Что, здесь никто не нарушает супружеских клятв? Ой, не верю. При договорных браках чего только не бывает. А тут и брак не по договорённости, а, как я поняла, вполне по любви. Только вот… не срослось. Да что там, у меня дома и то не всегда удачно срастается, а браков по договорённости уже сколько нет. Здесь же… Люди такие люди, в общем. Даже если очешуенные маги.
- Вы верите в сказанное? – спрашиваю на всякий случай.
- Я, скажем так, предполагаю, что такой исход возможен.
- И почему же не узнали точно? – я снова начинаю закипать.
Маркиз вздыхает.
- Викторьенн. Слышите меня, да? Это правда, то, что я вижу – ваша безупречная броня даёт трещину?
- Не понимаю, о чём вы. Но сегодня у меня был необыкновенно насыщенный день. Я предполагала, что быстро переговорю со здешней целительницей, потом вернусь, или побеседую с будущим управляющим, или сразу же свяжусь с вами ради занятия. А вместо этого в меня снова стреляли, я упала с лошади, меня лечили, но не долечили, мне пришлось срочно знакомиться с господином судьёй, и теперь вот я пытаюсь найти истину в нашем с вами разговоре.
- Истину, Викторьенн, найти невозможно, я так думаю. И мне хочется оставить ваших родителей – родителей Викторьенн – там, где они сейчас.
- А если эти знания нужны мне, чтобы обезопасить себя?
- От кого?
- От разных людей, которые нет-нет да возникают и хотят от меня чего-нибудь странного, - пожимаю плечами. – Вообще я отправилась сюда, чтобы поискать в документах господина Антуана упоминания о его планах на замужество Викторьенн. Понимаете, мне сделали очень странное предложение, я не вижу для себя в нём ничего хорошего, и желаю отказаться. Но должна понять, как это сделать, чтобы не навредить себе же.
- Кто же рискнул обратиться к вам с подобным предложением, и отчего же вы пока ещё не победили этого недальновидного человека? – усмехнулся маркиз.
- Я поговорила с ним, но он не услышал меня. Очевидно, не пожелал услышать. Понимаете, это не конкурент по бизнесу и не претендент на наследство моего покойного супруга. Это герцог Фрейсине, и он пожелал, чтобы я вышла за него замуж.
Я рассказала всё, как было. Как он увидел меня у Сегюров, как явился потом ко мне и показал некую бумагу, вроде бы написанную моим отцом. Но я не нашла в бумагах господина Антуана ни единого намёка на какие бы то ни было планы замужества его единственной дочери.
- Говорите, показывал расписку. И не признался, как так вышло, что Антуан пообещал ему руку дочери.
- И дата на записке – где-то за полгода до того момента, как господин Антуан отослал дочь в пансион.
- К слову, не просто отослал, а магически скрыл от поиска.
- Что-о-о?
- Именно так, Викторьенн. И я знаю о том, потому что помогал ему. Если бы Антуан сделал всё сам, то заклятье развеялось бы с его смертью, но я-то был жив, и поэтому – устояло.
Вот оно как, значит. И господин герцог просто не имел возможности добраться до Викторьенн, так выходит?
- Что же, получается, когда наступило указанное в той записке время, именно поэтому никакой герцог не появился?
- Именно так.
- И бедняга Викторьенн была вынуждена выйти за господина Гаспара, случайно её увидевшего. Он приехал за своей сестрой, чтобы забрать её и выдать замуж. А Тереза и Викторьенн дружили.
- Отчего же бедняга? – не понял маркиз.
- Поверьте, об этом говорят все те сведения, какие мне удалось добыть. Господин Гаспар к тому моменту успел схоронить трёх жён, и нет, он не был добрым заботливым мужем, уважающим супругу. Ему очень хотелось породить наследника, но никак не удавалось. И знаете, я тут уже на её месте раскопала, разгребла и распутала кучу всякого, но так пока и не приблизилась к разгадке тайны – кто убил господина Гаспара, кто покушался на Викторьенн, кто был отцом не рождённого ребёнка Викторьенн, и что это вообще было такое. И никто пока не доискался – что там произошло.
- Не может такого быть, что не находится ничего, - раздумчиво произнёс маркиз. – Не бывает так, чтобы не осталось следов, чтобы злоумышленники скрылись так хорошо, что никто не нашёл их. Возможно, не расспросили кого-то важного, кто хорошо скрывает, что на самом деле всё знает. Возможно, не поняли чего-то важного. Но я так понял, там Гвискар занялся этим делом? Он должен докопаться.
- Он мне так и сказал, верно. Вы думаете, он справится?
- Должен, - кивнул маркиз. – А что до Фрейсине… как вы сказали, расписка написана незадолго до того, как Антуан отослал любимую и единственную дочь?
- Пять или шесть месяцев, я не могу сейчас сказать точно. Господин герцог не дал бумагу мне в руки, сказал – не доверяет. Но при том желает жениться. Глупый, да?
- Он не маг, то есть почти что не маг, настолько слабый маг, что фактически простец. Он не видит и не ощущает вашей силы. Припугните его, и наложите запрет на рассказ кому бы то ни было об этой встрече, у вас получится. Он вам всё и расскажет. Он не из тех, кто будет сопротивляться и героически терпеть, он слаб, - усмешка вышла презрительной. – А за спиной или вовсе в тенях поставьте Гвискара, он поддержит в случае чего. Кто там у вас ещё есть? Граф Ренар? И его привлеките.
- Да, мы всем говорим, что он мой опекун вместе с герцогом Монтадором.
- Вот, ещё и Монтадор. Хоть его самого и нет сейчас во Франкии, но его имя вполне годится, чтобы гонять врагов и дураков.
- Я пользуюсь, спасибо. И надеюсь – его высочество не в обиде.
Отчего-то вспомнилась наша с ним единственная ночь. Не болью, не сожалением – теплом.
- С чего бы ему обижаться на прелестную даму? – улыбается маркиз. - У вас отличные друзья, Викторьенн. Кстати, а как вас звали в прошлой жизни? Вы помните?
- Помню, всё помню.
Просто сейчас мне иногда кажется, что это случилось не со мной.
- И как же? В какой семье вы родились?
- Меня звали почти так же – Виктория. Семья моя была совсем обычной, хоть и ни одного мага в ней не случилось. Мои родители… служили. Мама занималась финансами большого завода. Отец преподавал в университете. Мой… муж тоже преподавал. А я сама была журналисткой. Искала новости и рассказывала о них, а потом – беседовала с людьми о них самих, и это мог увидеть любой желающий. Люди любят знать о других людях, или думать, что знают. Я давала им такую возможность, а тем, кто приходил ко мне беседовать – возможность показаться другим людям, чтобы о них узнавали и говорили.
- Любопытно. Я бы посмотрел, как вы беседуете, да хоть с тем же Фрейсине, - он хищно улыбался.
- Он не согласится, думаю. Он и беседовал-то со мной только наедине, и очень разозлился, когда господин граф Ренар пришёл меня спасать.
- А вы поставьте ему условие. Скажите, что согласитесь на его предложение, если он согласится побеседовать с вами при свидетелях и ничего не утаить. Сомневаюсь, что он решится рассказать всё до конца.
- А вдруг? Тогда мне придётся исполнять обещание, а я не готова, прямо скажем.
- О, вы понимаете про обещания, это похвально, - кивает маркиз.
- Господин граф рассказал мне, да. Я понимаю – не может быть безграничных возможностей, должны быть какие-то ограничения.
- Все маги – хорошо, все разумные маги – знают, что чем больше дано, тем больше и спросится.
Мне почему-то показалось, что далеко не все здешние маги воспринимают эту мудрость и готовы следовать ей.
- А как спросится, кстати? Вы знаете?
- Я прожил достаточно долго и видел всякое. Нет, никто не скажет вам точно, в чём причина внезапной смерти того или иного приметного мага. Но, знаете, случается.
Я поняла, что не знаю – отчего, например, рано умер его собственный сын, нет ли там какой истории? Но спрашивать не стану, ни к чему это.
- Буду иметь в виду, спасибо вам за поддержку, господин маркиз.
- С радостью помогу вам ещё, Викторьенн. Зовите меня, как будете в силах. А сегодня я настоятельно рекомендую вам поспать. У вас был тяжёлый и долгий день.
- Верно, - улыбаюсь.
