— Нихрена подобного! — отвечал Лидер-три. — Мы вскрыли шлюз, пролезли, а тут толпы озверевших сервов! Они лезут из всех щелей!
Странно. Ведь Эвридика мертва? И ведь она была высшим сервом, который управлял боевыми единицами?
Ответ был прост и очевиден. Помимо суперадминистратора есть и простые администраторы. Те самые серв-мастера, которым некогда был Капитан Немо. Они управляют сражением по приказу убитой только что Эвридики.
Ну, и как их найти? Это может быть иголка в стоге сена.
Когда створки лифта открылись, я понял, что придётся попотеть.
Впереди был нескончаемый строй роботов. Сервы, сервы, сервы. Мужского и женского пола, а также такого вида, что пол уже не различить — один скелет без мягких тканий. Почти все голые, либо в лохмотьях. И это могло бы даже как-то взбодрить и удивить, но я почувствовал себя обескураженным. Как будто стою на странном нудистком пляже где-то в арктике, где начался зомби-апокалипсис.
Потому что они все были тупыми. Наглухо. Никакой тактики, никакого взаимодействия. Оружие было всего у десятка из них. Остальные были безоружные.
И они меня явно ждали.
С остекленевшим взглядом они пошли на меня.
Ясно. «Чумка», как звали это явление в учебниках. Давненько про такое не слышал. Давным-давно были разработаны особыне программы и протоколы для подобных боевых действий в кризисных ситуациях. Когда серв любой модели перестал действовать как осознанный индивид, становясь серв-нодой распределённого кластера.
Кластера с тысячами рук и глаз. В общем, сервом, но в самом исконном его значении — «ведомым», неуправляемым, по сути, големом. Поэтому-то и работало общее роевое движение в стиле «найти, схватить, уничтожить». Только их ещё до моего рождения строго-настрого запретили. Потому что это даже пострашнее осознанных бунтов сервов вроде Спартака или Бендера.
Мой молот пробивал туннели в толпе. Свободной рукой я открывал щиты и посылал гравитационную волну, распихивая и расталкивая всю эту тупую кибернетическую массу. Я, по правде, уже и позабыл про то, что где-то здесь есть живые люди. Сейчас у меня была другая цель — выбраться и управлять челноком.
Это был чёртов зерг-раш, мочилово направо и налево.
В общем, типичнейший зомби-триллер. Наверное, с минимальным риском для меня, потому что они не были вооружены, а я не был сервом. Но удары по корпусу, попытки прокусить скафандр, расцарапать, навалиться, придушить…
Высунувшийся из своего люка Потёмкин помогал мне, как мог, царапал когтями, откусывал носы зазевавшимся, выпячивал спину шипами, а иногда и прыгал кому-то в лицо, опрокидывая строй из сервов, словно здоровенные домино.
Вскоре я понял, что путь для отступления для меня перекрыт.
— Октавия! Ты освободилась?
— Уже почти всё. Солнышко прибыл. Погрузка завершена.
— Подгоняй «Солнышко» ко второму модулю! Найди свободный порт! Только не выходи! И не контактируй ни с кем из сервов! У них чумка.
— Чумка, что?… Понятно. Страшно. Принято.
Расправившись на время с волной, я пробился в какой-то коридор, судя по всем, это был путь в порт. Внутренний экран подсказал мне, что температура растёт.
Забаррикадировал дверь щитами, ещё и проломил молотом потолок, чтобы окончательно запечатать двери.
Вроде бы помогло.
Но с этой стороны тоже оказались сервы, правда, куда в меньшем количестве. Хотя путь по коридору они мне перекрыли. А один из них, высокий, статный, судя по всему — бывший дворецкий, наверное. В чёрном стильном комбинезоне, целёхоньком и новом — стоял поодаль и наблюдал за происходящим.
Как-то совсем по-другому наблюдал. Осознанно, и явно пытаясь уберечь себя.
— Фас! — указал я Потёмкину.
В три прыжка по головам мой зверь понёсся навстречу бывшему дворецкому. А тот, сообразив, что что-то не так, достал из-за спины бластер.
Бластерный болт сорвался со ствола ровно в тот момент, когда Потёмкин спрыгнул с головы последнего серва и сколобочился в полёте в тугой шипастый шар.
Но он попал по касательной, лишь немного задев шипы Потёмкина — потому что в этот же момент мой молот сбил серв-мастера с ног. Потёмкин приземлился на бетон, пробежал, прыгнул серву в лоб, закрывая глаза. А затем как-то невзначай лапой вскрыл сервисный модуль под затылком, или что-то ещё такое сделал, уже не знаю что, отчего серв-мастер тут же отключился.
А все остальные сервы тут же перешли в режим гибернации.
Стало очень тихо.
Только где-то вдалеке звучала музыка. Тихонечко так.
Пришло время разобраться, как на других участках фронта.
Шедшие в нашу сторону с противоположного сегмента станции наёмники сообщали, что попали ровно в ту же заварушку, что и мы чуть раньше. «Зомби-апокалипсис», говорили они.
Мастера Никто пытались пробиться к застывшему в порту корвету, но после решили отступить. К чёрту корвет.
— Отступайте, — приказал я.
Пока времени проверить, послушаются ли они, или нет — не было.
Зато абордажная группа на «Инженере Кобылкине» тем временем пробилась к рубке капитана и взяла корабль под своё управление. У аналогичной бригады на «Полковнике Антоне Жабове» дела шли куда тяжелее.
А вот на «Иване Абрамове» всё было очень, очень плохо.
— Мы не можем пробиться! Мы не можем пробиться к рубке! — орал в общем канале Лидер-три. — Тысячи их! Вызываем подкрепления!
— Лидер-два, уходите с «Инженера Кобылкина» садитесь на капсулы — и к «Ивану Абрамову», — приказал им Сволочь.
Я поднял Потёмкина — он был целёхонек, только пара пластинок на спине потемнели и погнулись. Ничего, выживет, бывало и похуже. Почесал ему за ушком, поблагодарил, сунул в сумку и зашагал дальше, на звук.
А там…
Ну, наверное, я что-то такое и предполагал увидеть.
Узкое длинное помещение, ярко освещённое, с двумя ушедшими в гибернацию роботами у входа.
А за двумя длинными рядами из столов сидели люди.
Низушки, как мы их называем. Небольшого роста, не выше метра сорока. Коренастые, круглолицие, узкоглазые. Такие популяции живут на суперземлях с холодным климатом, разряженным воздухом и высокой гравитацией — вроде как раз что-то подобное было на одной из планет в систем Ковыля.
Они делали новогодние игрушки с символикой строительной компании Смоква. Шили сумочки, разрисовывали маленькие милые кружечки и вязали свитера с надписями «Смоква — и планета будет вашей».
— На выход, — скомандовал я.
Ну, далее мы пробивались к доку, к которому припарковался «Солнышко.» Тратили драгоценные минуты из запаса.
Скоро, уже очень скоро двигатели пришедших в систему кораблей снова можно будет запустить. И если не поспешить, не помочь в абордаже — они улетят без нас…
Мы упаковались, как сельди в бочку. Серверные стойки, раненые, спасённые рабы-низушки. Уж не знаю, как Солнышко всё это вывез.
Меня волновал транспортник. Мы летели к «Принцу Евгению», наблюдая, как в разных частях исполинского корпуса «Ивана Абрамова» вспыхывают мелкие огни взрывов.
Как сыпятся, словно мишура с ёлки, десантные капсулы.
Я должен, обязательно должен буду направиться вскоре туда. Ведь двести пятьдесят тысяч человек, сказала Эвридика.
Или…двести пятьдесят тысяч рабов?
— Здесь нет людей! — орал Лидер-три. — Они захватили лифт и второй отсек. Мы забаррикадировались, но долго нам их не сдержать. Палуба содрогается. Барабаны… барабаны бьют в глубине! Нам не выбраться. Тьма движется во мраке. Нам не спастись. Они близко!
И чуть позже послышалось то, что я меньше всего хотел услышать.
— Говорит Лидер-три. Нас осталось двадцать. Вызываю огонь на себя.
Глава 8
Проблема вагонетки
Пахло потом и кровью. Стонали и хныкали раненые пехотинцы. Где-то тревожно пикал мониторинг, ругаясь на повышение потребления кислорода в салоне
— Стук-стук, — бормотал невнятно, нервно качаясь на ближайшей сидушке к пилотам, молодой работяга-низушка, освобождённый из рабства. А над ним нависали ещё четверо, кое-как державшиеся за приборы и дышавшие мне в затылок.
