Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ) - Погорелова Галина

Решившись, Даарон толкнул тяжелую дверь. Та поддалась с неожиданной легкостью, почти беззвучно, будто сама впустила его внутрь.

От каменных стен, заключенных в чреве горы, веяло холодом. Покрытые строгими узорами тарикон, они скрадывали его шаги с неуловимым эхом. Лестница уводила все дальше вверх, на последний этаж, где и обосновалась светлейшая ишана Пути.

Оказавшись в ее покоях, Даарон уже собирался мысленно окликнуть Альму, но в следующий момент его взгляд зацепился за фигуру в глубине комнаты. Она стояла в пол-оборота к нему у полок с печатными книгами, легко касаясь разноцветных корешков тонкими изящными пальцами. Девушка. Молодая. Слишком молодая, чтобы находиться в приближенном окружении высшего священнослужителя, даже под одной с ним крышей. Полускрытый тенями облик этой незнакомки вынудил его замереть.

Густые, такие же черные, как и у Альмы волосы, собранные в две непослушные косы, змеями падали ниже ее плеч, выбиваясь вьющимися локонами из небрежной прически. Тонкий высокий стан терялся под неприметным светло-коричневым одеянием: грубым, плотным. Наряд послушницы.

Сделав к ней шаг, Даарон выдал себя, и девушка резко обернулась. Подняла на него прямой взгляд – зеленые глаза с золотистыми искрами смотрели настороженно, почти испуганно, но не без любопытства.

Ее запах ударил в сознание, до боли напомнив Альму, но в нем не было той терпкости диких лилий. Вместо этого он распробовал что-то более тонкое и свежее, юное.

— Вы кто? – спросила она, с трудом сохраняя твердость в звонком девичьем голосе.

Она его не узнала.

Не став отвечать, Даарон продолжал ее рассматривать. Взор скользил по ее чертам – точеным скулам, по слишком пухлым далеко не женственным губам, крупному, но аккуратному носу с горбинкой, россыпи темных веснушек по всему лицу и шее, маленькому родимому пятнышку у линии челюсти, которое он заметил только сейчас.

Она была до смешного похожа на Альму, и в то же время отличалась свежестью зари. Юная, едва ли старше двадцати лет.

Даарон невольно шагнул ближе, подчиняясь какому-то странному порыву. Ее глаза, такие необычно ясные, всматривались в него, притягивали, и этот миг пугал больше, чем все шрамы на его теле.

— Ты… – он не договорил, еще не понимая, что собирался сказать. Наверное, узнать ее имя.

Рука поднялась, и он медленно заправил выбившуюся прядь волос за ее ухо. Черные как ночь локоны показались мягкими, чуть теплыми на ощупь. Пальцы скользнули дальше, коснувшись её щеки.

Она замерла, боясь пошевелиться, явно не понимая происходящего.

Смуглая кожа под его ладонью оказалась теплой, живой, настоящей. Но напускное спокойствие в ее мимике предстало перед ним плохо отработанной иллюзией. Незнакомка едва сдерживалась, чтобы не закричать. Попытавшись считать ее мысли, он ничего не увидел. Ее разум растекся перед ним темным зеркалом, не пустив дальше поверхности.

— Ты одарена, – догадавшись, произнес Даарон.

На этот раз не ответила уже она. Вместо этого крепче прижала к груди какую-то книгу, будто это могло ее защитить.

– Как тебя зовут?..

— Енизза!!!

В комнату стремительно ворвалась Альма, и ее окрик резанул воздух. Даарон не обернулся, но ощутил на себе взгляд священнослужительницы – жесткий, полный тревоги.

— Так вот, в чем твой грех, светлейшая, – не смотря ей в глаза, спокойно произнес он.

Теперь обе женщины стояли рядом, и сходство между ними не вызывало сомнений. У них была общая кровь.

— Как только ты смогла ее так долго прятать?

Девушка выронила книгу, прижавшись к Альме, но та резко убрала ее руки.

— Енизза, иди, – тихо настояла она, более не повышая тона.

— Но, светлейшая…

— Уходи! – голос стал тверже. – Дани!!! – позвала она слугу. – Уведи ее немедленно!

Средних лет прислужник, вышедший из глубины покоев, низко склонился, кивнул, жестом поманив к себе девушку. Та еще раз исподлобья посмотрела в его сторону, обожгла зелеными искрами, страхом, вызовом, но почти сразу сорвалась с места. Если она и поняла, кто перед ней находится, выказывать должного почтения все равно не собиралась.

Когда их шаги стихли, Даарон повернулся к Альме.

— Енизза… – медленно протянул он, будто пробуя это новое слово на вкус. – Со стародиарского – горный вьюнок. Сорняк с простыми цветами, но запах… – его губ коснулась ухмылка, – такой тонкий, притягательный.

— Зачем ты пришел? – поспешно перебила его Альма.

— Пока что ты – мой духовный наставник, – ответил он, подбираясь ещё ближе.

Альма вытянулась перед ним застывшим идолом, но Даарон вдруг понял: она боится. Не его. Не себя. Она боится за эту девушку, за их общий секрет. Страх этот отражался так явно и вкусно, что он едва ли не простонал, когда нечто мрачное отозвалось в его душе. Желание увидеть, как эта женщина сломается, увидеть ее позор и крах. Потребность унизить ее, смешанная с еще более сильным стремлением никогда не допустить подобного.

Даарон отступил на несколько шагов, заложив руки за спину. Собственные двойственные чувства отрезвили, хоть отчасти погасив в нем гнев.

Меж тем, попытавшись совладать с собой, священнослужительница коротко поклонилась.

— Мы не ждали вас, ал-шаир.

— Разве мне нужно приглашение? – он не отводил взгляда, наблюдая за каждым изменением в ее мимике, каждым движением.

— Чем я могу быть полезной, мой ал-шаир?

— А ты не видишь? – карикатурно качнувшись с пяток на носки, он на мгновение продемонстрировал свой истинный облик, оголив перед ней боль.

Альма тут же напряглась.

— Вряд ли вы ждете от меня моей мудрости.

Ее пальцы сжались в кулаки, скрывая нервную судорогу.

— И что же я жду?

Ответный взгляд лишь на долю секунды вспыхнул яростью, но страх быстро взял над ней верх. Потупившись, Альма шумно втянула воздух. Она словно что-то решила для самой себя, примирилась с неизбежным, а может и увидела то, чего нет. Дальнейшая фраза сорвалась с ее губ шепотом.

— Как это будет?..

Даарон удивленно приподнял бровь, но Альма на него не смотрела, полностью отдавшись своим черным мыслям. Стерев эмоции, он подыграл ей, позволив продолжить.

— Как ты захочешь, – нейтральным тоном предложил он.

Было интересно посмотреть, к чему все приведет, да и проверить ее решимость тоже. Проверить себя. Неужели светлейшая ишана Пути настолько напугана, настолько позволила его отцу себя затравить, что утратила возможность мыслить здраво? Неужели действительно решила, что он тут ради такой гнусной цели… чтобы ее убить?

— Немногое способно оборвать мою жизнь, – между тем протянула женщина, окончательно убедив его в обратном. – подойдя к окну, она ненадолго умолкла. – Но падение с такой высоты справится…

Ее взгляд метнулся к нему.

— Прошу только об одном. Пусть это не коснется тех, кто мне дорог. Вы дадите мне свое слово, ал-шаир?

— Считай, что оно у тебя есть, светлейшая, – все также подыгрывая женщине в ее безумии, он подошел, замерев у нее за спиной.

Альма распахнула окно. Вцепившись в створки дрожащими пальцами, подалась вперед. Даарон не двинулся с места, давая ей это пространство. И в следующую секунду, когда она почти сделала последний шаг, он перехватил ее за талию, рывком притянув к себе.

— Что ты творишь!?

Альма вскрикнула. Начала вырываться, но он держал крепко.

— Последнее чего я хочу – твоей смерти!

Она запрокинула голову. Посмотрела на него широко распахнутыми глазами, тяжело дыша. Внутри темно-зеленых изумрудов взметалось столько эмоций: недоверие, ужас, надежда. Их взгляды схлестнулись с непримиримой силой, и в этом столкновении он увидел еще больший стыд, чем свой собственный, боль, тяжесть скрытой вины на ее плечах.

Даарон не выдержал. Он хотел этого так давно, представлял себе так часто, столько об этом думал, что, прикасаясь к ней сейчас, прикасаясь впервые, впитывая исходящее от ее тела тепло, уже не мог остановиться. Его губы нашли её, срываясь на яростный поцелуй. Она сначала сопротивлялась, руками била по его плечам, извивалась, каменела, но вскоре привкус ее гнева сменился. Постепенно страсть подчинила каждого из них, уничтожая барьеры между их мирами, сметая под корень все порядки, законы, саму веру, оставляя только влечение.