Седьмой - Лукьяненко Сергей

Он, без сомнения, и мой доклад прочитал, и запись видел. Но я кивнул:

– Да. Я назвал его фуфлом.

– Что это значит?

«Аккуратно, Святослав» – шепнул Боря.

– Русское жаргонное слово, – ответил я смущенно. – Бранное слово. Означает что‑то плохое, скверное.

– Вполне согласен с оценкой, – рассудил полковник. – Лидер второго крыла!

Эрих молча вышел.

– Вы слышали объяснения Святослава?

– Да, – Эрих поколебался. – Рапорт я тоже читал.

– Вас что‑то не устраивает?

– У меня нет доказательств, что синий‑два действительно всё так спланировал, – твёрдо ответил Эрих. – Но я признаю, что после воскрешения он действовал чётко и принёс пользу Небесному Воинству.

– И каков ваш долг, как лидера крыла, отвечающего за дисциплинарные вопросы? – полковник не собирался так просто его отпускать.

– Синий‑два, Святослав Морозов, от имени второго крыла базы Каллисто Небесного Воинства объявляю вам благодарность, – сказал Эрих.

– Служу Небесному Воинству, – ответил я.

Стоя перед строем, мы, под пристальным взглядом полковника, обменялись рукопожатиями.

– На этом, надеюсь, конфликт исчерпан, – сказал Уильямс. – Теперь о ситуации в целом. В чём причина безвозвратных потерь? Душа человеческая, как объяснили нам когда‑то ангелы, может находиться в состоянии квантовой запутанности лишь с одним клоном. Поэтому у всех вас, когда вы отправляетесь в полёт, либо занимаетесь чем‑то потенциально опасным, в состоянии ожидания находится один‑единственный клон. Общее количество клонов каждого пилота поддерживается в количестве семи единиц, начиная с условно‑новорожденного и заканчивая особями в биологическом возрасте двенадцати лет. Наши технологии позволяют дорастить тело с нуля до двенадцати примерно за один год. Согласно расчетам этого вполне достаточно.

Мы это знали, конечно. Не случалось пока, чтобы кто‑то погибал так часто, чтобы подращенных клонов не хватало. В уставе было записано, что в таком случае пилот временно будет отстранён от полётов.

– В норме, сразу после воскрешения, запускается квантовая запутанность с организмом нового клона, – продолжал Уильямс. – Процесс ускоряется при прямом контакте. Именно для этого новые тела помещают рядом с вами в комнате воскрешения, вы смотрите на них, дотрагиваетесь, рисуете номерочки на пятках. Процесс быстрый, но всё же требует несколько минут. И если бы падшие сразу направились в матричную и центры доращивания – мы понесли бы огромные потери, но все вы успели бы воскреснуть. К сожалению, падшие материализовались в комнатах воскрешения. Там они убили двадцать пар клонов, находящих в режиме ожидания, четверых воскресших, а после их воскрешения – их новых клонов, включая едва воскресшего красного‑два первого крыла и едва вошедшего с ним в запутанность клона. К счастью, Хироёси после воскрешения, прежде чем вновь погибнуть, успел подать сигнал тревоги. На помощь прибыли морпехи. В ходе завязавшегося боя падшие стали отступать в глубину базы, убив по пути ещё шестерых едва воскресших пилотов, но не успев уничтожить их новых клонов. Оставшиеся пять жертв – это те пилоты, чьи клоны были уничтожены, а новые ещё не вошли в квантовую связь. Пилоты умирали, но воскреснуть уже не могли.

На взлётке царила тишина. Мы все более‑менее представляли, как всё случилось, но без деталей.

– Далее Падшие стали пробиваться к матричной, явно рассчитывая уничтожить эталонные зародыши. В ходе боя пострадало большое количество клонов в разной степени доращивания, но морская пехота встала на пути врага насмерть. Двое Падших были убиты. Третьего смог уничтожить Святослав Морозов. У нас девять безвозвратно погибших лётчиков. И тридцать семь погибших морских пехотинцев, врачей и техников. Как вы знаете, у них нет квантовой запутанности и клонов.

Это был тяжелый удар. И не только для нас, чего уж тут говорить. Мы хотя бы теоретически имели шанс воскреснуть, просто девятерым не повезло. А вот остальные рисковали жизнью непрерывно.

– По факту… мы потеряли девять пилотов, что скажется на дальнейшей работе. Но поскольку погибли или пострадали многие клоны, то ещё двенадцать пилотов признаны ограниченно годными к несению службы. Их клоны слишком малы, мы не можем быть уверены, что квантовая запутанность сработает. Поэтому, пока не будут выращены полноценные клоны, полёты этим пилотам тоже запрещены. Списки временно отстраненных и ограниченно годных получат лидеры крыльев, также каждому сообщат его состояние лично. Прошу отнестись с пониманием. Кому‑то придётся потерпеть неделю‑другую, а кому‑то и полгода… год. Морским пехотинцам и персоналу предложено продлить контракты на некоторый срок. На Землю отправлен запрос об оказании помощи, включая молитвенную поддержку. Вопросы? Ричард, слушаю.

– Будут ли новые пилоты?

– Да. Вы – основа Небесного воинства, камень краеугольный. Двадцать лет назад вас, лучших из лучших, отобрали для святой миссии…

«Ну, допустим, не двадцать, а восемнадцать‑девятнадцать», – подумал я. «Нам же было от года до двух».

«Какой же ты простодушный, Слава» – фыркнул Боря.

«Что против хочешь сказать?»

«Да ладно…» – Боря замолчал.

Зануда.

Тем временем Уильямс напомнил всем, что некоторое время назад ангелы согласились, что пилотов должно быть больше и помогли отобрать ещё пятьсот детей, подходящих для Небесного Воинства. Ну, точнее они нашли больше, но не все родители согласились записать дитять в пилоты.

И вот сейчас эти новенькие ребята, второго набора, заканчивают подготовку, им лет по десять‑одиннадцать, но вполне возможно, что подготовку ускорят. Так что они заполнят брешь в наших рядах…

Разумеется, среди пилотов начались смешки. Кто‑то сказал, что разумнее обучить щенов пилотировать большие истребители. Его Пальма, мол, точно будет получше десятилетнего сопляка…

Конечно же, все мы в постоянном стрессе от своего непрошенного дитячества, накрывающего нас после каждого воскрешения. Так что настоящим дитятям не повезло, они попадут в атмосферу подначек и насмешек.

Сегодня был объявлен день траура. Всем рекомендовали строгий пост. Ночью посоветовали молиться.

На этом наше общее построение и было закончено.

Честно говоря, мне хотелось есть. Вчера после боя я ещё долго помогал в клонарнях – таскал тушки, помогал убирать бардак. Видел много знакомых. Встретил себя, примерно пятилетнего. Кстати, живого – мелкая тушка сидела и сосала палец. Не знаю, сгодится он теперь в роли клона, после того как пробудился, или…

Нет, не хочу даже думать.

Но вчера аппетита у меня не было, вернувшись к себе я упал и заснул, а за завтраком выпил сладкого чая и съел тарелку овсяной каши.

А вот сейчас на меня накатил жор. Так что я пренебрег рекомендацией и пошёл в столовую.

Народа здесь было вполовину меньше обычного, но всё‑таки изрядно. Мы всё‑таки несём службу, а воинам традиционно даются послабления.

Мясо или рыбу я брать не стал, но картошки с грибами навалил полную тарелку. Сидел, ел и вспоминал Падшего, стоящего с огненным мечом посреди кровавой плоти и разбитой медицинской аппаратуры. Если бы на него надеть белые одежды и просветлить ореол – выглядел бы братом тому ангелу, что со мной разговаривал.

Ну да, конечно, всё это видимость доступная человеческому глазу, бла‑бла‑бла, да и были они когда‑то одинаковыми, только некоторые ангелы пали, поддавшись гордыне и ненависти к людям…

А другие устояли перед искушением, а уж людей любят – просто на колени упасть хочется.

– Святослав, – рядом со мной вдруг присел Эрих. – Мир, дружба?

– Мир, – согласился я. – И всё же, чего ты меня невзлюбил?

– Ты другой, – подумав, сказал Эрих. Кажется, вполне откровенно. – Вроде искренний, летаешь хорошо. Но…

Он повёл рукой в воздухе, будто пытаясь что‑то нащупать.

– Ты одиночка. Со всеми ровный, но никому не друг.

– Ты тоже, – заметил я.

– Верно, – Эрих усмехнулся. – Но я такой, потому что знаю – я самый лучший. А ты словно фигу держишь в кармане. И хоть бы разок достал, показал. Нет, улыбаешься, но держишь.