Партизан (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Свободы, значит, захотели, — зло прошипел он, глядя на два обезображенных птицами лица. Точнее, чуть ниже. На куски пальмовых чешуек, закрепленных проволокой прямо под подбородками висельников. На сухих и и твердых деревяшках красной краской было коряво написано: «Смерть угнетателям!» — Будет вам, твари, свобода! Столько, что вы ею блевать будете!

Бывший абордажник распорядился снимать убитых и изучить характер их ран. Пока подручные этим занимались, прошел в компании Башки на склад. Там с глубокомысленным видом посмотрел на пустые стеллажи, царапины на стенах из армопластика, и следы множества ног на полу.

— Не одна семья тут веселилась, а, Башка? — бросил он помощнику не оборачиваясь. — Ишь, наследили!

— Говорю же, бунт поднять решили, — отозвался тот.

— А это и без тебя понятно, дурака кусок! Меня другое интересует. А че это они такие смелые стали?

— Ну так это… отомстить решили за Ламодеров, — уверенно сообщил подручный.

— А Ламодеры чего такие дерзкие?

— Так Горбатый, ну тот, которого на первом ограблении порешили вместе с кладовщиками, баб фермерских потискал малясь. Ну и напарник его, Струна. Они когда на ложный вызов прибыли, и узнали, что старуха их порожняком прогнала, разозлились сильно.

Это старый пират хорошо понимал. Как и то, что не у каждого его подчиненного есть способы бороться с пылающим в душе гневом, способным прорваться наружу от одного неосторожного слова.

— Просто потискали?

— Ну обслужили их девки, че такого-то? Старуха сама виновата, думать надо было, прежде чем на связь выходить и дежурную группу дергать! Да и не убыло от них…

Обычно в детали расправы своих людей над беззащитным населением Четкой Фортуны Кудрявый не вникал. Считал, что ему это не нужно. У парней было право (в рамках разумного, конечно!) брать то, что хотели. А овцы на то и существуют, чтобы их стригли и резали. В общем, с пониманием относился.

Но когда развлечения подручных выливались в прямые убытки лично для него, понимание это каким-то магическим образом развеивалось. И оставалась только жгучая злость и желание наказать виноватых.

К сожалению, что Горбатый, что Струна, ставшие теми камушками, с которых начался камнепад, были уже мертвы.

— Шеф! — в помещение склада влетел Винтер. Стояк, полностью отрабатывая свое погоняло, прислонился к дверному косяку и замер. — Нашли!

— Фермеров? — с робкой надеждой уточнил Кудрявый.

— А? Не! Следы! Короче, грузились они посадочной площадке, походу, на тот флаер, что угнали в первый раз. Ну, на котором Горбатый со Струной…

— Я понял, — оборвал его экс-абордажник. — По существу! Флаер?

— Ну! Погрузили часть оброка во флаер, а остатки выносили уже на мослах. И тут странное, шеф, — Винтер замер, подкрутил свой уродский ус в задумчивости. — Зачем-то через зеленку потащили. Причем, сперва толпой внутрь ломанулись, там стоптанно все, будто буйволы к водопою шли, а потом, метров через двести, стали расходиться малыми группами. Там уже не так просто отследить, но еще позже, и малые группы на совсем мелкие распались.

— И в чем странность? — не понял Кудрявый.

— Ну как же! — Винтер даже рот открыл. — Они же фермеры, у них транспорт имеется. Оброк-то они на чем-то сюда привозят. Зачем им вообще через джунгли тащиться?

— И то верно! — поддакнул Башка. Но заработал злой взгляд шефа, и тут же притушил энтузиазм.

— А я думал у нас только мой помощник такой головастый, — хмыкнул командир интеллектуальных гигантов. — А оказывается и Винтер тоже в гении метит.

— Да че не так-то, шеф? — усатый глист в отличие от Башки сарказм уловил сразу.

— Да все не так, недоумок! Что по следам машин?

— Ну полно. Только всем дня два, свежих нет.

— Вот! — Кудрявый наставительно поднял палец. — И о чем это должно нам сказать?

— Что фермеры без машин сюда явились? — подал голос от входа Стояк.

— Хвала Потоку, хоть этот увалень думать умеет! — фыркнул главарь. — И не скалься мне тут, это не похвала! По факту верно. Фермеры привезли оброк на машинах, как им и было велено. А потом пришли сюда пешком, чтобы не привлекать внимания. Ну сами подумайте, имбецилы, кто же на дело пойдет на шумных грузовиках? Нет, они подошли ночью, выбили охрану и ограбили мой склад! А потом часть увезли на флаере, а часть утащили в джунгли. Где и сложили, чтобы мы потом, когда искать станем, не смогли им доказательства предъявить!

— Точняк! — теперь Башка решил выступить в группе поддержки своего непосредственного начальства. — Вот вы мозг, шеф!

— А еще нам это говорит о том, что в среде фермеров созрел не просто бунт, который, в общем-то, не слишком сложно подавить, а настоящий заговор! — как ни странно, подхалимах безмозглого подручного сработал, как бальзам на саднящем от кашле горле. И чуточку притушил гнев. — Они все продумали, а значит у них есть лидеры. И их нужно как можно скорее вычислить! Иначе такой вот разбой мы начнем видеть гораздо чаще.

— Да как их найти-то, шеф? — Винтер дернул кончик уса. — Одно дело следы в лесу, и другое — главарей отыскать.

— Ага! — донеслось от двери. — На них-то таблички никто не повесил!

Миг спустя однояйцевые начали истерично ржать, будто Стояк двинул очень смешную шутку. И так же резко оборвали смех, когда рука Кудрявого рефлекторно дернулась к игольнику.

— Табличек, да, не будет, — вспоминая, как пахнет мята в свежезаваренном чайнике, медленно произнес старый пират. — Жалко, конечно. Но есть и другие способы вычленить из них зачинщиков. Остальных же просто плетьми отходить и отправить дальше работать.

— И как же, шеф? — Башка, заглядывая в лицо начальству изогнулся так, что чуть не упал.

— Как, как, дубина! — хохотнул Винтер. — Пытать, как же еще!

Услышавший про пытки Стояк тут же отлип от стены, и приблизился, всем своим видом демонстрируя хоть сейчас приступить к любимому делу.

— Не просто пытать, — ухмыльнулся Кудрявый. — А с толком и расстановкой. Мы этих голубчиков всех соберем в одном месте, запрем, выберем самого ненужного, и будем пытать его у всех на глазах. И выпускать оттуда не будем. А на следующий день — повторим. Голод, страх, скученность, подозрения на других… Думаю, к исходу третьего, фермеры сами сдадут тех, кто их на бунт поднял. В хозяйствах, конечно, определенный простой выйдет, убытки опять же… Но лучше так, чем терять людей и смотреть на пустые полки.

Подчиненные одобрительно загудели. Такой план им был по душе. А некоторые из них планировали получить от предстоящей работы особое удовольствие.

— Так а где мы их соберем? На нашей базе что ли? — минуту спустя вылез с вопросом Башка.

Старый работорговец сперва хотел привычно цыкнуть на него и в очередной раз обвинить в непроходимой тупости, но почти сразу понял, что в словах подручного имелся резон.

Тащить фермеров на базу нельзя. Во-первых — где их там размещать? Но это бы еще полбеды. Гораздо важнее было во-вторых. А именно то, что остальным лидерам фракций Четкой Фортуны нельзя было никоим образом дать понять, что у «пастухов фермеров» возникли проблемы.

Слабость показывать нельзя — это аксиома. Вывернись, прыгни выше головы, сплюнь кровь и улыбнись выбитыми зубами. Но никогда — НИКОГДА! — не показывай, что тебе больно или страшно.

Остальные набольшие Фортуны ни за что не упустят возможности на этом нагреться. Вытеснить с каких-то позиций, отжать часть активов, может быть даже людей увести, получить возможность годами тыкать: не справился с простейшей работой, кретин! Овцы ведь существуют для того, чтобы их стричь и резать, верно? А показавший свою слабость и некомпетентность и есть самая настоящая овца.

— Нет, Башка, не на базу! Как такое вообще могло прийти в голову?

— Так а где тогда?

— А хоть бы и здесь! — Кудрявый обвел руками и помещение склада, и огороженную территорию. — Места тут много, забросим несколько панельных домов и быстренько соберем настоящий лагерь. А когда с этим управимся, начнем свозить сюда охреневших фермеров. И посмотрим, как они тогда запоют! И вот еще что, парни! Если хоть одна гнида проболтается на базе о том, что мы тут собрались делать, я ей лично кадык вырву!