Тетушка против (СИ) - Алатова Тата

Стоило прожить такую длинную и бестолковую жизнь, чтобы найти себя на этом баркасе, на чужой кровати, где в сполохах волнения и пульсирующего удовольствия принять неизбежное. Обладать Пруденс — все равно что держать на ладони собственное бьющееся и хрупкое сердце.

***

— Ваша светлость, у вас не найдется двадцати золотых монет?

Пруденс, наполовину одетая, сидела за небольшим столом, подсчитывая, сколько денег за испорченный лен оставить Фаберу.

Рауль, все еще пытающийся отдышаться, голый, счастливый и совершенно довольный жизнью, ничего не ответил и даже не пошевелился.

— Ваша светлость?

— Я отказываюсь отзываться на такое обращение, — лениво сообщил он. — Пруденс, это же совершенное безобразие! Мы поженились и даже успели консумировать наш брак… трижды, если ты сбилась со счета, а я по-прежнему какая-то там светлость. Обидно, между прочим.

— Рауль? — неуверенно и задумчиво произнесла она, будто осторожно входя в незнакомую реку. — Ну, не знаю. Как-то не звучит.

— Что тебе не звучит? — он все-таки приподнялся, ища на полу кафтан, чтобы достать монеты. — Прежде никто на мое имя не жаловался.

— Дело не в имени, — она чуть склонила голову набок, беззастенчиво любуясь им, — а в том, что мне нравится ваш титул.

— Вот так раз! — удивился он. — А кто без устали упрекал меня в аристократической бесполезности?

— И все же быть графиней приятно, — признала она, улыбаясь.

Рауль вытряхнул перед ней россыпь золотых.

— Подожди, когда к титулу прибавится состояние, — посоветовал он со смехом. — Только умоляю тебя, давай обойдемся без мускулистых виноградарей. У меня, кажется, и так нервы ни к черту.

Она задумалась, выкладывая монеты в стопку.

— Да и бог с ними, виноградниками, — легко отказалась от старой мечты. — Если болото начнет приносить доход, то мы построим огромный дом прямо в центре Пор-Луара и заведем столько прислуги, сколько удастся в него впихнуть.

— Ты хочешь уехать из Арлана?

— Не думаю, что мы с Жозефиной сможем жить в одном городе, — помрачнев, ответила Пруденс. — Так или иначе будем сталкиваться то тут, то там. Пеппа вряд ли простит меня хоть когда-нибудь, и все будет чересчур болезненно и сложно. Представьте себе, как ранена ее гордость: пусть ваша помолвка и не успела стать публичной, но ведь о ней многие знают. И вдруг вы женитесь на тетушке!

Он сочувственно поцеловал ее в плечо, не зная, как утешить. Дикая, но удивительно соблазнительная мысль зародилась вроде бы сама по себе: а что, если поговорить с Жозефиной самому? Предложить ей… ну может быть, какого-нибудь влиятельного кавалера из королевской свиты? Если перетряхнуть память, то наверняка отыщется хоть кто-то, падкий на юную красоту.

— Все как-нибудь наладится, — неопределенно пообещал Рауль, гоняя эту мысль по пустой после нескольких часов любви голове.

— Да, — согласилась Пруденс, — а теперь нам пора возвращаться в особняк. Могу себе представить, как нас встретят ваши сестры.

***

Как оказалось спустя какой-то час, даже самые пугающие ожидания не приблизились к действительности.

Глава 39

Вот уж чье мнение ее нисколько не волновало, так это сестер Рауля. Возможно, Соланж и считала себя самой хитрой в семье, но на деле оставалась зеленой и простенькой девицей, а Жанна и вовсе витала в каких-то далеких облаках. Главное, чтобы они не смели расстраивать брата, но об этом Маргарет позаботится.

Сидя напротив друг друга в дешевеньком, первом попавшемся экипаже, они понимали, сколь неподобающе выглядят. Ее волосы заколоты слишком небрежно, а у него и вовсе половины пуговиц не хватает. Опухшие губы, хмельные глаза, быстрые улыбки — да, тут и без слов всё ясно. К счастью, оба в своем праве.

Дверь им открыл Теодор, бледный, торжественный и явно напуганный.

— Ваша светлость, — отчего-то шепотом проговорил он, — вас там… ожидают.

— Его сиятельство герцог Лафон? — безмятежно уточнил Рауль, вручая ему их паломнические плащи.

— Хуже, — одними губами ответил камердинер, — некто по имени маркиз Морвиль. Минут пятнадцать как прибыл.

Это имя ни о чем не говорило Маргарет, а вот Раулю очевидно оно было знакомо, потому что он тут же натянулся как струна, и застыл, явно испуганный.

— Здесь? — тоже шепотом спросил он. — Откуда?

Теодор не то чтобы посмотрел на него с укоризной, но вопрос «мне-то откуда знать» явственно проступил на его лице.

— В большой гостиной, — произнес он довольно спокойно.

Рауль несколько мгновений помедлил, собираясь с духом. Поправил одежду, пригладил волосы, встревоженно посмотрел на Маргарет, явно решая, стоит ли ее представлять таинственному гостю. Не понимая, что происходит, она ответила ему растерянным взглядом.

— Вас ожидают вместе с супругой, — едва слышно подсказал Теодор, — а в саду гвардейцы.

— Сестры? — быстро спросил Рауль.

— Принимают визитера.

— Спасибо, — он чуть приобнял Маргарет и повел ее по коридору, наставляя в самое ухо: — Ничего не бойтесь, Пруденс, без приказа хозяина Морвиль лишь лает, но не кусает.

— Кто это?

— Поверенный его величества… по деликатным и крайне сомнительным поручениям.

Ободряюще сжав на несколько секунд ее плечо, Рауль убрал руки, нацепил на лицо дурашливую-блаженную улыбку и распахнул двери.

— Морвиль, старина, — вскричал он с образцовым радушием, — вот это сюрприз! Я и не думал, будто вы умеете дышать воздухом за пределами столицы.

Невзрачный крохотный человечек, одетый в неброский дорожный костюм, оттопырил нижнюю губу, став похожим на надутую жабу. Соланж оборвала фразу «брата будто околдовали» на середине. Жанна даже не подняла на вошедших глаз.

— Флери, — проскрипел маркиз сухо, — наш разнузданный друг. А с вами, надо полагать, та самая печально известная экономка, которая измывается над горничными.

— Моя прекрасная жена — Пруденс Флери, — Маргарет послушно опустилась в книксен, а потом Рауль поцеловал ее руку, усаживая в кресло. — Дорогая, не слушай этого циника, всем известно, что его дурной нрав вызван разливами желчи из-за чрезмерного увлечения сплетнями.

Неизвестно, зачем муж дразнил человека-жабу, ведь, судя по всему, тот обладал немалым влиянием и внушал страх. Но Маргарет доверяла придворному чутью Рауля и следовала за ним. Поэтому она постаралась легко улыбнуться, чтобы не походить ни на болтливо-напуганную Соланж, ни на застывшую Жанну.

— Добро пожаловать в Арлан, маркиз, — проговорила спокойно.

— Да-да, — подхватил Рауль, — кажется, вы удачно прошвырнулись по нашим улочкам.

— Я успел куда больше, — ответил Морвиль. — Представьте мое удивление, когда я прибыл в столицу провинции Руаж, чтобы подготовить визит его величества, а тут и дела никому нет до его величества.

— Ах, как вы можете! — вскричала Соланж.

— Город бурлит. Но он бурлит из-за женитьбы Рауля Флери на некой Пруденс Робинсон… ваш отец был иностранцем? — вдруг резко спросил он у Маргарет. Она открыла было рот, чтобы ответить, но ее тут же перебили. — Епископ подкуплен, метрика невесты подделана! Прелестные деревенские нравы.

— Так вы и его преосвященству отдохнуть не дали? — зевнул Рауль. — Право, Морвиль, пожалели бы святого отца, у него было тяжелое утро.

— Надо думать. Спасать вас от блуда — все равно что носить воду решетом, — усмехнулся доверенный короля. — Флери, вы тут от скуки совсем распоясались?

— Не распоясался, а окольцевался, — возразил он лениво.

— Очаровательно, — процедил Морвиль, — и звон ваших колец звучит громче колокольчиков на упряжи его величества… Неуважением к короне оно звучит.

— А что, наш добрый Гийом едет на лошадях? — простодушно удивился Рауль. — Разве столичные алхимики жалеют для его величества кристаллов?