Хозяин леса 2 (СИ) - Дай Андрей

Два десятка верст для шустрой машины — двадцать минут лета. Так что полчаса спустя, мы уже приземлялись на площадке внутри ограды механических мастерских.

Еще на подлете увидел, что дело приобретает скверный оборот. Внешняя броня «Вишни» была вскрыта. Некоторые сегменты вообще демонтированы, и стояли прислоненными к высоким колесам. В отсеке двигателя тоже что-то происходило. Во всяком случае, через распахнутые створки, сверху было видно спину ковыряющегося в агрегате механика.

— Предупреждать же нужно, — поморщился капитан, выслушав мои претензии. — Кто же знал, что машина тебе так оперативно понадобится? Мы, за одно, и профилактику затеяли, и смену рабочих жидкостей. Ты вообще в курсе, что это нужно делать хотя бы раз в год?

— Теперь в курсе, — вздохнул я. — Ладно. Занимайтесь. В счет это вот все потом не забудь включить… Дашь какую-нибудь машину? Нам в Лунебург нужно попасть к вечеру.

— Чего это какую-нибудь? Комбайн подойдет? — заржал интеллигентный с виду Могильони. — Самую лучшую могу дать. Здесь на ней особо негде кататься. Но как увидел, не смог себе отказать в удовольствии…

Следом за инвалидом, мы с Корсак прошли к отдельно стоящему боксу, и капитан приказал створкам ворот открыться. А внутри стояло три мобиля. Проверенный временем и дорогами, почти раритетный пикап, произведенный лет этак полста назад. Головастый тягач, с кран-балкой на треугольной станине, и плоское, как крыло атмосферного штурмовика, нечто.

— Родстер. «Чинук-ГэТэ». Ничего красивее и быстрее, чем эта милашка, среди авто люди еще не научились делать.

— Нам не лететь, нам ехать, — пошутил я.

— Не-не-не, — заверещала Хельга. — Мы берем. Чур я за руль!

— Доверяешь? — мотнул головой Могильони в сторону усаживающейся на водительское кресло Корсак.

— Трезвая она отличный пилот, — хмыкнул я. — А пьяную я ее за руль не пущу. Пьяная она нехорошая.

— А сам? Может, сам поведешь?

— Э, нет, друг. Что бы из-за пустяка она на меня обиделась? Кроме того, своих женщин нужно иногда баловать. Если ей так нравится гонять по трассе, зачем мне вставать перед бампером? Разве не так?

— Ну смотри, — покачал головой и улыбнулся капитан. — Главное, верни мне мое крылышко в целости и сохранности.

— Постараюсь, — кивнул я. И полез в машину.

— Ну? Поехали. Нам еще переодеться нужно.

— Йо-х-ху! — вскричала Хельга, и вдавила педаль акселератора.

7

Говорят, что мероприятия подобного толка — это ярмарки тщеславия. На ярмарках же что-то вроде продавать должны? А эти напыщенные морды, что продают?

Жаль конечно, что не удалось подъехать к красной ковровой дорожке на танке. Интересно, смог бы парковщик отогнать военную технику от входа потом? Ну и ошарашенные лица обывателей очень бы хотелось увидеть. А там их собралось видимо невидимо. Вот в чем их интерес? Зачем все эти люди бросили дела, и пришли постоять вдоль заграждения? Вживую увидеть самых богатых и знаменитых? Какой в этом смысл? Я понимаю: поговорить, выяснить, что это за человек. В чем ваши мысли с ним сходятся, а в чем нет. Это интересно. А вот так — тупо вопить, когда каждая следующая блестящая машина открывает пассажирские двери — это как вообще? Обезьяний стайный инстинкт?

Самое удивительное, воплями и аплодисментами встретили даже нас с Хельгой. Можно подумать, кто-то из этих… людей нас знал. Но нет. Достаточно было дорогущего родстера, шикарного платья моей спутницы, и золотого блеска высших орденов Федерации.

А еще камеры. Их было прямо до неприличия много. Больше сотни — точно. Они, как пчелы роились в местах, откуда на входящих во дворец Свободы гостей был наилучший ракурс. Сновали буквально под ногами, вились вокруг головы. Так и подмывало схватить одну такую машинку, и сжать в кулаке до хруста. Чтоб только брызги пластика в разные стороны полетели.

Искушение победил. Просто представил, какие будут заголовки сетевых СМИ на следующий день. «Кровожадная натура отставного военного!», «Дикарь в военной форме», «Варварская выходка полковника». Зачем мне такая слава. Довольно и того, что я приехал. Хотя для какой цели, все еще не понимал.

Под вопли толпы, сопровождаемые роем летающих камер, мы медленно поднялись по укрытым красным ковром ступеням, и вошли в здание. Дворец Свободы — не жилое здание. Его собственник — Федерация, и служит он для одной единственной цели: для проведения массовых торжественных мероприятий. Приемов, встреч правительственных делегаций, награждений и всего такого в этом роде. Дворец невозможно арендовать и устроить в нем свою собственную, частную вечеринку. Он, как бы олицетворение Федерации. Воплощенный в металл, камень и стекло символ власти. Вроде знамени, древко которого воткнуто в захваченный у врага холм.

Заботой о здании заняты роботы. Персонал исключительно электронный и контролируется напрямую планетарным Управляющим. В том числе и система безопасности. При пересечении невидимой грани, порога дверей, на комм пришло сообщение, напоминающее, что обладание, и тем более — применение, оружия на территории здания является преступлением, и наказание последует незамедлительно. Недопустимы так же любые проявления агрессии. Таких писем я еще ни разу не получал. Хотя за долгую жизнь успел побывать в разных местах. В том числе в помещениях подобного этому Дворцу статуса.

Управляющий обладал какой-то информацией? Или в числе приглашенных на мероприятие есть явные враги? С чего это мега компьютер решил закрутить гайки больше обычного? Немотивированная агрессия — это еще, допустим, понятно. В Уголовном Кодексе она называется злостным хулиганством и налагает адекватное наказание. Но оружие! Это уже за пределом основных статей Конституции. Каждый гражданин, получивший разрешение на оружие, имеет право защищать свою — и окружающих — жизнь всеми доступными способами. Иными словами: имея в кармане пистолет, ничто мне не помешает пристрелить грабителя, напавшего в темном переулке. И мне за это потом ничего не будет.

Ограничение конституционных прав — это нонсенс. Я с таким прежде не сталкивался. Пистолета у меня с собой не было. Но я ведь и сам, в некотором роде — оружие.

— Веселенькое дело, — промурлыкала Хельга. — Нас что? Закинули в банку с ядовитыми скорпионами?

— И даже раздавить их запрещают, — улыбнулся я. — Буду банальным, но я как чувствовал, когда не хотел сюда ехать.

— Может быть так вообще принято? — шевельнула бровями женщина. — Мы с тобой совсем не завсегдатаи таких тусовок. Может, в их среде — это в порядке вещей?

Я только улыбнулся в ответ. Потому что не знал правильный ответ.

Предъявлять приглашение не потребовалось. Сканеры считали информацию с наших нейролинков, нас сверили со списком, и врата распахнулись. Мы с Корсак переглянулись, и решительно вторглись внутрь Дворца. Хельга предвкушающее улыбалась, а я рыскал глазами по толпе наряженного народа в поисках знакомых. Воспитанные люди здороваются. Тем более на таких вот сборищах. Кроме того, знакомцы определяют принадлежность к группе. Нас с подругой здесь мало кто знал. И следовало как-то определить себя в Космосе местной политики.

Серводроид предложил напитки. Пить спиртное не собирались, но здесь все были с чем-то таким в руках, и мы решили не выделяться. Так и шли сквозь толпу — в обширном зале собралось, по меньшей мере, тысяча человек — оберегая золотистый напиток в сверкающем стеклянными снежинками узоров хрустальном бокале.

Первым на глаза попался высокий сенатор Стерлинг. Я уже хотел повести спутницу в какую-нибудь другую сторону, чтоб даже случайно не столкнуться с неприятным человеком, но разглядел того, с кем он общался. И удивился. Потому что Стерлинг оживленно беседовал с полковником Раухбаумом. Причем незаметно было, чтоб военный тяготился компанией.

— Это же командующий? — удивилась не меньше меня Хельга. — Верно?

— А рядом с ним тот самый сенатор Стерлинг, который пытается отобрать у меня лес.