Вкус полыни (СИ) - Осокина Анна

— В отрочестве я был мальчиком для битья, — наконец сказал он.

— Ты — что? — не поняла Исха.

— Пойдем в кровать, — маг аккуратно освободился и, взяв ведунью за руку, повел к постели.

Когда они устроились и накрылись одеялом, он продолжил:

— Ты же знаешь, что моя мать — швея. Отца я никогда не знал. Мы жили слишком бедно, чтобы я мог учиться. А я всегда имел склонность к наукам, даже когда во мне еще не пробудилась магия, — начал он рассказывать издалека. — Однажды на рынке меня заметил один богатый господин. Как узнал позже, я оказался очень похож на его собственного сына. Ты ведь знаешь, что знатные семьи не наказывают детей телесно?

— Не только знатные. Бабушка никогда не била меня, — пожала плечами ведунья.

— О, твоя бабушка исключение. Хотя мать тоже не била меня.

— Так к чему ты клонишь? — все еще не могла сообразить Исха.

— Он предложил матери выгодный обмен. Меня взяли на воспитание и полное содержание. Я ел, как богач, учился, как богач, имел доступ к огромной библиотеке. Меня обучали держаться в седле и фехтовать.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — невесело усмехнулась целительница.

— В этом ты права. Нас с Дрейком, сыном того господина, воспитывали, как родных братьев. Но с одним различием. Я всегда был серьезным, а он… — Веренир задумался, словно подбирал слово. — Он любил озорничать и веселиться.

— И за его проказы наказывали тебя, — наконец догадалась ведьма.

— Именно. И наказывали сурово. Иногда я седмицами не мог лежать на спине после порки.

— Господи, это ужасно… — Исха прикрыла рот ладонью.

— На самом деле это мой выбор. Я мог в любой день уйти, — одной стороной губ усмехнулся Веренир. — Но уж слишком было велико желание иметь достойную жизнь. Мать еле сводила концы с концами, воспитывая нас с младшим братом. А так я мог отправлять ей деньги и ни в чем не нуждался сам.

— Неужели этот Дрейк не видел, как с тобой поступают? Почему он продолжал нарываться? — возмутилась Исха. У нее сердце болело за того маленького мальчика, который пошел на такие муки ради лучшей жизни.

— Дети бывают гораздо более жестоки, чем взрослые. Я не виню его. Таков уж его характер. Но и общаться с ним больше не желаю. С тех пор, как я покинул дом его отца, мы ни разу не виделись.

— И долго ты… Жил вот так?

— Почти пять зим, — ответил некромант. — А потом во мне пробудилась магия. И все поменялось. Благодаря дару, меня заметил князь. Еще несколько зим я был писарем, как сейчас Висгарт. Тройтан везде таскал меня с собой. Ему нравилось то, как я излагал мысли. Постепенно он стал советоваться со мной, а еще через несколько зим сделал своим десницей.

— Мы знакомы уже почти год, а я столь многого о тебе не знала, — вздохнула Исха.

— У тебя еще вся жизнь впереди, чтобы я успел рассказать в подробностях обо всем, что со мной когда-либо происходило. Я еще успею тебе надоесть, — засмеялся Веренир.

Исха припала к его губам и после долгого поцелуя тихо и очень серьезно прошептала:

— Иногда на вкус ты горький, словно полынь. Но никогда… слышишь? Ты никогда не сможешь мне надоесть!

Эпилог

— Мама! — вбежала в покои Исхи высокая стройная девушка с такими же медными, как и у нее самой волосами. Пушистым облаком они спускались на небольшую грудь и заканчивались ниже талии. — Отец возвращается! Он отправил мне письмо вперед себя!

— Знаю, Рина, я тоже получила от него весточку, — Исха улыбнулась. Она как раз держала в руках небольшой свиток, который сообщал радостную весть о том, что десница возвращается домой после долгого отсутствия. Целую луну его не было, потому что он ездил продлять мирные договоры сперва в королевство, а затем — в империю. Войны не было уже больше пятнадцати зим, и князь намеревался и дальше сохранять мир с соседями.

Исха по-прежнему служила княжеским лекарем. Она же приняла второго ребенка Тройтана. Медика никак не ожидала, что снова понесет, однако через пять зим после рождения княжны на свет появился княжич. Господарь так радовался, что устроил в его честь празднование, которое длилось по всему княжеству целую седмицу.

У самой же Исхи и Веренира, кроме Ринары, больше не родилось родных детей. Однако ей хватало забот с мальчишками. В глубине души она радовалась, что Ясногорящий не послал им больше детей, потому что от проказ Халима у нее голова шла кругом. Если Богрид всегда был серьезным, даже в детстве, то с Халимионом они намучились за двоих.

Сколько раз, еще будучи отроком, он сбегал из замка, чтобы отправиться путешествовать, ломал себе руки и ноги, падая с деревьев и стен, несколько раз до серьезных ранений дрался с городскими мальчишками. Ко всему прочему основной его магической способностью стал призыв животных. И если в младенчестве это были бабочки и другие насекомые, то с возрастом росла и его сила, а значит, и твари, которых он иногда неосознанно притягивал. Или осознанно. Кто станет разбираться в причинах, когда по внутреннему двору замка разгуливает медведь?! И как только миновал стражу — непонятно. Хорошо еще, что призванные существа полностью подчинялись воле Халима, поэтому никому не приносили вреда. Однако поволноваться заставляли знатно.

Хвала Ясногорящему, Веренир во всем помогал ей с детьми. И это было самое неожиданное. Вопреки его характеру, он принял обоих мальчиков, как родных. От них никогда не скрывали, кем они являются на самом деле, они знали свои истории, однако некромант воспитывал обоих парней и опекал, словно это его собственные сыновья. Однако Исха видела, что особенно десница привязан к беловолосому мальчику. Наверное, потому что тот всегда больше походил на самого Веренира характером: серьезный, усидчивый, тихий, немного себе на уме.

— Я так рада! Возможно, уже завтра к вечеру они будут здесь!

Ринара закружилась по комнате, весело смеясь. Несмотря на дар, который она унаследовала от отца — Рина могла поднимать мертвых — это никак не отражалось на ее характере. Она была лучиком света в порой таком темном замке. Сердце Исхи каждый раз легонько сжималось в тихой нежности к дочери, особенно, когда ведьма смотрела в весенне-голубые глаза юной некромантки. Точно такие же, как у ее отца.

— Мальчики тебе ничего не писали? — спросила Исха.

— Ты же знаешь, что от Халима не дождешься весточки, — снова звонко захохотала Рина. — А Бо, наверное, был очень занят.

— Ничего, когда они приедут, мы не выпустим их, пока они все в подробностях нам не расскажут, — глаза ведьмы сверкнули в предвкушении.

Дар Богрида с возрастом усилился, теперь он мог не только видеть будущее вспышками, но и с помощью концентрации понимать, какого развития событий следует ожидать в том или ином вопросе. И теперь, когда он вырос, этот дар оказался незаменим для князя и самого десницы.

Ни одни важные переговоры не проходили без участия Богрида. Исха гордилась тем, каким стал ее воспитанник. А еще видела, как на него заглядываются молоденькие служанки. Конечно, внешность Бо никого не оставляла равнодушным, особенно его белые, словно снег, волосы, которые он отрастил ниже лопаток, а высокий рост и широкий размах плеч не оставлял шансов не влюбиться в него. Когда Богрид тренировался с мечом во внутреннем дворе замка, это, бывало, собирало целые толпы служанок, желающих посмотреть на то, как он управляется с оружием. Да что там служанки? Сама княжна Златослава не раз опускала взгляд и краснела, когда встречалась глазами с Богридом. Кажется, всем была очевидна ее симпатия, кроме самого Бо. Он то ли не замечал этого, то ли делал вид, что ему это совсем неинтересно.

Исха была уверена, что и Тройтана, и Медику осчастливило бы, если бы Богрид взял в жены Златославу, потому что лучше пары ей не найти во всем княжестве. Однако открыто пока никто об этом не говорил. Княжна вполне могла еще несколько зим походить в девицах, ведь ей исполнилось всего шестнадцать.

— А теперь пора ложиться спать, — Исха подошла к дочери, взяла ее за плечи и поцеловала в лоб.