Усадьба толстушки Астрид (СИ) - Грин Агата

— Далеко, к самому верещатнику. Наши-то, крестьяне, опасаются заходить вглубь леса, оружие ведь им нельзя с собой брать, а зверье там непуганое.

— И у меня право оружия есть, — сказала я. — Так что могу и к верещатнику съездить. В книге аптекаря говорится, что для лечебных целей торф нужен хороший, а в ближних болотах все переворошено.

— Да ну, долго, — покачала головой Иннис.

— Зато вереска сколько, — мечтательно протянул брат Кэолан, — а может, и можжевельник растет, не говоря уж об остальном.

Сказано – сделано. Выбрав день, мы отправились небольшой группой в лес; повел нас Кэл, рядом бежали мои подросшие щенки. Мы поехали верхом на лошадях, ведь путь неблизок, и мы хотели вернуться домой затемно; взяли с собой оружие, еду, теплую одежду, а также все, что нужно для сбора торфа. Брат Кэолан остался в деревне: он тучен и не очень молод, поэтому на такую долгую и утомительную вылазку не осмелился, но дал нам советы по безопасной добыче торфа.

В этот раз лес не вызывал у меня особых волнений – я не боялась ни заблудиться, ни замерзнуть, ни напороться на хищников. Хотя нет, хищников все же опасалась – преступность не дремлет, на антисоциальный элемент можно нарваться даже в глубокой чаще.

До цели мы добрались еще до обеда. Когда, проезжая сосновый бор, заметили, как мельчает лес, кустарников становится больше и все чаше попадется мох, то с лошадей сошли, нашли подходящие деревья для привязи и дальше пошли пешком. Мои собаки лезли вперед, смело перепрыгивая через кустарники; вдруг раздался «чавк». Не успев подумать, я кинулась за щенком, увязнув одной ногой в жиже, и вытащила щенка, даже не заметив его тяжести.

Меня, в свою очередь, тоже вытащили-оттащили.

— Куд-да? — рявкнул Кэл. — Совсем ум растеряла?

Я только глазами захлопала, а потом вымолвила в свое оправдание:

— Так я за щенком…

Еще двое слуг-мужчин глянули на меня неодобрительно, но промолчали, и все в целом сделали вид, что никакой рэнд на каэрину голоса не повышал. Мужчины принялись в прямом смысле слова прощупывать почву шестами и приглядывать места, где можно вырыть канавки. План был прост: выбрать место, вырывать канавки, отвести, таким образом, воду, а потом, спустя какое-то время, приехать и собрать торф. С собой мы захватили еще и сеть, чтобы собрать материал, так сказать, просто «закидом».

Мы с Иннис вскоре отошли туда, где растет в изобилии вереск – отвары из него обладают успокаивающим и противовоспалительным действием, хорошо лечат поврежденную кожу, а также подходят для ополаскивания волос. Брат Кэолан, к тому же, попросил принести ему вереска для ароматизации свечей. Собрали также багульник – хорош как отхаркивающее средство – и водяной перец, необходимый для остановки кровотечений.

Воздух болот был свеж и приятен благодаря растущим поблизости крошкам-сосенкам и багульнику, и оттого, что вокруг в изобилии рос вереск, место казалось даже в какой-то мере романтичным. Но оставалось опасным. Я следовала за Иннис след в след, наматывала на ус ее указания: не ступай, где стелется зеленый мох, держись кустарников, выглядывай беленькие шапочки пушицы – там, если нога и провалится, то не глубоко. Это было похоже на медитацию, но я не могла расслабиться и больше думала о золоте, нежели о собираемых травах и торфе.

— Иннис, — сказала я, когда мы с подругой присели отдохнуть и разогнуть спины. — А мы случайно не в той части леса, где скрывались раньше бунтовщики против короны Ренса?

— Кто ж его знает? — отозвалась Иннис, вытирая пот с лица, а потом резко прихлопнула на щеке комара. Комары, кстати, жрали вовсю, но хотя бы мошка еще не мучила – не настала еще жара. — Но не хотелось бы мне разъезжать в этих местах с наступлением темноты.

— И мне бы не хотелось, — ответила я.

В тот день мы сделали все, что наметили, и вернулись не с пустыми руками, однако торфа добыли мало, и вскоре поехали за ним снова, и во второй раз Кэл попросил своего друга-лесничего помочь. С ним, человеком знающим, заночевать в лесу показалось не так уж страшно, и, закончив с работой, а именно осушением части болота, мы устроились на ночлег.

— Сдался тебе этот торф, — бормотала, укладываясь рядышком, Иннис.

— Сдался, — ответила я.

Мысли о том, что мужчины, в очередной раз проверяя залежи торфа, могут наткнуться на интересную находку, не оставляли меня. С другой стороны, меня радовало, что каждая такая вылазка действительно приносит пользу: мы и «аптеку» пополняем, и для хозяйства что-то привозим. И, в конце концов, природные богатства не зря зовутся «богатствами», так ведь?

На следующий день резко стало жарче; наступившее лето уверенно заявило о себе, и нас начала нещадно жрать мошка. Поскорее собравшись, мы отправились домой уже знакомой дорогой, и вдруг наши собаки ринулись вперед, подняв ужасный шум. Кэл с лесничим поехали за ними, еще двое слуг остались рядом со мной и Иннис. Мы не успели и испугаться, как двое всадников выехали нам навстречу на прекрасных лошадях: плащ одного из всадников был алого цвета, плащ другого – изумрудного. Я глазам своим не поверила, когда в обладателе изумрудного плаща признала Бриндона.

Ох, и злющий же он был! А растрепанный-то какой! И его прекрасный плащ изумрудного цвета сбился на сторону. Но я все равно залюбовалась Бринмором: его правильной посадкой на лошади, его плотно сжатыми губами, его сверкающими глазами…

— Добрый день, — бросил граф, метая в меня взглядом молнии. — Надеюсь, вы в добром здравии, каэрины?

— Да, — ответила я за нас с Иннис и улыбнулась.

«Приехал, приехал», — пело в моей голове, поэтому мою улыбку ничего не могло погасить.

Вид у Бринмора был такой, будто он сейчас подъедет, стащит меня с лошади и придушит, но истинный каэр остается каэром, даже когда эмоции бьют через край.

— Позвольте, мы сопроводим вас до дома, — сквозь зуб произнес он.

— Вы так добры, — ответила я, опять же, за нас обеих.

И хотя знала, что граф будет нас песочить, все равно радовалась.

А сердце рвалось из груди!

***

В Тулах каэры пожаловали в сопровождении троих всадников, и атрийских кошек с собой не взяли, ведь приехали не охотиться.

— Настало лето, начался темный тин, а это для преступников всех мастей служит сигналом для начала дел. Принц поручил нам проехаться да проверить по-свойски, не распустили ли патрули, — пояснил цель приезда Фэйднесс. — Внезапные проверки очень освежают, не правда ли?

— Какой принц предусмотрительный, — заметила я, хотя знала, что не столько тракт каэры приехали проверять, сколько меня…

Каэр усмехнулся, и его янтарно-карие глаза блеснули. Бринмор же помалкивал и морозил все вокруг себя – казалось, еще чуть-чуть, и выдыхаемый нами воздух превратится в пар. Но меня уже не отталкивал этот напускной холод. Будь Бринмор по-настоящему чванливым, выгнал бы меня из своего дома тут же, как увидел тогда, весной…

— А вы чем занимались в лесу, каэрина? — спросил граф, наконец.

— Мы добывали болотный торф. Он очень полезен в хозяйстве, а также в медицинских целях.

— Вы поехали так далеко в лес, да еще и без защиты, — грозно произнес Бринмор. — Это неосмотрительно для каэрины.

— Вовсе нет, мои друзья хорошо знают лес и безопасные тропы, — возразила я.

Однако каэра вряд ли впечатлили мои защитники: Кэл, лесничий да мужчины из усадьбы.

— Ваше Сиятельство, — вставила Иннис, едущая рядом со мной, — мы и сами предупреждали баронессу об опасности, а она все равно рыскает по топям.

Я взглянула на подругу удивленно, но она приняла невинный вид и пожала плечами. Граф же возмутился:

— Вы что, сами торф собираете, уподобляясь крестьянке?

— Нет, что вы – я в этом важном деле только помешаю, — ответила я. — Сама я собираю лишь травы.

— Каэрина, — процедил Бринмор, — вы еще не обзавелись наследником, чтобы так безрассудно рисковать жизнью, разъезжая по лесу и лазая по болотам. Чтобы я больше не слышал об этом.

— Да, Ваше Сиятельство, — покладисто проговорила я. Если Бринмор не хочет слышать о моих вылазках на болото – так тому и быть, не услышит. Но вылазки я, конечно, не прекращу.