— Понятно, — серьёзно и по-взрослому кивнула молодая алай. — Делай, что необходимо.
Осторожно активировал седативный модуль, и Ада медленно, спокойно погрузилась в глубокий целебный сон. Полевой хирург немедленно приступил к сложной работе — тщательно сканировал все повреждения, аккуратно обрабатывал рваные раны, искусно сшивал повреждённые ткани. Это был долгий, кропотливый и требующий максимальной точности процесс.
Пока высокотехнологичный аппарат методично работал, решил выяснить подробности произошедшего нападения.
— Расскажи мне максимально подробно, что именно случилось, — попросил у дочери Ады. — Кто напал на вас и при каких обстоятельствах?
Молодая алай заметно насторожилась, её мысли мгновенно окрасились острой тревогой и болью от воспоминаний.
— Шакры, — мысленно ответила она, и в её голосе прозвучала нескрываемая злость. — Очень много шакров. Они напали ночью, когда мы спокойно охотились.
Честно говоря, не знал, что шакры настолько опасны даже для взрослых алаев. Никогда не думал, что они осмеливаются охотиться даже на таких могучих хищников.
— Расскажи, пожалуйста, максимально подробнее. Где именно это произошло?
Молодая алай щедро поделилась со мной яркими образами: тёмная, беззвучная пустынная ночь, они с матерью терпеливо выслеживали добычу недалеко от безопасного логова. Внезапно на них обрушилась настоящая стая шакров — больше десятка крупных, агрессивных особей. Обычно шакры предпочитали охотиться небольшими, организованными группами, но здесь их оказалось неожиданно много.
— Они заметно отличались от обычных шакров, — продолжила дочь Ады, и её голос дрогнул от воспоминаний. — Совсем не такие, как мы привыкли видеть раньше. Более крупные, мускулистые и невероятно агрессивные. И они совершенно не побоялись мамы, хотя она большая, сильная и опытная.
— Что именно ты имеешь в виду под словом «странные»?
— Они категорически не отступали, когда мама демонстрировала всю свою силу и мощь. Обычно шакры сразу же улетают прочь, если ясно видят, что добыча слишком опасна для них. А эти упорно продолжали атаковать, даже когда мама многих серьёзно поранила своими когтями.
Это действительно показалось крайне странным, но про повадки шакров в этих местах практически ничего ничего не знал.
— Они хотели именно вас с мамой поймать или просто беспорядочно охотились?
— Точно не знаю, — молодая алай глубоко задумалась. — Но мне почему-то показалось, что они заранее знали, где именно мы будем охотиться. Как будто специально ждали и подстерегали нас.
Полевой хирург тем временем продолжал свою жизненно важную работу, медленно, но верно восстанавливая серьёзно повреждённые ткани Ады. Внимательно наблюдал за показателями приборов — общее состояние постепенно стабилизировалось, но полное восстановление, несомненно, займёт ещё много драгоценного времени.
— А раньше шакры когда-нибудь нападали на взрослых, опытных алаев? — с интересом спросил.
— Крайне редко, — ответила дочь после некоторого размышления. — В основном они предпочитают охотиться на неопытных детёнышей. Взрослого здорового алая они обычно обходят стороной — слишком опасно, и они физически не могут его унести.
— Но на молодых особей нападают часто?
— Да, к сожалению. Поэтому опытные мамы стараются не брать нас на опасную ночную охоту. Но я уже достаточно большая, — с заметной гордостью добавила она. — Мама решила, что мне пора серьёзно учиться охотничьему мастерству.
Глубоко задумался над её словами. Получалось, что шакры целенаправленно и систематически охотились именно на молодых, неопытных алаев.
— Как часто в последнее время это происходит? Эти нападения шакров?
— В последнее время очень часто, — её мысли окрасились глубокой печалью и тревогой.
— А ты случайно знаешь, куда они обычно уносят свою добычу? — осторожно поинтересовался у неё.
— Нет, точно не знаю, — ответила она после паузы. — Но мама мне когда-то говорила про какие-то далёкие пещеры, где они постоянно живут. Туда же они уносят и всю свою добычу.
— А где примерно находятся эти загадочные пещеры?
— Точно не знаю их расположение. Но мама, кажется, знает дорогу туда.
Полевой хирург продолжал свою кропотливую работу, методично восстанавливая повреждённые ткани Ады. Ещё раз проверил показатели всех приборов — жизненные функции заметно стабилизировались, но до полного выздоровления было ещё довольно далеко.
— Сколько времени потребуется на полное лечение? — поинтересовался у умного аппарата.
— Примерно восемь часов для критически важного первичного восстановления, — деловито отозвался полевой хирург. — Полное заживление всех ран займёт несколько дней непрерывной терапии.
— Хорошо, понятно. Продолжай работу в том же режиме.
Снова внимательно обратился к молодой алай:
— Кстати, как тебя зовут, малышка?
— У нас нет привычных имён, как у двуногих, — искренне ответила она. — Мама просто зовёт меня «дочь», и этого вполне достаточно.
— Тогда можно буду звать тебя Юна? Это красивое слово означает «молодая» на одном из древних языков моего далёкого мира.
Она серьёзно задумалась, затем решительно кивнула:
— Юна… Мне действительно нравится это имя. Можешь так меня называть.
— Юна, расскажи мне ещё больше об этих странных шакрах. Ты говорила, что они заметно крупнее обычных?
— Да, определённо, — уверенно подтвердила она. — И гораздо более агрессивные. Они атаковали совсем не как обычные шакры — те стараются быстро схватить добычу и немедленно улететь прочь.
— А их действительно было так много?
— Больше десятка, может быть, даже полтора. Обычно шакры охотятся небольшими группами по три-четыре особи. А тут нам встретилась целая организованная стая.
Полевой хирург тем временем успешно закончил основную работу — аккуратно зашил и тщательно обработал большую часть серьёзных ран. Осторожно свернулся обратно в компактное состояние и убрал его в рюкзак. Ада по-прежнему мирно спала целебным сном.
— Она поспит ещё немного времени, потом обязательно придёт в себя. А мне пора возвращаться к друзьям. Меня уже наверняка потеряли и волнуются.
Юна заботливо покрутилась вокруг матери и аккуратно легла рядом с ней, прижавшись боком. Сам уверенно сел на глайдер и полетел обратно к флаеру.
Прилетев к месту стоянки, застал довольно забавную картину: Дая активно пыталась поймать неуловимую Айли. При этом она эмоционально высказывала дочери всё, что думает о её непослушном поведении. А хитрая Айли ловко пряталась от неё за широкой спиной деда. Дарс со стороны задумчиво и с явным удовольствием наблюдал за всем этим семейным представлением.
— Ну что там? Как дела? — с интересом поинтересовался он, когда я аккуратно посадил глайдер.
— Ада серьёзно ранена, и очень серьёзно. Опоздай мы хотя бы немного, и её точно бы не стало.
— Удалось подлечить?
— Да, основное сделал.
В этот самый момент проворная Айли ловко заскочила ко мне на глайдер и радостно обхватила за шею тонкими ручками. В ответ нежно погладил её по голове.
— Решила у отца спрятаться от справедливого гнева! — возмущённо воскликнула Дая. — Только посмей меня ещё хоть раз ослушаться!
Она решительно подошла ближе и посмотрела на дочь строгим, но любящим взглядом.
— Чего это ты так шумишь? — удивлённо спросил у Даи.
— А ты вообще какой частью мозга думаешь? — искренне возмутилась она. — Спокойно разрешил дочери подойти и погладить живого алая. Настоящего, дикого алая!
— Дая, боюсь, ты совершенно не понимаешь ситуации. Мы сейчас находимся на исконной территории алаев. Они официально признали нас с Дарсом своими. Мало того, она поставила на нас с Дарсом и Айли свою защитную метку, и теперь другие алаи нас гарантированно не тронут. Так что зря шумишь и переживаешь. Айли абсолютно ничего не угрожало и не угрожает — они её не тронут.
— Вот! — торжествующе проговорила Айли и довольно показала матери розовый язык.
