Непокорная невеста, или Аджика по - попадански (СИ) - Сказка Агния

Усталость сковала меня невидимыми цепями, пригвоздив к грубой соломе конюшни, несмотря на бурю переживаний и мрачных мыслей, терзавших мой разум, я провалилась в беспокойный сон, словно в омут, и проспала до самого обеда. Пробуждение же было резким и болезненным – яркий, наглый солнечный свет безжалостно пробивался сквозь щели в ветхих стенах, ослепляя и обжигая. Тело ныло от неудобного ложа, каждый мускул протестовал против вчерашней тряски и пережитого страха. Голова же была тяжелой, словно налита свинцом, и в ней гулко отдавался каждый удар сердца. Но, как ни странно, сон, хоть и тревожный, немного примирил меня с унылой действительностью. Я решила, что нельзя позволять вчерашним событиям тянуть меня на дно. Нужно было двигаться дальше, к своей цели, какой бы туманной и далекой она ни казалась.

Бросив взгляд на левую руку, я поморщилась. Снова рука болела, напоминая о себе. Осмотрев ее, я не обнаружила ничего критичного. Лишь багровый след от грубого захвата пьяного увальня, что бесцеремонно предложил мне разделить с ним ночь. "Само пройдет", – успокоила я себя, хотя где-то в глубине души затаился неприятный холодок. Я сейчас не в том положении, чтобы обращаться к местным коновалам, да и вряд ли они смогут предложить что-то лучше, чем припарки из подорожника.

В таверне было на удивление тихо и спокойно – гораздо меньше народу, чем вчера. К счастью, подвыпившая компания, отравившая мне вечер, бесследно исчезла. Я с облегчением выдохнула и заказала себе плотный обед, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Трактирщик, словно избегая зрительного контакта, молча поставил передо мной дымящуюся миску с густой овсяной кашей и щедрый ломоть свежего, еще теплого хлеба. Старик-помощник тоже не проронил ни слова, лишь скользнул по мне быстрым оценивающим взглядом. Покончив с едой, я расплатилась и поспешила покинуть это негостеприимное место, чувствуя себя здесь чужой и нежеланной.

Моя верная Леди радостно заржала, увидев меня, и я, ощутив слабый укол вины за то, что оставила ее на столь долгое время без присмотра, направилась прочь от таверны, поблагодарив молчаливого старика, который ловко оседлал мне кобылу. На душе было немного тревожно, словно предчувствие беды, но я упорно старалась гнать прочь мрачные мысли. Впереди меня ждала неизвестность, полная опасностей и неожиданностей, и я должна была быть готова ко всему. Проехав всего несколько километров, я почувствовала, как ноет запястье, словно напоминая о вчерашнем происшествии. Остановившись у прохладного ручья, весело журчащего среди камней, я смочила обожженную болью руку холодной водой и внимательно осмотрела ее. На месте, где грубиян схватил меня, синяк стал еще темнее. " Надеюсь, он мне ее не сломал", – подумала я, стараясь не поддаваться панике, и продолжила свой путь, натянув поводья.

Не успела я отъехать далеко, как услышала позади себя топот копыт. Сердце тревожно екнуло. Обернувшись, я увидела, что меня догоняет всадник. Кровь застыла в жилах от нехорошего предчувствия. Это был тот самый незнакомец в темном плаще, чей образ никак не желал покидать мою память. Он подъехал ко мне и остановился, сохраняя дистанцию и не говоря ни слова. Его лицо по-прежнему скрывала непроницаемая тень капюшона, но я кожей чувствовала на себе его пристальный прожигающий взгляд. Меня охватила необъяснимая тревога, смешанная с робким любопытством.

– Простите меня за вчерашнее, – эхом разнесся по лесной тишине его приглушенный голос. – Я был неправ, и мне стыдно за свое поведение. Позвольте загладить свою вину. Я провожу вас до ближайшего города. Там вы сможете найти себе надежных попутчиков и не бояться больше ничьих приставаний. В одиночку по дорогам сейчас ездить опасно, особенно для такой юной особы, как вы.

– Хорошо, – осторожно ответила я, пристально косясь на таинственного незнакомца, который упорно старался скрыть свое лицо от посторонних глаз. Мне было до неприличия любопытно, кто же скрывается под этим набившим оскомину капюшоном. Но не могу же я просто попросить его откинуть его, чтобы удовлетворить свое праздное любопытство? Может быть, у него лицо изуродовано шрамами или ожогами, поэтому он и прячет его в тени, и с моей стороны будет верхом бестактности проявлять к этому повышенный интерес. – Но кто вы? Почему вы решили мне помочь?

– Просто ваш случайный попутчик, – было слышно, как мужчина тихо хмыкнул, словно моя настороженность показалась ему забавной. – Уверяю вас, я не причиню вам никакого вреда, – такая простая фраза, произнесенная так уверенно и искренне, должна была успокоить меня, но но внутреннего умиротворения не было. Воспоминания предательски подкинули в сознание вчерашний дерзкий поцелуй, от которого по коже пробежали мурашки, и ту волну странных противоречивых эмоций, которые он во мне тогда всколыхнул. Я не знала, чего ждать от этого загадочного человека, и это пугало меня больше всего.

Я продолжала буравить его взглядом, отчаянно пытаясь выжечь хоть искру правды на этой безупречной, словно выточенной из камня маске. "Случайный попутчик", значит? Слова повисли в воздухе, как сорвавшийся с иссохшей ветки лист. Хрупкие, ненадежные, словно мираж в пустыне. Но, признаться, других вариантов у меня просто не было. Отказываться от помощи сейчас – верх несусветной глупости. Особенно когда в ушибленном запястье пульсировала невыносимая боль, а где-то глубоко под ложечкой скреблась ледяная лапа необъяснимой тревоги. До города добраться с проводником, пусть и таким загадочным, казалось единственным разумным выбором.

– Хорошо, – повторила я, стараясь вложить в голос ту уверенность, которой отчаянно не хватало внутри. – Тогда поедем вместе. Но… – я запнулась, собирая осколки храбрости в кулак, – никаких "неправильно понятых благодарностей", ладно? – колкость сорвалась с языка быстрее, чем я успела ее одернуть. Досадливое тепло залило щеки, и я тут же пожалела о сказанном. Злить человека, от которого исходила едва сдерживаемая мощь, было не просто неразумно, самоубийственно.

К щекам предательски прилила краска, выдавая с головой смущение и волнение. Незнакомец лишь тихо усмехнулся, и этот звук, тихий и мягкий, словно шелест опавшей листвы под ногами, почему-то заставил сердце болезненно сжаться. Словно от удара. Вот же наваждение. Стоило хоть немного расслабиться, поверить в ложную безопасность, как воспоминания о том мимолетном обжигающем прикосновении его губ огненной волной прокатывались по телу. Нужно было собраться, держать себя в руках, сохранять дистанцию. Не поддаваться на его провокации, какими бы они ни были.

Мы тронулись в путь. Молчание давило, словно тяжелый саван, прерываемое лишь монотонным шелестом леса, скрипом кожаной сбруи и глухим топотом копыт, размеренно отсчитывающих километры. Незнакомец словно нарочно держался на почтительном расстоянии, всем своим видом давая понять, что не собирается нарушать мое личное пространство. Я украдкой поглядывала на него, пытаясь уловить хоть что-то в непроницаемой тени, которую отбрасывал глубокий капюшон. Но лицо оставалось скрытым, словно тщательно оберегаемый секрет. Лишь иногда проблескивала бледная полоска кожи на волевом подбородке. Он казался погруженным в собственные мысли, отрешенным от окружающего мира, словно его душа блуждала в далеких и недоступных краях. Миллионы вопросов терзали меня, крутились на языке, но я сдерживала себя, стиснув зубы до боли. Не стоит совать нос не в свое дело, особенно зная, что в ответ может последовать лишь ледяное молчание и некоторое отчуждение.

И все же, несмотря на всю мою осторожность, на все недоверие, что-то в этом незнакомце манило меня, словно мотылька на огонь. Может быть, эта нечеловеческая сила, которую я ощутила еще в трактире, когда он одним лишь голосом усмирил пьяную ярость разбушевавшихся посетителей? Или таинственность, окутывающая его непроницаемой темной дымкой, не позволяющей заглянуть в глубины его души? А может, простое извечное женское любопытство, подогреваемое ощущением запретности, опасности, таящейся в каждом его движении? Не знаю. Но ехать рядом с ним было… странно успокаивающе. Зная, что рядом есть кто-то сильный, кто сможет защитить меня от опасностей, подстерегающих на этой проклятой дороге.