Адмирал космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий

Оголять границу с Сино-Индской Федерацией они не станут ни в каком случае, федераты воспользуются открывшимся окном возможностей в ту же минуту, вспоминая старые обиды.

Ещё один вариант для них — заставить нас выйти прямиком под огонь артиллерии. Тихая Гавань наверняка прикрыта со всех сторон, и будь у нас в эскадре меньше кораблей, это стало бы серьёзным препятствием.

Но я был бы очень плохим флотоводцем, если бы привёл эскадру прямиком на залпы стационарных артбатарей. А значит, шансы у Альянса невелики.

К Тихой Гавани мы подошли как раз вовремя. Для нас, не для здешних обитателей, пребывающих в натуральной панике. У орбитальной станции пассажирских кораблей было столько, что к даже шлюзам выстраивались натуральные очереди. Боюсь представить, что творится в космопортах. Настоящее столпотворение, не иначе.

Вопрос только в том, кто сейчас принимает решения. В масштабах планеты и в масштабах государства. И не эвакуировались ли они первым же рейсом, как только разведчики засекли наш переход к Тихой Гавани.

Наша эскадра остановилась на границе системы, наблюдая за всем происходящим снаружи и даже не пытаясь приблизиться к столице Альянса. Меня просто забавляло это копошение на планете и вокруг неё. Заодно можно выработать план действий. Дождаться, пока оттуда эвакуируются все желающие.

Связаться с планетой самим или дождаться, пока с нами свяжутся. Наладить диалог, взаимодействие.

Но сперва — немного помурыжить их ожиданием. Заставить понервничать.

— «Гремящий» вызывает Новую Москву, достигли точки назначения, — доложил я по закрытому каналу связи. — Запрашиваю дальнейших приказаний.

Спустя двадцать минут со мной связалась лично Её Высочество.

— Адмирал! — её голос звучал звонко и радостно. — Вы в Тихой Гавани? Она уже капитулировала? Не томите!

— Мы на месте, ещё не запрашивали капитуляцию, — сказал я. — Сомневаюсь, что они на это согласятся.

— После всего, что было? — фыркнула Елизавета. — Они что, самоубийцы? Я знаю, что вы, адмирал, далеки от дипломатии. Кхм…

Похоже, вспомнила моё близкое общение с альянсовским послом, мистером Хьюстоном. Ну, что поделать, такой уж я человек.

— Но я прошу вас… — продолжила она. — Добейтесь капитуляции. Разрешаю использовать любые средства и аргументы.

— Список наших требований? — запросил я.

— Отправляю вам копию. Наш МИД давно уже подготовил, — сказала она.

— Насколько можем подвинуться по требованиям? — решил уточнить я.

— Ни на шаг, — отрезала Елизавета. — В конце концов, это имперский линкор стоит у ворот их столицы, а не наоборот.

— Наоборот уже было, — хмуро напомнил я.

— Да… Неважно! — воскликнула принцесса. — Я на вас рассчитываю, адмирал. Если кто и сумеет их прогнуть, то только вы.

— Вы мне льстите, — хмыкнул я.

— Ничуть, — ответила Елизавета. — Конец связи.

Прогнуть на капитуляцию, значит… Я открыл документ с проектом мирного договора, пробежался по нему взглядом. Демобилизация и сокращение вооружённых сил, ограничение по тоннажу боевых кораблей, уничтожение укреплений на границе с нами (бессмысленно, Ле Борд уже уничтожен), репарации и так далее. Если я передам этот документ альянсовскому послу, то уже сам получу по лицу. Капитуляцию мы им предлагали полную и безоговорочную.

Ладно хоть звёздные системы Альянса мы не требовали, только Дер Эквинум и прилегающие к ней бывшие нейтральные. Причём юридически это было оформлено как протекторат, а не передача в собственность короны.

Я даже присвистнул, глядя на этот образец дипломатического унижения. Это даже сильнее, чем удар по лицу мистера Хьюстона.

— Что там у вас такое? — поинтересовался Платонов.

Вместо ответа я переслал проект мирного договора ему. Вице-адмирал нахмурился, начал читать, и с каждым прочитанным предложением его лицо вытягивалось всё сильнее и сильнее.

— Это что? Они там каких грибов объелись? Или это попытка свергнуть Сенат? — воскликнул он.

— А причём тут вообще Сенат? — не понял я.

— Если они примут эти требования, их скинут к чёртовой матери, — хмуро произнёс Платонов.

— Нам же лучше, — пожал я плечами. — Чем больше у них нестабильности, тем меньше они лезут к нам.

— Очень в этом сомневаюсь, — сказал он.

— В любом случае, не нам решать, какие требования выдвигать Альянсу, всё уже решили за нас, — сказал я.

— Безусловно, — кивнул вице-адмирал, закрывая документ.

— Подождём ещё немного, — сказал я. — Когда придут сами, как просители.

— Как скажете, — согласился вице-адмирал.

Возможно, стоило сделать наоборот, обрушиться на столицу аликов со всей стремительностью, вскрыть оборону, принудить к миру, но именно этого от меня и ждали все без исключения, и наши чиновники, и вражеские генералы. А я терпеть не мог, когда становился предсказуемым.

Через полтора часа безмолвия руководство Альянса попыталось выйти на связь.

— Господин адмирал, запрос с планеты прилетел, — доложил Каргин. — Требуют вас напрямую.

— Требуют? — хмыкнул я.

— Так точно, — сказал связист.

Значит, ещё не поняли ситуацию. Придётся им подсказать.

— Подождут, никуда не денутся, — сказал я.

Я приказал эскадре выдвигаться вперёд, на малой тяге. Мимо всех необитаемых планет и спутников, мимо добывающих станций и орбитальных заводов. Верфь в системе тоже имелась, но не такая большая, как новомосковская. Линкоры Альянс строил в другом месте, местоположение которого оставалось тайной.

Со стороны это, наверное, выглядело максимально грозно, стройный боевой порядок имперских кораблей во главе с «Кроносом», идущий через мрачный и молчаливый космос. Идеально для пропагандистской картинки или видеоролика. Или для того, чтобы посеять страх во врагах, которые увидят наше приближение в новостях.

Подлетать непосредственно к планете я не собирался, всей эскадре было приказано остановиться за пределами досягаемости артиллерии. За нами следили во все прицелы без исключения, в этом не было никаких сомнений. Все пушки давно наведены, снаряды подготовлены, расчёты сидят на иголках в ожидании нашего приближения.

Тихая Гавань виднелась впереди крохотным голубым пятнышком. Отсюда даже и не скажешь, что там живёт тридцать миллионов человек.

— Дима, соединяй с переговорщиками, — приказал я. — Или кто у них там…

— Понял, соединяю, — отозвался связист.

Их мурыжили ещё полтора часа, пока мы подлетали поближе к планете. Можно сказать, дали им время обдумать своё поведение.

— Так, мы на связи, да, с этим чудовищем? — послышался неуверенный возглас. — Что? Уже? Кхм… Говорит официальный представитель Сената Альянса Свободных Систем, генерал Сэлми. Мы требуем…

— Вы не в праве что-то требовать от нас, генерал, — произнёс я. — Ах да, забыл представиться. Адмирал Мясников.

На той стороне повисло напряжённое молчание. Вполне возможно, что со мной сейчас говорит целый коллектив, как это обычно бывает у аликов, предпочитающих принимать решения большинством голосов. Быстрых ответов можно не ждать.

— Обозначу сразу, мы не хотим ненужного кровопролития, — сказал я. — Более того, мы хотим мира, и я напомню, что это Альянс Свободных Систем пересёк имперские границы и начал войну. Поэтому, в качестве жеста доброй воли, я направляю вам проект мирного договора.

И я отправил документ на ту сторону.

Вице-адмирал Платонов не смог удержаться и усмехнулся в кулак. Жест доброй воли, как же.

Ответа пришлось ждать чуть ли не двадцать минут, похоже, документ там изучали вдоль и поперёк все, кто только мог. Мы же никуда не спешили, милостиво позволяя генералам, сенаторам и флотоводцам до одури спорить насчёт нашего проекта мирного договора. У них наверняка есть свои ястребы и свои голуби, сторонники мира и сторонники продолжения боевых действий. Вот только возможности продолжать боевые действия у них фактически не осталось. А партизанская война… Партизаны всегда слабее регулярных частей, это аксиома. Всё, что показывают в боевиках, где отряд храбрых партизан выкашивает целые дивизии, это сказки на ночь или выдача желаемого за действительное.