Наследный принц (СИ) - Зиентек Оксана

А потом пришел какой-то человек и долго с ней говорил. Она сперва не поверила, назвала его мошенником и велела убираться и не позорить честный род. А потом он пришел снова, и мама засобиралась в столицу.

— А что за человек? — Мелли, до этого сидевшая тихо, вступила в разговор. И тут же заработала осуждающий взгляд одного из братьев.

— Ты не смотри, что она — принцесса, — панибратски похлопал смутившегося Маркуса по плечу подросток. — Это она для остальных — принцесса, а без чужих — наша сестра. Да, кстати, меня Нильс зовут. Мы с Крисом проходим рыцарскую выучку. А ты чему-нибудь учился?

Удачно уведя разговор в сторону от смущающего вопроса, Нильс вернулс к нему через некоторое время.

— Слушай, а так а что за человек к вам приходил? Важный, наверное, раз твоя мать так сразу ему поверила?

— Не сразу, — поправил Маркус. Вскоре Меллиса уже могла пересказать семье более-менее ясную картину. Вторую часть головоломки, точнее, версию вдовы фон Вильде, добавили Эрик и Старый Лис.

* * *

Снова собравшись в семейном кругу (если, конечно, не считать старого главу Тайной Службы), Люнборги решали, как быть с неожиданным родством.

— В общем, я думаю, что главную роль в этом деле сыграла случайность, — подвел итоги Эрих Пятый, собирая в одну папку все собранные записки. — Кто-то (кто — нам еще предстоит выяснить) случайно почувствовал в мальчике родство с королевской семьей. И решил на этом сыграть.

Отец Маркуса очень удачно погибает в результате несчастного случая (случая ли?). И неким заинтересованным лицам остается только удачно заморочить голову безутешной вдове. Кстати, господа, что там с фру фон Вильде?

— Ничего особенного, — доложил Эрик, дождавшись разрешающего кивка Старого Лиса. Принц или нет, на службе он был всего лишь одним из заместителей. — Судя по всему, вдове действительно хорошо заморочили голову. Во всяком случае (и рассказ ребенка это подтверждает), поначалу она вообще не восприняла всю эту авантюру всерьез.

— Но потом что-то изменилось? — Рихард, как обычно, вступал в разговоры редко, но метко и, по большей части, едко. — Например, возникла мысль использовать ситуацию на благо своих сыновей?

— Скорее, возник страх остаться на улице. — Эрик покачал головой, не разделяя цинизм Рихарда. — И я скажу, страх возник не на ровном месте. То ли опоили чем-то, то ли амулетиком каким-то воспользовались, но женщина им поверила.

Судя по всему, мысли эти в ее голове мелькали уже давно. А воздействие многократно усилило их, доведя порядочную и благочестивую женщину почти до безумия.

— Ты так уверен, что порядочную? — Генрих уточнял, нахмурившись, негодуя в душе.

Ну почему в кои то веки нельзя было обойтись обычным заговором? Безо всяких этих магических штучек? Эх, если бы не влияние Храма! Он, Генрих, уже написал бы тестю письмо с просьбой выслать одного-двух опытных волхвов. Похоже, пришло время вывести из тени очередные грани магии. Слишком уж часто в последнее время стали всплывать дела, которые кроме как менталистам и не припишешь никому. А ведь менталистов, по официальной версии, не существует.

— Мы специально птичкой запросили информацию на месте, — вступился за подчиненного Старый Лис. — Женщина из местных. Обычная, в меру недалекая, добрая жена и мать. Странности начались не сразу после смерти мужа, но все списали их на постигшее фру фон Вильде горе. А потом она, буквально, за неделю, отвела младших детей в дом старшей сестры, собралась и уехала. Куда и зачем — не сказала. Точнее, говорила что-то, но никто не понял, в чем дело, слишком уж было похоже на бред.

— Добрые люди! — С горечью заметила ее Величество. — Они дружно решили, что женщина помешалась с горя и несет полный бред. Но вместо того, чтобы вызвать целителя, или хоть лекаря, все молча смотрели, как она берет пасынка и уезжает в никуда.

— Соседи — это всегда отдельный разговор, Ваше Величество, — Король слегка качнул головой, давая супруге понять, что эти вопросы сейчас — не самое важное. — Мне гораздо интереснее, не заметили ли они чего-нибудь необычного?

— Необычного? — Эрик хмыкнул. — Отец, ты же знаешь, в иных местах торговый обоз — это уже повод поговорить на несколько месяцев.

— Обоз?

— Да, незадолго до случая с рыцарем фон Вильде у них в имении останавливался обоз. Сейчас, после свадьбы Генриха с вендской княжной об этом упоминают осторожно. Но тогда вся околица судачила о несчастье, которое принес в дом служитель чужих богов.

— Волхв?

— Венды? — Либуше и остальные вскинулись одновременно, предчувствуя разгадку.

— Собственно говоря, нет. Обычный купец, к обозу которого пристали несколько путешественников.

Кстати, и фру фон Вильде, и дворня вспомнили, что рыцарь принял проезжих вполне радушно. А вот утром выгнал чуть ли не взашей. И еще, люди из обоза появлялись на хуторе незадолго до отъезда фру в столицу. Конюх клянется, что узнал коней, хотя, по словам дворни, проезжие были обычными рыцарями, попросившими приют в грозу.

— Во-от, значит, как…

— Ладно, все это хорошо, — король нахмурился, — но что делать будем? Опознать волхва вряд ли получится, даже если мы найдем того самого. Они для наших крестьян все на одно лицо. Но как бы узнать, что у него за интерес в этом деле. Гуннар, поговоришь с послом, или мне обратиться напрямую к князю?

— Я напишу отцу. — Вступила в разговор Либуше. — Попрошу, чтобы прислал того волхва, который меня сюда вез. Ему, хотя он и неприметный в столице, много власти богами отмерено.

Его Величество приподнял бровь, показывая свое удивление. В этот момент Либуше невольно отметила, насколько Генрих, несмотря на разную масть, похож на отца. Казалось, смени темные волосы на серебристо-седые, и вот он — портрет ее мужа лет двадцать спустя.

Заметив, что все внимание сосредоточилось на ней, Либуше смутилась: «Об этом не принято много рассказывать. Но так есть». Принцесса Агата осторожно взяла невестку за руку, показывая, что ее слова поняли и оценили. Заострять внимание на сказанном никто не стал, чтобы не смущать княжну еще больше. И лишь вечером Генрих заговорил о той оговорке.

— Расскажи-ка мне о твоем знакомом, о волхве, — попросил он как бы между прочим, закидывая руки за голову и вольготно устраиваясь в постели. Так, словно лучшего места и времени для разговора о делах нет и быть не может.

— Что, прости? — Либуше, наоборот, потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.

— Ты сегодня упомянула о какой-то тайной власти у волхвов. Не расскажешь ли поподробнее?

Некоторое время княжна собиралась с мыслями. Генрих уже было подумал, что ступил на запретную территорию и решил не давить на жену. Главное, кончик нити она дала, а потянуть за нить могут и Гуннаровы люди. В конце концов, за это им Корона и платит. Но, когда Генрих уже решил ненавязчиво сменить тему, Либуше ответила.

— Я не знаю, что сказать. Понимаешь, у волхвов своя, особая магия. А рассказать… Все о ней знают, но начнешь рассказывать, а рассказать-то и нечего.

— А в чем эта магия заключается? Какой-то особый вид?

— Да не то чтобы… По крайней мере, поправилась Либуше, — мне об этом не говорили. Но, если я скажу, что боги им помогают, ты же не поверишь.

— Ну, почему же, — Генрих смотрел серьезно. — Если я верю в Творца, глупо отрицать, что кто-то также искренне может верить в своих богов. А в чем заключается помощь, не знаешь?

Либуше пожала плечами.

— Да, вроде бы они могут многократно усилить имеющийся дар. Ненадолго правда, и только если посчитают нужным. Но они же могут жестоко наказать, если используешь дар не во благо.

И еще, никто не знает, как волхвы выбирают себе место. В святилище прийти может каждый, а остаются — не все. Кто-то уходит насовсем. Кто-то — чтобы служить князю, людям или даже сопровождать купцов, храня от беды. И может оказаться, что под видом слабенького обережника едет в обозе сильный волхв. А в городском святилище за главного выступает средненький целитель или воздушник. С хворью справляется, засуху отводит, а большего ни от него. Ни от богов никто и не требует.