Надеюсь, всё это послужило для генерала Сэлми и его друзей хорошим уроком.
— Нет ответа, господин адмирал, возможно, помехи, — доложил Каргин. — Или они сменили канал.
— Понял, тогда свяжись с их орбитальной станцией, — приказал я.
Орбитальную станцию, висящую прямо над самым крупным поселением Тихой Гавани, мы не тронули. Объект тоже стратегический, так что, возможно, у них есть резервные каналы связи с руководством.
— Думаете, это их убедит? — хмыкнул Платонов.
— Должно, — пожал я плечами. — Хотя я уже не уверен.
Обломки продолжали падать. Наземное ПВО пыталось сбивать самые крупные, но получалось не всегда, и часто работа сил ПВО только усугубляла ситуацию. Ракеты падали на жилые кварталы вместо того, чтобы сбивать метеоры, а если им удавалось попасть по крупному осколку, то он рассыпался на тысячи осколков поменьше, точно кассетная бомба.
Вообще, это в большей степени их вина, а не наша, никто не располагает боевые спутники так близко к планете. Но они расположили и поплатились за это. Возможно, они не могли даже представить, что мы осмелимся атаковать.
Альянсовцам вообще была присуща эта черта, они склонны были переоценивать свои возможности и недооценивать противника. Именно поэтому мы били их во всех прошлых войнах. Некоторых жизнь ничему не учит.
— Господин адмирал, станция Тихая Гавань на связи, — доложил Каргин.
— Давай их сюда, — сказал я.
После небольшой заминки комендант орбитальной станции всё-таки ответил.
— К-комендант Ндебеле, станция Тихая Гавань. Вы хотели что-то об-бсудить, господин адмирал? — послышался в наушниках участливый, даже заискивающий, голос.
Похоже, мне таки удалось вселить в них толику ужаса. Настоящего, леденящего кровь.
— Вас ознакомили с проектом мирного договора, комендант? — спросил я.
— Не имел такой чести, — ответил Ндебеле.
Довольно странно, потому что комендант столичной орбитальной станции — начальство столь же высокое, как и губернатор какой-нибудь колонии или один из министров, даже выше. Фактически один из первых людей государства.
— Связь с командованием у вас осталась? Кто вообще главный теперь в Альянсе? — спросил я.
— Боюсь, что у меня нет таких данных… — проблеял Ндебеле. — После бомбардировки… Связь с Сенатом утеряна.
Я отправил коменданту проект мирного договора.
— Это ваши официальные требования, да? — спросил через некоторое время комендант.
— Это официальные требования Империи, — сказал я.
— Кажется, выбора у нас не осталось, — вздохнул он.
— Совершенно верно, — сказал я.
— Вот только я не обладаю полномочиями подписывать такой документ, — осторожно произнёс Ндебеле.
— А кто обладает? — спросил я.
Он замялся. Кажется, неразбериха в Альянсе достигла своего апогея.
— Я… Я не знаю, — признался он. — Связь утеряна…
— Подписывайте вы, как комендант орбитальной станции, — приказал я ему. — Генерал Сэлми упрямился, поглядите теперь, к чему это привело. Не советую вам следовать его примеру.
Ндебеле снова замолчал в раздумьях. Понимаю, непростое решение. Очень большая ответственность, даже для такого высокопоставленного чиновника.
— Значит… Значит, я его подпишу, — вздохнул комендант. — С заместителями. От лица всего Альянса.
— Вот и хорошо. Формальности уладим по ходу дела, — сказал я. — Прикажите всем кораблям и наземным силам прекратить сопротивление, и мы начнём. Как у нас говорят, худой мир лучше доброй ссоры.
Дело наконец-то пошло. Пусть даже кто-то признает этот договор недействительным, так как по законам Альянса подобные решения должны приниматься всем Сенатом, но меня это волновало мало, это будут уже их внутренние дела, в которые мне совсем не хочется лезть.
Капитуляцию Альянса принимали на борту «Кроноса». С нашей стороны присутствовали, кроме меня, вице-адмирал Платонов и контр-адмирал Ткачёв, со стороны побеждённых делегацию возглавлял комендант Ндебеле, здоровенный тучный негр в антигравитационном кресле. Сопровождали его две непонятного вида девицы, судя по всему, заместители. Принимать его на «Гремящем»… Боюсь, он бы не прошёл в шлюз.
Это не заняло много времени. Больше ушло на подготовку, мирный договор подписали в том формате, в каком его мне прислала Её Высочество. Без изменений. Империя не подвинулась ни на шаг в своих требованиях.
Подписывали по-старинке, на бумаге. Электронные копии тоже имелись, и тут же улетели в архивы обеих сторон, но оригиналы были именно бумажными. Дань традиции. Я подсознательно ожидал сюрпризов от альянсовской делегации, вплоть до попыток пронести оружие на борт нашего линкора, но комендант на такое не осмелился. Единственное, что он попытался сделать — это ещё раз связаться с начальством перед тем, как подписывать документ.
Начальство ему не ответило.
На поверхности Тихой Гавани открылся филиал ада, упавшие обломки артиллерийских батарей превратили роскошные города и цветущие сады в руины и пустоши. Бомбардировка хоть и не ядерная, и даже не термоядерная, но всё равно сумела причинить просто чудовищные разрушения.
И если командование Альянса встретило бомбардировку не в укрытиях и бункерах, а в своих кабинетах, у меня имеются большие вопросы к их компетентности.
Сразу после убытия коменданта Ндебеле и его спутниц я посмотрел на часы и обвёл всех оставшихся в переговорной пристальным взглядом.
— Что ж, это победа, господа, — произнёс я. — Полная победа. Запишите время. Это станет национальным праздником, не иначе.
Адмиралы рассмеялись.
— Без работы мы, однако, не останемся, — добавил я. — «Паллада» пока останется здесь, для обеспечения порядка, остальные отправятся домой. Господин вице-адмирал, попрошу вас подготовить приказы. Не сегодня, сегодня разрешаю праздновать, но завтра всё должно быть готово.
— Есть, господин адмирал, — ответил Платонов. — А вы… Праздновать вместе со всеми не будете?
— Я, признаться, думал, что мы устроим банкет прямо здесь, на «Кроносе», — хмыкнул Ткачёв.
— Поприсутствую в первые десять минут, поздравлю всех, а затем предпочту отоспаться наконец, — сказал я. — Надеюсь, вы меня понимаете.
— О, да, — усмехнулся Ткачёв. — Я бы и сам не отказался от пары выходных. Но я лучше отпраздную.
— Ваше право, — холодно сказал я. — Только не советую пренебрегать обязанностями и расслабляться чересчур сильно, далеко не все алики будут согласны на мир.
С этим никто не мог спорить, мы все только и ждали диверсий, партизанской войны и терактов против новой администрации. Возможно, они произойдут не сразу, но рано или поздно недовольные поражением альянсовцы объединятся и поднимутся в бой.
Правда, нас здесь уже не будет.
Корабли заняли место на дальней орбите, почти у самой границы системы, офицеры из числа тех, кто не находился на вахте, перебрались на «Кронос». Те, кто нёс службу, праздновали втихую, не привлекая внимания.
Я, как и обещал, поздравил всех с победой, выпил вместе со всеми бокал шампанского, а затем удалился на «Гремящий», в свою каюту, где рухнул спать, строго приказав меня не тревожить. Исключение — нападение превосходящих сил противника или вторжение враждебных ксеносов.
Ни того, ни другого не произошло. Впервые за очень долгое время я отлично выспался, и для меня это было наградой ничуть не меньшей, чем любые ордена и медали.
А затем вся наша эскадра выдвинулась обратно. Домой.
Мне даже не верилось, что война окончена, хотя я лично подготовил и отправил доклад в Новую Москву, и теперь праздновали не только экипажи кораблей, но и вся Империя. Нас ждали в Новой Москве как триумфаторов.
В те редкие моменты переходов через реальное пространство меня буквально бомбардировали просьбами об интервью, деловыми предложениями и просто поздравлениями, даже те, от кого я ждал этого меньше всего. Елизавета пока хранила молчание, но меня это не беспокоило. Некоторые предпочитают общаться лично, чтобы выразить весь спектр эмоций. Принцесса, кажется, была из таких.
