Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора

***

Завтракали в обстановке легкого смущения, но плотно. Пока хлюпающая носом фельдшерица ставила на стол чашки, Мерген метнулся в комнату, где обычно спал, и вернулся с небольшой бархатной коробочкой.

- Дед Тимофей, баба Женя! Я прошу руки вашей внучки! – выпалил красный как помидор Хантер и сунул деду коробочку, а сам дрожащей ладонью провел по густым длинным волосам, потом по лицу, потом снова по волосам…

Лиза готова была снова расплакаться от умиления и счастья. Он готовился!

- Это чегой-то? – вытаращил глаза старый механик.

- Думаю … – протянула баба Женя. – Открой!

В коробочке лежали тонкие простые золотые обручальные кольца, большое и маленькое… Хмыровы переглянулись, посмотрели на смущенного зятя (ну факт же!), пламенеющую щеками внучку …

-Ну, раз так, пошли в сельсовет! – хлопнул по столу ладонью дед Тимофей. – Вечор посидим рядком да поговорим ладком. У меня и настоечка на вишне есть…Ну что ты разнюнилась, Жека? Радоваться надо, любят они друг друга, пусть живут счастливо! – а у самого глаза покраснели…

Баба Женя утерла кончиком фартука слёзы, шмыгнула носом, потянулась, обняла наклонившегося к ней Мергена, поцеловала в лоб, потом обняла и плачущую внучку, соединила их руки и сказала:

- Будьте счастливы, милые вы мои дети… Береги ее, Геня! С дитём только не торопись, понял? Доучитесь! Документы с собой? – вдруг совершенно по -деловому закончила речь хозяйка избы и прикрикнула на сидящего в прострации мужа:

– Ну, и чего ты расселся, как у тещи на блинах? К столу-то что подавать буду? Пойди, выбери гусака, запеку! Да в сельпо загляни, когда обратно-то пойдете, Клашка вчера хвалилась, что селедку привезла… как её? Улётную! А то: настоечка у него есть…А закусь у тебя есть, старый?

***

О скоропалительном браке внучки Хмыровых весть разнеслась по округе в мгновение ока, к дому потянулись деревенские, но зрелища не случилось: фельдшерица не дала. Мол, им-де в дорогу, экономить надо, это они ради них с дедом тута расписались, а так в столице праздновать будут…И вообще, у вас делов нет, смотрю? Будний день, а вы тут собрание устроили, кыш, балаболки!

***

- Лиз, насчет свадьбы…Я заработал кое-что…Может…?

-Хантер, остановись! Расписались, посидели с родными, чего ещё надо? Даже не думай! К матери твоей заезжать будем?

- К тёте Тане зайдем, ну а там…

-Хорошо, как скажешь…Назад самолётом придется…

- Я уже купил билеты…Надеялся, что пригодятся…

-Все потратил, небось? Ладно, мне должны заплатить за дипломы, около сотни получится, не оголодаем…Черт, кровать же надо купить новую, нормальную! И ковер, и шторы…Нет, сначала быстро ремонт, Айдара попрошу…

-Лиз, а, может, ты сразу переедешь? Далеко тебе мотаться…

-Хантер, московское метро – очень удобный и безопасный вид транспорта! Можно отдохнуть и выспаться!

- Даже если ты будешь приезжать на выходные и оставаться, уже прекрасно…

-Хантер, я и на неделе буду приезжать! Мне мои соседки до чертиков надоели… Так, приземляемся! Такси ловим, и к Давыдовым... Торт бы ещё где купить…Ну, вот зачем бабуля эту курицу с гусем навязала? Помидоры еще, и яблоки, варенье вишнёвое, у-у-у…Слушай, а может, ну их, а ? Давай к те…К нам! А к матери – в выходные, ок?

Часть вторая Глава 15

Следующие два с лишним года Елизавета запомнила как постоянную езду в метро, ремонты (коммуналки и комнаты Айдаровой, большей – тот уговорил начальство на обмен перед выпиской); чужие тексты, продолжающиеся кулинарные эксперименты на тему «суп из топора»; все большее нежелание работать по специальности, но честно «дожимая» полный курс; выполнение заказов знакомых Давыдовых на вязаный эксклюзив; увлеченность Мергена компьютерами и его, в связи с этим, задержки и отсутствия во время ее визитов (такая досада!); часто сменяющиеся соседи по коммуналке (вместо уехавшего Айдара) и постоянные уборки после них; переезд тети Тани; опасения забеременеть не ко времени и, наоборот, боязнь не родить ребенка, поскольку прошлый диагноз о низкой фертильности оставался в силе и в этой жизни; подготовка и написание дипломов, госы, защита; её «свободное распределение» с последующим устройством в подмосковный центр служебного собаководства благодаря «блату» генерала Давыдова, поступление Мергена в аспирантуру; поездка к отцу в Ленинград, знакомство с его новой женой, маленькой сестренкой и совершенно отличной от Москвы «Северной Венецией» …

***

За всей будничной суетой и личными переживаниями попаданка как-то пропустила, вернее, не обращала серьезного внимания (она-то все знала) на изменения в политической жизни страны. Правда, последовательные похороны первых лиц государства наблюдала со смесью жалости и смеха…

Нет, когда «первый пошел», и траурная музыка на всех телеканалах напрягала основную массу населения в плане «что будет дальше?», она тоже старалась держать серьезное лицо и искренне поддакивала соседу Блюмину в его рассуждениях о конце целой эпохи в связи с уходом «бровеносца в потемках».

Потом были рейды по кинотеатрам и магазинам с целью отлова «нарушителей трудовой социалистической дисциплины» и комсомольские собрания-разборки с попавшими «в облаву» однокурсниками, снова похоронные мелодии и новое захоронение у Кремлевской стены, фигура седовласого «с трудом стоящего» и плохоговорящего очередного генсека и очередные траурно-торжественные мероприятия, обсуждаемые народом втихаря, но уже с нескрываемым сарказмом…

Попаданка про себя ухмылялась, но в голову не брала, как говориться. У неё были более важные дела по учебе, витью семейного гнезда, например, или зарабатыванию денег вязанием на всякие женские и не только нужды (от машинописи она отказалась, брала только совсем уж выгодные заказы).

Вот хотя бы взять ремонт в их комнате! Спасибо Айдару: и площадь увеличил, и работяг из ЖЭКа привел. За «стольник на троих», пироги и горячий суп на импортной курице (три руб. за кило) «три мушкетера» за первые два сентябрьских выходных смыли побелку с потолка, очистили стены от нескольких слоев обоев и заштукатурили, за вторые – побелили и покрасили редкой «водоэмульсионкой» (сами принесли за отдельную плату с приплатой).

Только потолок – белой, а стены – подкрашенной синькой до приятной голубизны, после чего, под руководством Лизы, нанесли на них через картонный трафарет белые облака и звезды (стилизованные).

Под конец покрасили полы, оконные рамы чем-то жутко вонючим отмыли до дерева и прошлись морилкой – хорошо, пока не было новых соседей, а часовщика Лиза попросила на время переехать к его дальней родне (в качестве презента мать дала «палку» сухой колбасы и баночку красной икры).

Довольные халтурой и угощением мужики расщедрились и до кучи освежили краску в ванной, туалете и кухне – так им понравилось рисовать кубики, кружочки и листики, предложенные Лизой.

Хохма обошлась в «еще по червонцу на нос», несколько больших банок дефицитной цветной эмали ПФ, два выходных и легкое отравление «хозяйки», приведшее её на больничный на две недели…

Хантер и Светлана Давыдова орали на попаданку благим матом, а она рисовала дизайн «чердака», стеллажа из ящиков, люстры и карнизов из коряг, размышляла о том, где набрать тряпья на плетеные коврики и как бы купить швейную машинку…

***

Комната приобрела некую фантастичность и уют, Ефимыч, поглядев, попросил и о нем подумать на следующий год.

Позже Лиза осуществила свою давнюю и странную мечту о кровати под потолком и эко-стиль в интерьере, конечно, но Мерген так переживал и просил не переутомляться, что приходилось убеждать, уговаривать, улещевать…

Парень покорялся и делал, что хотела любимая, особенно после жарких обсуждений этих планов в постели в окружении звезд и облаков…

***

Елизавета не была бы собой, если бы не проявляла энергичность и в общественной, так сказать, жизни.

Когда терпение относительно часто сменяющихся соседей по коммуналке достигло предела, Хмырова плюнула и пошла «брать Бастилию», то есть, местный ЖЭК.