Принцесса Восточного Созвездия - Катрин Селина

Одна мысль о том, как это будет больно, ощущалась как едкая кислота. Может, Файона и права, когда говорила, что мама сильно меня подставила. Сделай она всё правильно, у меня сейчас было бы на одну проблему меньше.

– Шейна, ты ведёшь себя ужасно!

Я беспомощно обхватила себя руками за живот.

– Прости.

– Не у меня надо просить прощения, а у Владыки замаливать грехи, – смягчилась Силис. – Ты же понимаешь, что поступаешь неразумно?

Пожалуй, Силис и Файона были тем нешироким кругом моих подруг, с кем я могла говорить почти откровенно. Но если Файона искренне обожала своего мужа и исправно молилась за его здоровье три раза в день перед едой, то Силис была более прагматичной. Она уважала Идриса, но в меру, помогала в работе, делала всё, что предписывают священные заповеди «Саги Первых Дней», глубоко почитала Владыку, но никогда не восхваляла супруга, как та же Файона.

– Шейна, подумай хорошенько. Ты пойми, тебе уже двадцать пять, – продолжила она. – Совсем старая дева. Конечно, ты на попечении у эмира, но ведь он не пожизненно будет тебя содержать, верно?

– Я сама в чайхане зарабатываю!

– И что? Тебе всё равно нужен мужчина. А не захочешь – эмир может и разгневаться, отправить работать в пещеры. Тебе оно надо? Ты слышала, сколько там грязных погибает?

Да, про смерти грязных, разумеется, слышала, хотя и старалась отгородиться от этой правды жизни.

– Вот. – Силис назидательно подняла указательный палец. – Любой жених потребует, чтобы ты надела рукавицы. Так зачем рисковать, гневить эмира и воротить нос от жениха, которого тебе послал Владыка? Гафур – беспроигрышный вариант. Во-первых, он паладин, а значит, золотишко водится, в бедности не оставит…

Младшая жена Идриса продолжала говорить и говорить, размахивая руками в воздухе, от чего рукава её платья сползли до локтей и обнажили бугристую кожу предплечий. Я машинально отвела взгляд и посмотрела на ненавистные рукавицы. Словно в издевательство, они были украшены алыми рубинами – символ чистоты крови…

Кто вообще придумал украшать эти штуки? И какого черта Гафур не прислал мне нормальных драгоценностей, раз уж решил жениться?

Почему-то перед мысленным взором возникло лицо Янна с утончёнными чертами и фантастическими тёмно-карими глазами. Когда я сказала, что он должен меня бояться, цварг так смешно возмутился: «Чего-о-о?» Интересно, если бы он знал правду, то относился бы ко мне так же? Мне подумалось, что, если бы Янн делал предсвадебный подарок, он наверняка бы подарил что-то особенное, а не это уродство.

– …Ну и наконец, у него уже есть две жены. Ты будешь третьей, – закончила свою речь Силис.

– И в чём же здесь плюс? – вяло откликнулась я, всё ещё пребывая в своих мыслях.

– Как в чём? – Жена эмира всплеснула руками и понизила голос до шёпота: – Ты только подумай, это ж как тебе повезло! Ты обязана будешь остужать кровь мужа в три раза реже, чем если бы была у него единственной!

Я лишь покачала головой и до боли закусила губу.

Когда Янн меня обнимал, когда я рассматривала его одежду, гладкую кожу щек и подбородка, острый кадык… у меня и мысли не возникло, что если бы я была его женой, то хотела бы сократить наши встречи. Наоборот, от воспоминания, что у него всего одна жена, меня прошибло какой-то нездоровой завистью. Везёт же некоторым!

– Шейна?

– М-м-м?

– О чём ты думаешь?

– Ни о чём.

– Врёшь.

Я вздрогнула и посмотрела на Силис. Понятия не имею, как она догадалась, но следующей её фразой было:

– Тебе понравился этот иномирец, Йанн Робер, да?

Я сглотнула. Неужели она догадалась, где я была накануне вечером? Хотя если бы догадалась, то уже бы громко и строго отчитывала меня…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь. С чего такие выводы?

Силис шумно вздохнула, поправила свою вуалеску и села в кресло, знаком показывая, чтобы я заняла диван напротив.

– Я вынуждена признать, что составила о нём неправильное первое впечатление. Он не только силён и ловок, как несколько паладинов, но ещё красив и богат…

– Откуда ты знаешь, что он красив? – вырвалось непроизвольно.

Мы рассматривали его издалека, а когда цварг прибыл во дворец, Силис должна была работать на кухне.

В ответ подруга посмотрела с укоризной:

– Так и знала, что всё дело в нём. Я сегодня уже была у Идриса, показывала ему посылку Гафура. Мой супруг завтракал вместе с цваргом, так что довелась возможность внимательно его рассмотреть.

О как…

– Пойми, Шейна, у него действительно экзотическая внешность, эти длинные блестящие волосы, гладкое лицо без бороды, чёрные рога, хвост с шипом и тёмные глаза… И в нём чувствуется настоящая мощь. Про богатство я и вовсе молчу. Идрис сам обращается к нашему гостю как к равному и выделил на сегодня в качестве проводника Ихмера.

– Старшего сына?!

Проявление немыслимого почтения к иномирцу.

– Да. – Силис некоторое время помолчала. – Я признаю, таким мужчиной легко увлечься, он слишком сильно не похож на наших, но в этом и вся беда, Шейна! Почему ты думаешь, что он просто тобой не воспользуется? Что останется содержать и защищать тебя здесь, в Аль-Мадинате, а не улетит на своей железной птице на далёкую родину? Что ты не умрёшь с голоду или, что ещё хуже, закончишь свои дни как продажная девка?! Шейна, очнись! Ты же ведь его даже не знаешь!

Я качала головой, внутренне понимая, что Силис ведь права. Есть Гафур – нормальный мужчина, понятный мне паладин с чёткими запросами, которые я тоже осознаю в полной мере. Может, от него не очень приятно пахнет и он слишком много употребляет вина, но ведь у него уже есть две жены, и обе хорошо себя чувствуют. Следы воспитания, по крайней мере, пропадают быстро, он считается совсем не жестоким паладином.

А есть Янн…

Совершенно чуждый, не знающий наших правил, с лёгкостью нарушающий абсолютно все запреты: взял меня на руки, усадил на постель, расстегнул тунику и… ничего не сделал. Хотя опозорил, узнай об этом кто-то из домашних. А если он точно так же играючи случайно растопчет мою жизнь? Он ведь чётко сказал, что второй женой брать меня не намерен, а по законам Цварга у них вообще может быть только одна супруга.

– Прояви уважение к эмиру, – тихо продолжала увещевать Силис. – Он взял тебя с улицы, удочерил, воспитал, подарил всё это золото. – Она обвела рукой многочисленные жемчужные нити и заколки в моих волосах. – Ты встала на одну ступень со всеми его дочерьми, когда могла бы умереть на улице от голода! Ты – принцесса, и у тебя есть обязанности перед эмиром. Гафур – отличная партия. Отплати эмиру добром за добро.

– Но наручи – это ведь больно, – прошептала я.

От одной мысли, что придётся их надеть, холодели стопы и ладони.

– И что? – Она нарочито закатала рукава, показывая бугристую кожу предплечий. – На всё воля Владыки. Испытания даются, чтобы проверить крепость нашего духа. Твоя мать провалила испытание, не надев на тебя наручи, но у тебя есть шанс это исправить. Я искренне желаю лишь здоровья тебе и твоим рукам.

Я судорожно вздохнула.

– А если я не хочу терпеть боль? Если вдруг это неправильно и не все должны носить наручи?

Лицо Силис неуловимо изменилось.

– Надеюсь, ты никому больше не высказывала таких крамольных мыслей? Это попрание «Саги Первых Дней». У тебя недостаточно богобоязненности, Шейна. Тебе повезло, что это слышу я, но если ты выскажешься так при старшей жене эмира, то плети не миновать. Все рано или поздно надевают наручи, а те, кто сопротивляется, – умирают в пещерах. Владыка так завещал.

– Спасибо за поддержку. Ты права, – ответила я, чувствуя при этом, как сердце обливается кровью. – Мне надо идти на работу, а то Файона будет ворчать, что все дела лишь на ней.

– Конечно, иди. – Младшая жена Идриса поднялась с кресла и направилась к выходу. Уже на пороге она обернулась и добавила:

– Шейна, Гафур обещал приехать свататься уже завтра. Постарайся не наделать глупостей до этого момента.