своих забот. Меня вывели на свет, и когда уже вспыхнула надежда, что разместят в домике в деревне, отвели в каменную пристройку. И заперли отдельно от Идалии.

Пристройка была похожа на ту, где когда-то держали скот. Солома на полу, деревянные балки внутри, старый стул и стол, видавший лучшую жизнь. Койка в углу, продавленный матрас, набитый соломой. Наверное, здесь жили те, чью веру испытывали. Или провинившиеся.

Пахло мышиным помётом и каким-то трупным запахом давно разложившегося звериного тела.

Я встала с ногами на постель, придвинутую к стене, попыталась дотянуться до оконца, но быстро оставила эту идею. Села и принялась размышлять.

Так, меня заманили в ловушку. Фаворитку использовали как приманку, зная, что я из женского любопытства приеду на неё посмотреть. Высказать своё «фи».

Значит, её это всё отец приказал, то-то она так волновалась при разговоре!

Но меня пока не убили, это факт. И слишком много людей видели меня здесь, чтобы потом свалить на несчастный случай!

И тут до меня дошло! Конечно, они не собираются убивать королеву, слишком опасно и наказуемо. Король будет обязан наказать виновных хотя бы для виду, для моего кузена, соблюсти приличия.

Но это же монастырь, пусть и орден Урсулиток! Тем более.

Здесь можно жить послушницей, отказавшись от всего мирского, просто скрыться от мира, отдав ему все свои богатства и титулы!

И мой кузен ничего не сможет поделать: мол, Бланка нашла уединение, мир и покой в святой обители. Она не готова стать королевой. Даже если я откажусь, меня можно держать здесь, морить голодом, а урсулитки практиковали аскезу, пока не смирюсь.

Или не помру.

Это гораздо надёжнее, чем убийство.

И вполне вероятно, за этим стоит даже не канцлер, ему светиться незачем, а герцог Кастра. Я же видела в воспоминании Марии, как он обещал решить её проблему! И слышала, как он намекал на нечто подобное.

Что б его крысы заживо сожрали! И что б он лопнул от своей тёмной магии и яда!

Мне хотелось рыдать от бессилия, я сжимала руки до боли в ладонях от врезающихся в кожу ногтей. И всё-таки думала об изменнике. Не как о мужчине, как о предателе. Предателе, кто предпочёл меня фаворитке!

Неважно, по какой причине! Гад, и всё тут!

И только я вошла в раж, придумывая герцогу казни египетские, как дверь моей тюрьмы отворилась и вошла послушница. Немолодая, некрасивая, низенькая и хроменькая, она злобно посмотрела на меня, поставила поднос с кружкой молока и краюхой заплесневелого хлеба на стол и кинула рядом свёрнутую в трубочку записку.

— Уступаю грубой силе, — сказала она как бы в своё оправдание и с гордым видом вышла.

Едва в двери повернулся ключ замка, как я бросилась к записку. Развернула её и принялась читать.

Это был почерк герцога Каста!

Глава 41

Всего несколько фраз.

«Довольны? И готовы ли играть дальше на моих условиях? Прежде всего — полное подчинение безо всяких вопросов. Остальное обсудим, когда освободитесь. Ждите знака. И доверяйте тому, кто его принесёт».

И всё?

Нет, ну конкретно мог написать, чего и когда ждать?

Или это такая его месть мне за то, что сбежала. В очередной раз.

Или ловушка? Изощрённая издёвка: мол, верь мне, а я тебя обману, потому что тоже в этом замешан. Или герцог хочет выторговать себе хорошие условия, и всё это заточение — просто фарс?

Вот бы сейчас вернуться в свою реальность! Боюсь, если так пойдёт дальше, я просто не дочитаю до последней страницы этой книги! Не доживу…

Я сама не заметила, как задремала сидя. Мне снился герцог, как он отворил двери моей темницы и протянул руку, чтобы помочь встать:

— Вы хотите на свободу? Как только вы переступите порог, вы навсегда её потеряете. Решайте.

Я подняла голову и посмотрела в его чёрное от усталости лицо.

— Вы не поможете мне?

— А вы — мне, ваше величество?

Одним рывком он поднял меня на ноги и всё ещё держал за плечи. Я смотрела в ту тьму, которая выглядывала из его души, и не смела шевельнуться. Не хотела.

— Возможно, в аббатстве вы проживёте долгую, сытую жизнь. Я не могу вам её обещать. Особенно долгую.

Мне показалось, что он чего-то ждёт от меня. Я молчала. И тоже ждала. Поцелует ли или оттолкнёт? Видела, что он борется с собой, ещё немного — моя возьмёт!

Я резко проснулась от звона открывающегося замка. Всё было, как прежде: пристройка, в которой я находилась одна. Сидела на полу, прислонившись к кровати. И сейчас за мной шли. И это был не герцог. Настало время выслушать чужой ультиматум.

Я встала на ноги, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Сейчас во мне боролись усталость от бесполезной борьбы и желание умереть королевой. Хотя я не верила в свою смерть.

Скорее желала показать тюремщикам, что раз я не боюсь, то у меня есть козырь в рукаве. А им всем скоро трыдец!

Хорошая мина при плохой игре.

Я всё ещё чувствовала прикосновения рук герцога к своим плечам. И ощущала его тень за своей спиной.

Но вошедший в сопровождении угодливой матери-настоятельницы удивил даже меня.

Бланка не знала его, а я угадала. По фамильному сходству.

— Маркиз? Значит, за всем пленением и нелепым обвинением стоите вы! Как милосердно с вашей стороны, посетить пленницу во мраке её тюрьмы.

— Я буду за дверью, ваше сиятельство, — поклонилась масть-настоятельница, осенив себя и заодно меня крёстным знамением.

Должно быть, очень утомительно угождать сразу всем.

Маркиз оказался основательным мужчиной среднего роста. Немного грузен, но достаточно проворен, чтобы его намечающая полнота не мешала острому разуму, светившемуся в светлых, почти рыбьих глазах. Он был разодет так, будто только с приёма приехал.

Молчал и изучал моё лицо так же, как я смотрела на него. Прикидывал, стоит ли говорить со мной долго. Принимал белоснежный надушенный платок к носу.

— Вас оскверняют запахи? Они естественные в моём положении, но я старалась нечасто пользоваться ведром. Так и думала, что за мной скоро придут. Можно и потерпеть. Видите, даже поесть вашего чёрствого хлеба не успела.

— Ваше величество, прошу прощения за свой приём. Я был против крайних мер по отношению к беззащитной женщине, но вы сами не оставили мне и прочим вашим противникам выбора.