На золотом крыльце 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Думаю, получилось, — сказал я. — Рад, что смог помочь, Николай Николаевич.

А сам думал о том, что черта с два еще стану трепаться в чужой голове вслух. Менталистика — страшная сила!

Глава 8

Суета

Сентябрь пролетел — я и не заметил. Признаться честно, мне он невероятно понравился: куча дел, очень много интересной учебы и работы, и вот это новое чувство, которое можно выразить в двух словах — «моя девушка». Мы с Элей уже не стеснялись особенно, старались ходить везде вместе: в столовую — на обед, в библиотеку — к занятиям готовиться, в тренажерку тоже, да и просто — гулять, когда время было. И не надоедало! А почему оно должно надоесть, мы же не смотрели друг на друга, как два дурачка, а дела вместе делали! Конечно, у нас были и свои, раздельные темы — я работал и тренировался, у нее — танцы, репетиции. И это тоже казалось мне правильным: зато есть что рассказывать при встрече!

Ну, и каждый вечер меня мучили две умные головы — Борисович и Аронович, с этим чертовым браслетом. Почти сделали, кстати — осталась тонкая работа по доведению артефакта до ума, и мои огрехи в плане гравировки, тиснения и прочих непонятных мне техник, которыми я пользовался, но понятия о которых не имел. «Сюда делай, сюда не делай» — методика от двух нудных гениев артефакторики приносила свои плоды даже с моими кривыми руками.

Что характерно, никаких особенных проблем во время работы курьером за эти недели я не испытывал. Ну, сцепился один раз с тремя типами из подворотни: двое снага и один человеческий парень захотели снять с меня куртку. Я даже подрался с ними некоторое время. В мотоциклетном шлеме и перчатках с накладками это было даже весело — в морду дать они мне нормально не могут, кулаки я себе отбить тоже почти не могу… Но все равно — их было трое, так что когда они начали меня лупить всерьез (трое отчаянных пацанов в подавляющем большинстве случаев уделают одного, это я авторитетно говорю), я воспользовался телекинезом. Дернув за подошвы ботинок, обрушил хулиганье на землю. Потому что один маг делает трех отчаянных пацанов на раз-два. И десятерых — тоже. В таком мире живем!

А в остальном — было классно. Я возил колдовские свечи (которые для освещения, а не другие), косметические средства, защитные артефакты и зелья и отрабатывал списочек Гутцайта. Со списочком тоже довольно удачно все складывалось: алкоголики, курильщики, игроманы, несчастные влюбленные и прочие клиенты теперь души во мне не чаяли. Еще бы: они реально чувствовали облегчение после моих сеансов «консультирования и наведения порядка в библиотечных фондах», и в ответ на мои предупреждения о том, что эффект может быть временным, провозглашали радостно:

— Так позовем вас еще! — и мне это нравилось, если честно.

Чувствовать себя нужным и полезным — здорово. А хорошо при этом зарабатывать — вообще прекрасно. Теперь я не очень-то подходил под определение «голодранец». Хотя, если вспомнить цены на мансардные квартирки в Ингрии — то все равно подходил, да. Но квартирка — это дело далекого будущего, а сейчас я мог себе позволить купить ботинки или — хорошие наушники, или перекусить по дороге в какой-нибудь приличной кафешке и не бояться, что завтра стану банкротом. Ну, и глупости всякие делать — тоже.

Например, как-то я купил двадцать одну розу, привез Эле — и понял, что это никакая не глупость.

— Ой! — сказала она и зарылась носом в букет, и блестела оттуда, из роз, глазами… — А мне никогда… Никто… Миха!!!

Нет, нет, это не было игрой в одни ворота. Она тоже заботилась: например, бытовая магия из учебника Пепеляевых-Гориновичей ей давалась намного легче, чем мне, и Эльвира с видимым удовольствием могла двумя отточенными движениям рук и звонкой словесной формулой отчистить и выгладить мне рубашку или — вернуть к фабричному состоянию вытертые до лохмотьев края джинсовых штанин. Вообще, если у вас девушка — маг с уклоном в трансмутацию, то никакие проблемы с оторванными пуговицами, забытой расческой или торчащей ниткой из воротника могут не парить в принципе!

— Открою рядом с твоим книжным магазином ателье по ремонту и перешиву одежды, — жмурилась она. — Самоподгон опричный — полная ерунда. Смотри, как должна сидеть рубашка!

И одежда чуть-чуть меняла свои очертания под воздействием ее таланта, и действительно начинала выглядеть так, как будто мне на заказ ее портные-кхазады за бешеные деньги по мерке шили. А еще Эльвира любила угощать меня на перемене чаем из термоса и бутербродами, начинку которых я должен был угадывать — такие правила игры. Очень понимающая девушка у меня, потому как столовая — это, конечно, хорошо, но между завтраком и обедом тоже кушать страшно хочется!

— Индейка, салат-айсберг, соус песто, томаты… — закатив глаза, пытался вычислить я. — Откуда ты все это берешь?

— Дроном привозят к воротам, доставка работает! — как на аборигена диких островов, смотрела на меня Эля. — Мясо, зелень, что хочешь! Холодильник, микроволновка — в общежитии всё есть, можно готовить! Погоди, я еще шарлотку испеку — вот это будет объедение…

В общем, кроме поцелуев и объятий, от появления в моей жизни всего того, что люди называют словом «отношения» образовалась целая куча плюсов, и Ермолова мне нравилась все больше и больше. А еще — она иногда приходила к нам на тренировки по кулачке, когда они происходили на свежем воздухе, и болела за меня. Хотя болеть за кого-то на тренировке в общем-то бессмысленно: это же тренировка, мы учимся у тренера и друг у друга, а не соревнуемся! Да, да, есть спортсмены, которые выпендриваются друг перед другом и, отрабатывая удары, как будто пытаются прикончить спарринг-партнера, или в тренажерке мускулы в зеркало демонстрируют, чтобы показать всем, кто тут главный качок — но они кретины, и потому плевать на них.

— У нас впереди — чемпионат, — сказал Мих-Мих на одной из таких тренировок, прохаживаясь перед строем кулачников. Мы потели, тяжко дышали и смотрели на тренера во все глаза. — Отборочный тур среди магучебных учреждений пройдет в Ингрии, в начале ноября. Русская стенка по классическим правилам, ничего нового. Вы неплохо показали себя в Ревеле, но не нужно обольщаться — там будут ребята и посерьезнее. А еще — строгий допинг- и маг-контроль. И негатор под ареной, ну, это понятно.

— Но подлечат? — не мог не поинтересоваться я.

— После боя — подлечат. Разрешается пользоваться цивильными медикаментами и услугами магов-целителей, а вот артефакты и эликсиры — запрещены.

Мы зашумели, обсуждая перспективы. Конопатый Кирилл спросил:

— А кто будет? В какой мы группе?

— В группе «Северо-Запад». Ревель, Новгород, три команды из Ингрии, одна — из Дмитрозаводска, еще одна из Рюрика-на-Мурмане… И мы, — пересчитал по пальцам тренер. — Семь боев по кругу, два победителя переходят в четвертьфинал общероссийского первенства.

— Мы поедем туда и побьем их всех, — улыбнулся Юревич. — Это к гадалке не ходи.

Он продолжал тренироваться с нами, и в это время носил негатор — что-то вроде металлического ошейника. Без него боевой маг превратил бы нас в груду костей и мяса секунд за сорок, всю команду. Но — одно из нововведений в магической педагогике последних лет семи заключалось именно в тренировке будущих волшебников при «выключенной» магии. «Самонадеянность — самый тяжкий грех чародеев» — не знаю, чья это была фраза, но ее нам тут цитировали постоянно. Отсюда и «цивильные» виды спорта — кила, русская стенка, минтонет… И хтоническая практика, больше похожая на военные сборы, и обширная учебная программа, включающая в себя курс общеобразовательной школы на младших курсах и предметы типа социологии, политологии и философии, основ права и экономической теории — все это были явления одного порядка.

— Титов! Да что с тобой такое? — Мих-Мих остановился напротив меня. — В чем дело? Хук от Кири хорошо прошел, или та брюнеточка на верхнем ряду тебя отвлекает?