Принцесса Восточного Созвездия - Катрин Селина

Глава 12. Суд

Янн Робер

Честно говоря, не думал, что во Вселенной найдётся хоть один гуманоид, который способен меня раздражать так же сильно, как Эсмеральда, но у Ихмера это получалось делать виртуозно. Я мысленно поразился, как у столь адекватного, уравновешенного (по меркам людей) и имеющего деловую хватку эмира может быть настолько неприятный старший сынок.

В суд нас сопровождала четвёрка Деорсы, и, кажется, даже они вздохнули с облегчением, когда Ихмер приказал ждать у дверей. Но если я думал, что на суде будет передышка, то глубоко ошибался.

– Не понимаю, зачем отец спустил столько денег на это убогое заведение! Решали же проблемы как-то раньше сами, – отпустил он комментарий во время первого дела, которое мы застали.

Двое мужчин обратились в суд. Кузнец подковал купцу клячу, но в неожиданный момент подкова слетела, животное оступилось и сломало ногу. Теперь купец требовал с кузнеца не только стоимость подковы, но и всей лошади, потому что скотину пришлось убить. Судья, или «кверант», как здесь к нему обращались, решил дело в пользу купца. У меня мелькнула мысль, что неподкованные лошади просто так ноги не ломают, но, очевидно, до проведения следствия и тщательной экспертизы на Террасоре пока ещё не додумались. Что ж, всё ещё впереди.

– Ваш отец поступил мудро, что отстроил это здание, – спокойно ответил я. – В конце концов, Аль-Мадинат растёт, население увеличивается, у всех возникают конфликты. Люди должны знать, куда приходить, чтобы их решить.

– Пф-ф-ф, ну допустим, ладно, построить стены и крышу – это хоть и большие, но разовые траты. – Ихмер пригладил только-только начинающую отрастать бороду. По эмоциональному фону чувствовалось, что молодой человек крайне доволен собой. – Но зачем разрешать другим вот так свободно заходить и смотреть на судебный процесс? Это же рассадник инакомыслия! А вдруг кто-то решит воспользоваться системой для собственного обогащения?

– Предполагается, что судьи всегда решают конфликты честно и незаконное обогащение невозможно.

– М-да?

Такая концепция явно была Ихмеру в новинку. Он покрутил её и так, и сяк, и когда я уже подумал «ещё одно дело, и можно будет уйти», старший сынок эмира выдал:

– И всё-таки я не понимаю, почему отец разрешил женщинам заходить в суд. Зачем им это? Я уже молчу о том, что женщинам-секретарям можно было бы и вовсе не платить.

– За вход?

– За работу. – Ихмер поправил претенциозно-малиновый тюрбан на голове и небрежно кивнул на террасорку, которая старательно записывала слова судьи. – Всем известно, что достижение женщины – это заслуга её мужа.

Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы переварить слова собеседника, настолько сильно они шокировали.

– А сейчас, – я кивнул на замотанную по ноздри брюнетку, которая старательно обмакивала перо в чернильницу и записывала слова судьи, – сколько она получает?

– Одну треть от ставки, будь на её месте мужчина, – недовольно ответил собеседник. – Вы представляете?!

Одну треть! Это, выходит, террасорка должна втрое больше вкалывать, чтобы заработать ту же сумму.

– Не представляю… – ошеломлённо пробормотал я.

Наш тихий разговор прервал пожилой судья с глубокими морщинами на лбу и уставшим взглядом. Он поднял жестяной колокольчик и несколько раз позвонил.

– Следующее дело!

Сразу после объявления в зал вошла террасорка. За неполные сутки на этой планете я уже начал привыкать к скромным взглядам в пол, длинным тёмным одеждам и бесшумно-шелестящим движениям женщин, а потому был поражён той, что показалась на людях с высоко поднятой головой. По ментальному фону от неё исходили страх и волнение, но ещё я почувствовал привкус чего-то пряного… чего-то острого. Бета-колебания разумных гуманоидов иногда настолько необычные, что их сложно переложить на конкретную эмоцию, но я готов был поклясться, что женщина чувствовала себя правой в той ситуации, которая с ней случилась.

Почувствовал это и Ихмер, потому что вдруг резко и часто задышал через нос. Он цепко высматривал в террасорке что-то, но что именно, я так и не понял. Женщина в угольно-сером платье села на длинную, выкрашенную свежей краской деревянную скамью напротив судьи. С противоположной стороны зала зашёл тучный бородатый мужчина в пёстрых лимонно-салатовых одеждах и головном уборе, украшенном пером павлина.

Я поймал себя на мысли, что террасорцы напоминают небесных трубадуров – рыбок с планеты Миттария, чьи самцы обладают яркими и длинными плавниками, а также издают мелодию под водой, в то время как самки имеют невзрачный серый окрас и всегда молчаливы. В ментальном фоне от вошедшего пованивало тухлятиной. Он опустился на точно такую же скамью напротив женщины.

– Итак, Инна Фархас обращается в суд с заявлением, что её супруг, уважаемый Бартл Фархас, поднял на неё руку, – зачитал судья строки с листочка, услужливо протянутого секретарём.

По залу прошли осуждающие шепотки, а тот самый Бартл, что удивительно, даже не смутился. Наоборот, гаденько улыбнулся и закинул ногу на ногу. Ихмер показательно фыркнул.

– Вот потому я и говорил, что суд – это пустая трата денег из нашей казны.

Судья вновь позвенел в колокольчик, призывая всех к спокойствию:

– Уважаемая Фархас, вы читали священное писание «Сага Первых Дней»? – обратился пожилой мужчина к террасорке.

Та с готовностью кивнула.

– Разумеется, уважаемый кверант. Я обучена грамоте и знаю заповеди Владыки наизусть.

– Что ж, если вы знаете текст наизусть… – Судья кашлянул. – Прочтите, пожалуйста, главу шестую, параграф третий.

– Жена должна во всем слушаться своего Мужа, ибо он её глава и покровитель. Жена должна быть покорной и смиренной, ибо это лучшая добродетель, не перечить Мужу и не роптать на него, ибо это греховно. Если Жена не будет послушна Мужу и будет роптать на него, то муж имеет право наказать её.

«Что за Средневековье, Фабрис, куда ты меня послал?!»

До этих строк я «Сагу Первых Дней», очевидно, не долистал, или мой мозг вычеркнул эту информацию из памяти как абсолютно ненужную и фанатичную.

– И что же, Инна Фархас, вы считаете, что обратились в правильное место? – чуть строже продолжил судья. – Вы понимаете, что совершили грех, придя сюда?!

– Уважаемый кверант, – голос женщины впервые дрогнул, – но ведь в этой главе есть четвёртый параграф. «Наказание может быть словесным или физическим, но оно не должно быть жестоким. Муж должен наказывать Жену с любовью и милосердием, а не со злобой и ненавистью».

Взгляд судьи помрачнел, он посмотрел на её супруга:

– Санджар Бартл Фархас, что вы скажете в своё оправдание? Вы наказывали свою жену жестоко?

– Нет, уважаемый кверант, – охотно отозвался тучный террасорец. – Я ударил её всего лишь ладонью.

Ладонью?

Всего лишь ладонью?!

Бартл выглядел крупнее жены раза в два, если не в три, и у меня закипела кровь от ярости, когда я представил, сколько силы он физически может вложить в удар. На Цварге женщины – драгоценность нации. Девочек рождается исчезающе мало, и чтобы просто прикоснуться к цваргине, принято спрашивать разрешение. Сделать больно цваргине – немыслимо! Невообразимо!

Здесь же…

Я прикрыл веки, пытаясь взять чувства под контроль.

«Муж должен наказывать Жену с любовью и милосердием».

Какая же всё-таки омерзительная религия…

«Спокойствие, Янн. Фабрис предупреждал, что ты не должен вмешиваться», – напомнил самому себе.

– Уважаемый кверант! Ладонью или нет, но это было жестоко! – Внезапно Инна встала со скамьи, расстегнула несколько верхних пуговиц горловины, перекинула толстую косу вбок и продемонстрировала вначале судье, а потом и нам сломанный хрящ ушной раковины и фиолетовое – почти как кожа цваргов – пятно, которое растекалось по шее, линии челюсти и уходило под почти глухую маску. Увы, для людей этот цвет означает серьёзнейшую гематому.

«Один космос знает, как у неё выглядит остальное тело и лицо, но показать она его не может, так как это будет оскорблением судьи…»