Лейтенант империи. Часть третья (СИ) - Четвертнов Александр

Трудно работать, когда за тобой следят сотни глаз. Когда зрители жаждут увидеть, как ты оступишься или, хотя бы, споткнёшься. Я вновь оказался в ситуации, когда кругом одни враги. Только на этот раз мне не помогут мои бойцы. Опасность здесь иного рода. И мне надо победить самому. Доказать себе, что я могу. А то сам же перед собой буду выглядеть пустословом.

— Нравлюсь? — спросила Соболева, приосаниваясь на стуле, — а то Вы смотрите и молчите. Дар речи потеряли?

— Думаю, — ответил я правду, скользя взглядом по её личному делу и списку «счастливчиков» за две недели нырка, который предоставил Горбушка.

Мария Николаевна успела одарить вниманием не только пятерых унтеров, но и двух обер-офицеров. У некоторых из них в делах стояли отметки о выговорах за драки. Одна, как раз вчера, причём из-за неё. Оба морпеха до сих пор сидят в разных камерах гауптвахты, под охраной моего отделения. Те ещё соседи.

— О чём думаете? — Соболева провела язычком по верхней губе, — мне всегда нравились умные мужчины. С ними очень интересно и горячо.

— Правда? — сказал я, чтобы беседа продолжалась, вдруг она сболтнёт что-то лишнее. Сам же думал, как провести работу так, чтобы и я остался цел, и она прекратила постельный тур.

— Истина, — сверкнула глазами Соболева, — такие фантазии начинают воплощать, — она подалась к столу и навалилась на него грудью.

Застёжка на кителе расстегнулась, и стало ясно, что нательного белья под ним нет.

— У вас есть фантазии? — Соболева горячо зашептала, как заправская жрица любви, — мы можем их воплотить в жизнь.

— Правда? — протянул я, нащупывая мысль, которая кружила в голове. Любопытный вид Горбушки, вон как уши греет, даже подался вперёд, только подстёгивал мои раздумья.

— Конечно, — прошептала Соболева, — даже офицерам надо отдыхать.

— А потом драться? — я улыбнулся уголком рта, и это её раззадорило.

— Вы о тех мичманах? — её глазки стрельнули на переборку, правда не ту, за которой находилась гауптвахта, — не думайте о них, Вам они не соперники, они же все младше по званию.

Ох, красиво, ничего не скажешь. Вилка в шахматном стиле. Пока что все её любовники младше по званию, чем она. Даже обер-офицеры, всего лишь старшие мичманы. Мне, предлагается, либо клюнуть на её «чары», довольно посредственные, если честно, либо попытаться надавить на неё через разницу в званиях. Якобы она превышает полномочия, заставляет младших по званию спать с ней.

Оба вариант долгоиграющие. Проблему в данный момент решат, и позволят мне почувствовать себя победителем. Зато потом, на берегу, когда поход закончится, моё решение оспорят, доказав, что всё было по согласию, и выговор вынесен неправильно. Либо припишут превышение полномочий уже мне, а она сыграет жертву служебного произвола.

И то и то для меня окончится плохо. Можно будет поднять вопрос о служебном несоответствии.

Нет, может, я напрасно паранойю, и всё это случайно. Просто так сложились обстоятельства. Куда не кинь, всюду клин. Даже запретить ей заигрывать с членами экипажа я не могу. Не имею права лезть в личную жизнь, но и поддерживать здоровую атмосферу на борту обязан.

Нет, всё же это не случайность. Интересно, кто придумал такую многоходовочку? Капитан или Секунд-майор Остапов?

— Лейтенант, решайтесь уже на что-нибудь, — Соболева шевельнула плечами, от чего грудь колыхнулась, — перевоспитайте меня лично, или…

— С радостью, Мария Николаевна, — я, наконец-то, поймал мысль за хвост, и широко улыбнулся. Соболева приняла эту улыбку на свой счёт, и глаза её вспыхнули триумфом. — Но не могу, я не соперник его высокоблагородию.

— Кому? — Соболева захлопала ресницами.

— Секунд-майору Остапову, — пожал я плечами. — Слышал, Вы сейчас с ним на ранней стадии отношений, и я не хочу быть третьим лишним или пятым колесом.

— Каким колесом? — глаза Соболевой округлились, а ротик приоткрылся. Глупышкой она выглядела особенно привлекательно. Такая растерянная, беззащитная. Даром, что офицер. Понимаю, почему на неё так клюют мужчины.

— Пятым, — снова улыбнулся я, слегка повышая голос, чтобы любопытный Горбушка наверняка всё расслышал, — не хочу мешать вашим с секунд-майором Остаповым отношениям.

Как оградить самку тигродава от внимания остальных самцов, если нельзя отправить её в отдельный вольер? Надо сосватать её альфе.

— Но я… что за вздор? — взмахнула руками Соболева, отчего грудь её едва не выскочила из кителя. — Я и Остапов не…

— Как скажите, Мария Николаевна, как скажите, — поспешил я и подмигнул ей, — Я вызвал Вас лишь для личного знакомства, так сказать, никаких претензий к Вам не имею, — я указал рукой на гермодверь за её спиной, — хорошего Вам дня, Мария Николаевна.

Соболева поджала губы. Посмотрела на меня хмуро. Мотнула гривой пшеничных волос и, гордо задрав голову, прошла на выход. Она покинула кубрик, но картина её бёдер, как они покачиваются, задержалась в голове на несколько мгновений.

— Ух, ну и баба, — восторженно протянул Горбушка, повернулся ко мне и, как заговорщик понизив голос, прошептал: — а это точно, что она, ну, — он кивнул головой на дверь, — с Остаповым.

Сосватать самку альфе это половина дела. После надо донести это до стаи. Будем надеяться, что Горбушка тот ещё сплетник, и разнесёт молву по кораблю.

— Угу.

— Точно? — недоверчиво переспросил Горбушка, — она, вроде, возмутилась.

— Но успокоилась, когда я ей подмигнул, что это останется между нами, — возразил я, — она защищала Остапова, сами понимаете, Пётр Ильич.

— Угу, — протянул Горбушка, задумавшись, и я решил набросать деталей к этой истории. Чтобы звучала правдивей.

— Так что точнее некуда, — устало бросил я, переводя взгляд на монитор. — Я сам вчера слышал об этом в спортзале. Только, — я посмотрел на Горбушку и приложил палец к губам, — никому, я случайно услышал, и обещал, что дальше меня не уйдёт.

— Нем, как рыба, — помотал головой Пётр Ильич.

— Это хорошо, — кивнул я, — а то не хочется подвести коллег офицеров.

Приманку, судя по блеску в глазах, Горбушка заглотил. Сдаст он меня, как есть сдаст. Всё сделает, чтобы подмочить мою репутацию. Что ж, мне только это и нужно. Слух о Соболевой и Остапове разойдётся, и никто не рискнёт поддаться на её чары. Разве, только капитан или Мангуст. Но надо ли им это? Не думаю.

Я вздохнул и потянулся. В спине приятно защемило после долгого сидения в кресле.

— На сегодня всё, Пётр Ильич, — посмотрев на часы, сообщил я Горбушке, — прошу Вас продолжить работу по подготовке материалов на личный состав, у нас остались встречи только со штаб-офицерами.

— А что делать с Соболевой? — Горбушка подскочил с места и пошёл за мной на выход из кубрика. — Какой план мероприятий по работе с ней?

— Пока не знаю, — поморщился, закрывая гермодверь, — сами понимаете, в свете её близости к начальству, надо быть крайне осторожными.

— Это да, — протянул Горбушка, наблюдая, как кодовый замок его бывшего «офиса» загорается красным. Теперь туда никто не войдёт без моего присутствия.

— Но как-нибудь мы отреагируем, Пётр Ильич, — я вышел из отсека безопасников. Дождался, когда Горбушка, кинет прощальный взгляд на двух караульных в доспехах (Чуватов с Феей сегодня дежурили), и выйдет следом за мной.

В коридоре я с ним распрощался и пошёл к медотсеку. До тренировки у Мангуста оставалось два часа. А мы с минуту на минуту должны были выйти из нырка, и оказаться в системе за пределами Российской Империи.

Так что мне предстояло заскочить к Елизавете Владимировне, которая отправилась в поход вместе с нами. Пройти по быстрому плановое обследование, и до тренировки успеть на мостик.

Система выхода из нырка, Виа Вита, хоть и за границей, но входила в зону влияния Империи. Так что считалась безопасной для судоходства. Более того, наши корабли периодически её патрулировали.

Принадлежала система, уже знакомой мне по Тау Метам, общине «Искателей свободной и счастливой жизни». Там располагалось две космических станции. Одна добывала и перерабатывала ресурсы с газового гиганта, по имени которого и была названа система. Вторая служила заправочной станцией и, одновременно, оборонительным рубежом.