Звездный бруствер. Книга 2 - Тарарев Юрий

Ответ Фу-Линя прозвучал по-военному чётко:

– Слушаюсь, капитан.

Затем Артамонов связался с полковником Бернсом.

– Полковник, я отправил шаттл для экстренной эвакуации. Держитесь. Попытайтесь связаться с Соловей или Робинсон – выясните, что происходит во внутреннем периметре.

Ответ Бернса был кратким, но насыщенным тревогой:

– Понял, капитан. Ждём шаттл. Гравитация уже двенадцать «G». Поторопитесь, а то эвакуировать будет некого. Мы пытаемся связаться с Соловей и Робинсон, но ответа нет.

В этот момент гравитация станции, словно живое существо, продолжала давить на всех присутствующих. Десантники и учёные, прикованные к твёрдой поверхности, с трудом удерживали равновесие под натиском растущей тяжести.

– Держитесь! – кричал Бернс, и его голос, полный решимости, разносился по скафандрам. – Шаттл уже близко!

Академик Лунев, согнувшись под тяжестью гравитации, стоял у закрытой переборки, его взгляд был устремлён вглубь таинственного сооружения. В его мыслях мелькали образы Ирины и Эммы – тех, кто отважно отправился в неизвестность, чтобы познать загадки этого места. Он тихо прошептал, словно обращаясь к судьбе.

– Они должны выжить…

Наконец, шаттл сел на обшивку инопланетной станции. Десантники, измученные давлением и страхом, начали экстренную погрузку. Полковник Бернс последним ступил на борт, обернулся назад. Его взгляд, наполненный печалью и решимостью, задержался на станции, словно обещая, что эта потеря не останется без ответа.

– Мы вернёмся за вами, – прошептала он, его слова звучали как клятва, тихая, но непреклонная.

Шаттл с трудом взмыл в небо, оставляя позади станцию, которая теперь казалась не только загадочной, но и опасной, как живое существо, способное поглотить всё живое. Гравитация продолжала расти и уже составляла «15 G».

Тем временем, в глубинах инопланетной станции, Ирина и Эмма продолжали свой путь в лабиринте холодных коридоров, где каждый поворот мог стать последним. Их судьба оставалась неизвестной.

Глава 2

Внутренний       периметр станции

Ирина, Эмма и бойцы, оказавшись внутри станции, быстро сориентировались. Сначала коридоры выглядели широкими и довольно освещёнными, но с каждым метром свет тускнел, словно система освещения постепенно выходила из строя. Когда слабые лампы вдоль стен почти погасли, им пришлось активировать фонари на скафандрах. Их узкие лучи выхватывали лишь небольшие участки пола и стен, оставляя остальное пространство во мраке.

Внутри станции царил непривычный холод, хотя по данным анализаторов воздух здесь был вполне пригодным для дыхания. Тем не менее никто не снимал шлем, понимая, что биологические угрозы могут быть куда серьёзнее недостатка кислорода. Ко всему прочему, в замкнутых пространствах откуда-то доносился тихий, но постоянный шум, похожий на низкие вибрации или даже дыхание. Станция будто жила какой-то собственной жизнью.

По мере продвижения вглубь коридоры становились всё уже, а воздух – тяжелее. Периодически слышались странные стуки, будто по металлическим перекрытиям кто-то медленно перемещался. Казалось, что здесь давно никого нет, но при этом в самом окружающем пространстве ощущалось скрытое движение.

Эмма попыталась вывести на экран шлема карту станции, но система отказывалась корректно синхронизироваться. Пришлось ориентироваться по приблизительным данным сканеров, которые фиксировали многочисленные помещения и запертые двери впереди. В одном из коридоров сигнал указывал на энергоузел или центр управления – уровень радиации и электромагнитных полей там зашкаливал. Возможно, именно там и крылась разгадка происходящего.

Ирина время от времени проверяла показания приборов, которые отмечали аномалии в структуре воздуха: лёгкие всплески температуры, непонятные химические примеси. Её настораживали данные о скачках давления: такое ощущение, что станция как-то влияла на окружающую среду, словно приспосабливалась к присутствию людей. Никто из команды не знал, чего ожидать дальше, но идти назад было поздно – слишком много уже было поставлено на кон, чтобы просто повернуть и уйти.

– Что бы это могло значить? – риторически спросил десантник по имени Салават, оглядывая тёмный коридор, словно ища ответ на невысказанный вопрос.

– Только одно – станция активируется, и мы тому причина, – саркастически ответила Эмма, её голос был холодным.

– Это всё равно бы случилось, только позже, а так, мы сэкономили время, – спокойно возразила Ирина, несмотря на странное ощущение, что всё это не случайно.

– Хрен редьки не слаще, мы оказались в незавидной ситуации, – без оптимизма произнесла Эмма.

– С этим не поспоришь. Мы должны двигаться дальше, слишком опасно оставаться на одном месте, – решительно сказала Соловей, оглядываясь по сторонам. Казалось, что тьма вокруг стала гуще, почти осязаемой.

Её сканеры зафиксировали слабые энергетические импульсы, исходящие из глубины станции. Каждый импульс был словно зловещий отклик на их присутствие, как будто сама станция пыталась что-то передать. Ирина, не теряя времени, показала на сканеры.

– Посмотри на эти импульсы… Они похожи на сигналы, – прошептала она, не веря в то, что она только что произнесла. – Может быть, станция пытается с нами контактировать?

Звучало странно, почти как фантазия, но Эмма не могла не поддержать её догадки.

– Похоже. Контактировать… А может предупредить? – её взгляд был прикован к тёмному коридору, куда они должны были идти. Это место становилось всё более мистическим, все знаки и символы, покрывавшие стены, казались живыми.

Они продолжили свой путь, шаги эхом отдавались в пустых коридорах, создавая иллюзию, что это место не было пустым. Эти стены как будто наблюдали за ними. Всё становилось настолько беспокойно, что каждый их шаг казался не просто физическим, а чем-то значимым. Свет узоров на стенах становился ярче, словно реагируя на их присутствие. Станция действительно «просыпалась», и это было в какой-то мере ужасающе.

Робинсон снова попыталась связаться с капитаном, но связь была нестабильной, и лишь через несколько минут, сквозь помехи, прорвался его голос.

– Капитан, это Эмма Робинсон. Мы внутри станции, с нами всё в порядке. Проход за нами закрылся и не открывается. Учитывая это, продолжаем исследование, – сообщила она, не скрывая облегчения от того, что связь, хоть и с перебоями, была установлена.

– Понял вас, Эмма. Будьте осторожны. Мы на связи, – ответил Артамонов, его голос звучал напряжённо. – Какие результаты? Что там внутри?

– Передаю связь академику, она лучше разбирается в этом вопросе, – сказала Эмма.

– Капитан, у нас пока только коридоры с узорами, и какие-то энергетические аномалии. По всему видно, станция пробуждается и активируется. Продолжаем обследование, но хорошо бы прислать нам помощь. – Соловей говорила спокойно, но её слова были полны тревоги.

– Я понял. Будьте осторожны. К сожалению, помощь прислать не могу, потому что гравитация объекта растёт лавинообразно. Едва успели снять с обшивки десант, – голос капитана звучал всё более беспокойным.

– Странно, здесь внутри мы ничего не ощущаем, – заметила Ирина.

– Будьте на связи и докладывайте обо всём. Мы подумаем, чем можем помочь.

Связь внезапно оборвалась. Команда продолжила движение, и вскоре они наткнулись на огромную дверь, покрытую теми же символами, что и на обшивке станции. Ирина подошла ближе, её сканеры зафиксировали энергетические импульсы, исходящие от самой двери.

– Это может быть вход в какой-то отсек, – тихо предположила она, как будто не могла поверить в то, что сама сказала. В её голове раздались эхо непонятных, тревожных мыслей.

– Тогда давайте попробуем открыть её. Всё равно вариантов нет, возвращаться смысла тоже нет, – решительно предложила Эмма, голосом, полным уверенности, но лицо отражало тень сомнения.