На золотом крыльце 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Аккуратно, чтобы не потревожить эфир, я потянулся серебряными нитями к крохотному рычажку на приборной панели, над которым значилась надпись «правый маршевый винт выкл». В момент, когда человек, ведущий катер, заложил очередной лихой вираж, огибая по глади болота торчащие из воды стволы березовой рощи, я подвинул рычажок вниз, одновременно вцепившись изо всех сил в сиденье и упершись ногами в стенки маленькой кабинки.

— Щелк!

На полном ходу, подняв шлейф брызг, катер-амфибия влетел в деревья, страшно ударился бортом, взлетел на воздух, в кабине все смешалось… Но мне было пофиг: я увидел ДВЕРЬ — металлическую, с облупленной зеленой краской и надписью «не влезай — убьет!» на треугольном знаке посередине.

Плевать на знак — я телекинезом провернул механизм амбарного навесного замка на двери в Чертоги Разума похитителя и — нырнул внутрь очертя голову…

Глава 22

Принятие

Нет уж, никакого Барбашина в этой голове точно не водилось! Князь Владимир был наш, русский человек, и, как положено образованному русскому человеку легко мог читать и писать на латинице и на кириллице. Но не иероглифами! тут все было в иероглифах, все эти бесконечные кожаный тубусы с документами, папочки и фолианты, и какие-то грамотки со странными печатями, буклетики гармошками… Все это — на бамбуковых полках. Что за тип наглым образом стибрил меня с форпоста «Бельдягино»? Японец, чжурчжэнь, ханец, кореец? По большому счету — вообще пофиг! Сволочь последняя, это однозначно. А национальность тут имеет значение третьестепенное.

Вдруг послышалось рычание и лай, и из глубины Библиотеки ко мне помчалась рыжая псина с черной пастью: крупная, сантиметров шестьдесят в холке, похожая то ли на мастифа, то ли — на питбуля. На шее у нее я увидел шипастый ошейник, весь вид собаки говорил о том, что она готова растерзать непрошенного гостя! Ментальная защита? Очень может быть! Не дожидаясь, пока псина вцепится мне в ногу, я потянул за серебряные нити — и обрушил одну из полок прямо ей на спину, потом — еще одну сверху. Визг, скулеж и вонючая дымка — вот все, что осталось от местного стража мозга. Против атаки содержимым памяти носителя эту охранную систему, похоже, не настраивали?

Меня разобрала лютая злоба, если честно. Сначала крадут, потом — собаками травят? Ухватив обоими руками один из стеллажей я напрягся и обрушил его на каменный пол. Плевать на телекинез, мне хотелось выпустить пар, пусть и тут, в странном призрачном мире, сотканном из памяти врага и моей визуализации. Я пошел по книгохранилищу, с грохотом опрокидывая конструкции из бамбука на пол, пиная ногами все эти манускрипты из рисовой или фиг знает какой бумаги и вообще — вел себя очень разнуздано. Щепки летели во все стороны, документы и книги порхали в воздухе, вся Библиотека похитителя сотрясалась от пола до потолка!

Я не мог отомстить папаше за свое непонятное детство, не мог замочить каждого из тех, кто плетет заговоры и прочую дичь по мою душу по неизвестным мне причинам. Но я мог вздрючить мозги этого конкретного гада. И я делал это с полной самоотдачей, пока не добрался до дальней этажерки, сплошь собранной из исконно-посконных березовых полешек. и книги тут хранились исключительно русскоязычные. В основном — словари, разговорники, географические атласы, путеводители по разным городам, справочники по самым разным сферам жизни (военных — больше всего).

Шпион, однозначно — иностранный шпион! И я почти уверен, что японский! Шиноби, как пить дать… Читал про этих разведчиков-диверсантов много разного и противоречивого, но без сомнения — они потрясающие мастера иллюзий, кого угодно собьют с толку! Работают на стыке боевой и иллюзорной магии, развивают оба направления по каким-то своим, особым методикам… Да и пофиг мне на их методики, против Михи Титова, который гуляет внутри башки хваленого шиноби у них защиты нет!

Подцепив телекинезом верхний ряд книг на «русской этажерке» я сбросил их с полки, потом — те, что были ниже, и далее — пока не скинул все. Оглядев учиненный разгром я удовлетворённо отряхнул руки:

— Вот так как-то!

И двинул к выходу. Что там ждало меня? Может быть, я уже помираю, расфигаченный по всей кабине? А может, меня уже подельники этого шпионского шпиона за руки и ноги куда-нибудь грузят? Некоторое время постояв в сомнениях у выкрашенной в зелёную краску двери, я треснул кулаком в стену, прогоняя нерешительность — и вышел вон.

* * *

Голову я разбил, и на бедре у меня имелась теперь глубокая кровоточащая царапина, да и очнулся я в позе весьма странной: ноги — примерно на потолке, голова — в районе приборной панели. Но похититель выглядел хуже!

Во-первых, на Барбашина он теперь похож не был, явив из-под личины свое истинное азиатской обличье. Молодой ещё парень, лет двадцати пяти, с непослушной шапкой черных волос и какой-то странной повязкой на лбу, Гладкое лицо с четкой линией челюсти и подбородка, ухоженные брови (фу!), и совершенно отсутствующее выражение раскосых глаз.

У него зрачки в разные стороны разошлись, а изо рта слюна капала — прямо на броню! Похоже, я его доконал. Ну и ладно, грустить не собираюсь. Сменив позу на чуть более адекватную, а потом и встав на ноги, я в первую очередь зафиксировал своего похитителя: отломал телекинезом штурвал с приборной панели и, выгнув его нужным манером, соорудил что-то вроде колодок на ногах, зажав их намертво. Руки же с помощью опять же телекинез связал собственным брючный ремнем. Получилось нормально, да и сам азиат никакого желания немедленно проявить активность не проявлял. Оставалось последнее: оглядевшись, я увидел указатель со стрелочкой. Огнетушитель располагался под приборной панелью!

Пошарив там и достав красный баллон небольшого размера, я размахнулся и врезал похитителя по голове. Тот обмяк, а я нащупал на его шее сонную артерию убедился: пульс есть, жить будет. Зачем по голове дубасить было? А чтобы никто про мой ментализм не догадался. Я ж не дурак, понимаю, что только благодаря скрытому талант справился. А похищать и убивать меня, похоже, будут регулярно, потому как тенденция к этому прослеживается весьма определенная…

Потом настало время бинтоваться и обрабатывать раны — благо аптечка тут нашлась там же, где и огнетушитель.

— Прием, прием Титов, говорит куратор…- зашипела вдруг гарнитура.

Я с ней и в катер этот сел, оказывается! А похититель-то и вправду — дилетант! Не обыскал, не проверил… На что рассчитывал? Что я как баран на заклание буду тихо и спокойно ехать с ним куда ему надо? Настолько рассчитывал на свои иллюзии?

— Прием, князь, Титов на связи, — откликнулся я. — Напомните, какой расы был налетчик, у которого я автомат из рук по пути в Пеллу выбил?

— Кхазад, — откликнулся князь. — И никакой не автомат, а гранату. Миха, ты живой? Что происходит? Голицын вышел на связь и сказал, что я тебя забрал!

— Забрал меня какой-то азиат на катере-амфибии, но я катер сломал, и самому ему по башке огнетушителем настучал. Теперь медленно погружаюсь в болото вместе с судном, азиатом и огнетушителем, где-то в районе берёзовый рощи километрах в трех от форпоста.

— Приоритет — остаться в живых, Титов, понял? Бросай все, лезь на дерево. Пусть тонет к чертовой матери! — приказным тоном выдал Барбашин.

— Не потонет! — заверил я, посматривая в окно. — Транспортное средство застряло меж двух березок, никуда не денется. За мной эвакуация приедет?

— Я приеду, Титов. И теперь это точно я буду, даже не сомневайся, — заверил меня куратор.

— А я проверю…

— Пятнадцать минут! — сказал он. — И связь не выключай, говори что-нибудь, чтобы мы слышали твой голос постоянно. Тут девушка сидит — очень серьезный специалист, если ты прекратишь трепаться — она князю Воронцову сообщит и он за тобой за шесть секунд явится. Но лучше бы нам его не тревожить, конечно.