Пришли все, даже раненые, даже Череп, которого Октавия с ног до головы облепила ортопедическими лубками, и сам по идее ещё ходить не должен.
— Бойцы, — сказал я им. — Мы победили в неравном бою страшного врага. Наше сражение останется в истории, уж я вам гарантирую. Человечество узнает об этом. Не уверен во всеобщей благодарности человечества, это дело такое, но лично я вам благодарен.
А потом наградил всех участников рейда Хтонической Звездой. Наградой имперского города Королёв, дающей право на гражданство и денежное поощрение из наградного фонда имени принца Александра. Я ее, звезду эту, сочинил буквально вчера, а сегодня их наштамповали из чистого золота в бортовой мастерской Принца Евгения. Пятиконечная звезда позади диска планеты символизировала разрушительный взрыв венчавший наш рейд на неё. Абордажные мечи, скрещенные между лучами звезды, сообщали всем интересующимся о жестокой рукопашной схватке. И надпись в центре диска, коротко и без излишеств, на староимперском — «За Хтонь».
Очень убедительно вышло. Народ принимал награды с гордостью. И вправду, дело вышло эпическое.
— Ой. А может мне что-нибудь дадут? — загорелось Солнышко, наш героический челнок.
— Я тебя потом лично отблагодарю, — то ли обнадеживая, то ли угрожая посулила ей Октавия. — Позже…
— Ой, — икнуло от неожиданности Солнышко.
Надеюсь, они там не будут слишком сильно шуметь.
— А мне награду дадут? — ревниво поинтересовался Принц Евгений.
— Конечно, — отозвалась Октавия. — Только ты один приходи.
— Мы потом тебе еще эту звезду на корпусе нарисуем, — усмехнулся я. — Будешь ты у нас героический орденоносный крейсер.
Кажется, эта идея пришлась Евгению по душе.
Но не всем награда понравилась. Кое-кто почувствовал себя буквально оскорбленным, когда я звезду ему на грудь повесил.
— Какая же ты все-таки живучая и пронырливая сволочь, рыцарь Александр, — пробормотал Череп, прикасаясь к Хтонической Звезде сияющей на его груди. — Купить меня решил?
— Я тоже высоко ценю твои лучшие душевные качества, Череп, — хладнокровно усмехнулся я в ответ. Ишь, какой нежный нашелся. Оскорбился наградой, приколист.
— Сочтемся еще, — махнул рукой Череп и угрюмо похромал к себе в каюту, восстанавливать из руин порушенное моей непрошенной милостью эго.
Нда. Некоторых ничто не подкупит и не исправит.
Ладно, он это переживет.
Были у меня и другие дела. Нужно было ковать железо, пока пожар Хтони не остыл.
— Господа, — я занял место перед Легавым и Правофланговым сидевшими в кают-компании. — Короткая беседа, вы позволите?
— Конечно, командир, — подобрался Легавый.
— Хорошо, — я кивнул. — Вы отважно сделали свой вклад в эту операцию, господа и отныне я не имею морального права вас удерживать. Вы свободны. На Гербере сможете сесть на любую попутку до Центральных Систем.
— Если позволите, господин рыцарь, — осторожно начал Легавый. — Я бы хотел остаться.
— Ага, — озадаченно произнес я. — Неожиданно. Внезапно. Свежо, я бы сказал. А почему так?
— Мы сражаемся, — пожал плечами Легавый. — Сражаемся против безусловного врага человечества. Моя совесть чиста и я честен сам с собой впервые за… за очень долгое время. Вы командир, я ваш солдат. Меня все устраивает.
— Буду рад видеть вас на моей стороне, — улыбнулся я.
Кажется он воспрял духом. Вот что с человеком жаркие курорты глубокой пустыни делают! Ни намека на депрессию!
— А ты что думаешь? — спросил я улыбнувшись у громилы Правофлангового.
— Так я это… — засмущался Правофланговый. — Я бы тоже, если не откажете, командир. Вам же нужен правофланговый? Вы сами меня так обзываете всё время.
— Говорил, — согласился я. — Значит, ты принят.
Потом был разговор с Питером Блейзом.
— Ну что, Питер? Как тебе наша маленькая операция?
— Впечатляюще, — отозвался Питер. — Даже великолепно. Рискованно, безрассудно и великолепно. Ты, пожалуй, мог бы справиться с этим всем и без меня. Где ты так научился?
— Бабушка много в меня вложила, — пожал я плечами.
— Нда. — пробормотал Питер. — Я бы и сам не отказался от такой бабушки.
— Ты недооцениваешь себя, Питер, — покачал я головой. — Хороших командиров кораблей сейчас трудно найти.
Питер криво усмехнулся, похлопал себя по звезде на груди:
— Ты же понимаешь, что я не смогу носить эту награду открыто? И что и я, и Череп скажем Церберову, что отказались от статуса горожанина?
— Я понимаю твое положение, — кивнул я.
— Спасибо, — кивнул Питер в ответ. — Но эта звезда навсегда останется в моей памяти и в моем сердце. Я благодарен тебе, что был там. Что я видел эту твою победу.
— Я победил там вместе с вами, — упрямо отозвался я.
— И за это тоже тебе спасибо, — усмехнулся Питер. — И не сомневайся, я этого никогда не забуду.
Ладно, посмотрим. Я похлопал Блейза по плечу, и ушел по своим делам, которых не становилось меньше.
Потом я притащил мой трофейный ордынский молот Октавии.
— И зачем вам это? — спросила Октавия резко выходя из медитации, когда я грохнул этот кувалдометр перед ней.
— Ну, не знаю, круто выглядит, — пожал я плечами. — На стенку повешу, любоваться буду.
— А мне это зачем? — логично уточнила Октавия. — Понятия не имею, что это за штука.
— Вот и я не знаю, — жизнерадостно сообщил я Октавии. — А хотел бы знать. Выясни, чего мне ждать от него. Откуда взялся. Чем опасен. Ну, ты понимаешь, полный отчет.
— И почему это все мне? — вздохнула Октавия.
— Могу дать отпуск, — пожал я плечами. — Ты заслужила.
— Ну уж нет, — недовольно отозвалась Октавия подбирая молот. — Я разберусь, что это за хрень. Будьте спокойны, господин рыцарь. Я вас никогда не подведу.
Следующим пунктом я нашел моего Оракула.
— Ну, чего? Как там наша невольная гостья? — спросил я.
Нашего толмача-перебежчика с ордынским телом, оказывается, звали Кассандра. Это Кукушка выяснила. Кукушка же и укрыла Кассандру от лишних глаз в своей каюте. С Кассандрой было много сложностей.
Ну, могу понять.
— Ты сможешь с ней управиться? — спросил я у Кукушки. — Она же на свободе с ума сойдет.
— Обязательно сойдет, — согласилась, Кукушка. — Но я о ней позабочусь.
— И ты это, расспроси её, откуда она, — прозрачно намекнул я. — И как с ней такое случилось.
— Я думаю, она сама все расскажет, Повелитель, — ответил мой Оракул. — Рано или поздно.
— Ну, да, — с сомнением согласился я. — Лучше бы, конечно, пораньше.
Ладно, разберемся мы и с этим вопросом, действительно, рано или поздно. Мы вообще со всем разберемся, что встанет у нас на пути.
Всё и так складывается неплохо. Главное, что мы выжили. Мы победили.
Мы летели обратно на Герберу.
Мы летели домой.
А затем у нас начался сезон зализывания ран и приёма гостей. Да уж, интересные гости оказались.
Глава 19
Приглашение отказу не подлежит
Первыми, спустя примерно неделю, прибыли Аннушкины на своём пустынном атомоходе. Давненько их не было, все уже весьма соскучились по семейству. И вот громадина припарковалась рядом с кораблями на бетонной площадке, и уже вываливаются гурьбой на стартовый стол все семеро девиц Аннушкиных, обнимаются, подмигивают и поют.
К ним должен был прибыть челнок с межорбитального сухогруза на Гиацинт, чтобы забрать двадцать контейнеров рудного концентрата редкоземов.
Челнок запаздывал. В ожидании мы пили чай с семейством. Хвастались успехами — у Аннушкина после поимки Немилина дела ощутимо пошли в гору, как и у меня. Обсуждали планы по восстановлению моря, по работам в Немилино, а ещё по строительству гостиницы.
— Если надо — с краном и заливкой фундамента подсобим, — заверил Аннушкин, а затем вздохнул. — А ещё, Александр Игнатьевич… в общем, решились мы. Хотим в подданство Империи. Уже официально.
Ну как я мог отказать! Ещё и скидку девяносто пять процентов сделали — считай, взял сугубо за работу паспортистки, у нас теперь и такая должность имелась.
