— А вот хрен тебе! — поорал Церберов и меня забрызгало бы его слюной, если бы мы разговаривали очно. — А вот хрен тебе! Ты мне за все заплатишь! Вы все мне за все заплатите! Я! Я поднял эту планету с колен, когда тут все лизали зад имперской сволочи! Я выпустил первые герберки! Я реквизировал продуктовые конвои с Орхидеи! Я доставил еду на рынки, когда вам тут всем жрать стало вдруг нечего! Я ловил и продавал дикарей, чтобы было на что содержать города! Орбитальный биатлон тоже я придумал. Я, Церберов! Забыли? Все добро забыли, что я для вас сделал? Ну, ничего! Я напомню. Я сам возьму всё, что вы мне задолжали!
Так он орал еще пару минут, и я внимательно его выслушал. Я дал ему высказаться. И когда он выдохся, я задумчиво произнес:
— Я могу купить у вас лифт.
От этого предложения Церберова едва в клочья не разнесло.
— Ты! — заорал он. — Ничего здесь не купишь! Ничего! Никогда! Нигде! Барон Церберов не продается! Приди и возьми, понял⁈ Приди и возьми!
Ах вот как, царь ты Леонид недопиленный. Вот какие речи ты теперь повел. Ладно, ты сам этого хотел.
— Я пришлю вам чек, — произнес я и отключился.
Было чёткое ощущение, что мы всё друг другу сказали.
Надо было менять его на Викторию. С ней я бы куда раньше договорился. Надо было найти такую возможность. Да что теперь об этом. Имеем, что имеем.
Из канцелярии Церберовых вернулся отправленный мной чек на выкуп Сиротской судьбоносной флотилии. С визой «Отказать». Вот эта виза мне и была нужна. Я переслал ее Епифании, а она уже даст ход процессу, перешлет в свое корпоративное управление с предложением уже от нас, на выкуп их контракта имперским городом Королёв. Все уже приготовлено, средства зарезервированы.
Отказ невероятен. Корпорация не упустит шанс продать один и тот же товар дважды. А лишние деньги в бюджете после нашего выигрыша точно были.
Ведь ставка была — один к ста. И даже с учётом барыги-Андрона, удержавшего два процента, вышло…
«Перечисление: 48 000 000 импер. валюты. Отправитель: (не установлено), (не разрешено). Баланс — 77 235 000 импер. валюты, 4 135 320 герберск. валюты».
Вероятно, что-то придется решать с мстительным Мстиславом, но, будем надеятся, Епифания сможет удержать своего подчиненного в узде. Или мне придется сделать это самому.
Я попытался позвонить ещё и Питеру Блейзу. Хоть человек сейчас был и на стороне моих противников — я всё ещё продолжал считать его своим другом. Мало ли, вдруг он в беде?
А это вполне могло быть, потому что Питер Блейз мне не ответил. Ни тогда, ни через час.
Ладно. Разберёмся со всем этим позже. У этого балета есть и второй акт. И сейчас мы к нему приступим.
Только сначала спустимся на грешную землю, в смысле Герберу.
Тем временем Даша составила полный список повреждений, полученных «Принцем Евгением», и этот список впечатлял. Черт, а ведь мы и три противостоящих крейсера измордавали нещадно, а их ремонт теперь тоже моя головная боль.
А ещё боевое слаживание, синхронизация искусственных интеллектов, иерархические решения. Кто кого старше, а это будет не такое уж и простое дельце. А потом — и флотские маневры!
Блин. У меня теперь есть флот.
Самый настоящий. Охренеть. Как я от этого отвык. И как мне этого не хватало! Побитый в междоусобном сражении, но мой!
— Октавия, — попросил я в общем голосовом чате. — Собери данные по повреждениям всего флота. А мы пока спустимся вниз, Даше нужна медицинская помощь. Евгений, ты как тут? Продержишься?
— Конечно, командир! — браво отозвался избитый, но не сломленный Евгений. — Тем более я тут теперь не один!
Это да. Три богини-сестрички. Есть теперь кого охмурять на досуге.
— Смотри, Евгений, — улыбнулся я. — Как бы они тебя не разобрали, после сегодняшнего, пока никто не видит.
— Ничо, — бодро отозвался распаленный Евгений. — Я крепкий! А им даже понравилось!
— Ну, как скажешь, герой, — покачал я в недоумении головой.
Ничего я не понимаю в этом корабельном промискуитете.
— Илья, ты как? — спросил я. — Останешься на борту, пока я смену пришлю, чтобы не оставлять Евгения с зубастыми девчонками совсем наедине?
— Конечно, — легко согласился Илья. — Не вопрос. Главное — победили.
— Это точно, — с облегчением отозвался я, впервые всерьез допуская эту радостную мысль в свое сознание. — Мы победили.
Скотинка спустил нас на космодром.
— А ты чего не плачешь, Скотинка? — поинтересовался я
— Время слез прошло, — трепещущим голосом отозвался челнок. — Теперь только немое восхищение, господин рыцарь.
А было время — называл меня подозрительной личностью, я всё помню.
— Вот насчет немого, это уже перебор, — усмехнулся я. — А восхищение — это приемлемо.
На грунте я первым делом сдал Дашу с рук на руки Октавии, та тут же диагностировала у неё сотрясение мозга и обещала вернуть здоровой через часик-другой. Вот и славно. За это время я успею с её дедушкой провернуть смертельный номер, который Даше точно не понравится, хотя бы потому, что её с собой не взяли.
Отмахиваясь от поздравлений всех подряд я вызвал старого промышленника:
— Василий Гаврилович?
— Приветствую, молодой человек, — тут же отозвался он. — Вижу, славное и жаркое было дельце, чинить — не перечинить! Даша уже передала мне список повреждений на всех кораблях.
— Да, немного неаккуратно получилось, — скривился я. — Но мы с этим справимся.
— А как же, конечно, — усмехнулся добрый дедушка. — Начать — да закончить.
— Я в вас верю, — улыбнулся я. — А теперь, Песецъ.
— Точно, именно так бы я это все и назвал, — немедленно согласился с моей грубой оценкой Василий Гаврилович.
— Чего? — удивился я. — А! Да нет, это я про корабль. Про «Песецъ».
— Ну, это практически тоже самое, — ни разу не смутился Василий Гаврилович. Он вообще по жизни несмущаемый.
— Ну, я бы не был столь пессимистичен, Василий Гаврилович, — довольно произнес я. — Если вы найдете в своем напряженном графике немного времени, чтобы выбраться на космодром, я вам кое-что продемонстрирую.
— Ого! — воскликнул Василий Гаврилович. — Да я прям заинтригован! Спешу-спешу!
И действительно, прибыл довольно быстро, прямо в рабочем комбинезоне, в котором видимо и возился с очередным агрегатом требующим пересмотра и усовершенствования.
Тем временем меня нашли мои ученики, они, оказывается, наблюдали за дуэлью вымпелов с огромного экрана в зале ожидания, вместе с охраной и техниками с космодрома, испереживались все, а потом невероятно радовались нашей победе.
— Я то думал, что вы всё, — простодушно выдал Владимир, — Кирдык вам. А вы вон как вернулись!
— Ну, конечно! — возмущенно отозвалась Иоланта. — А ты как думал? Господин учитель не потопляем. И не сгораем. И не подвержен декомпресси. Неуязвим со всех сторон.
Ага, только слаб до женского полу, но никто этого вслух, говорить не стал. Какие у меня ученики деликатные.
— Ну, скажешь, тоже, — улыбнулся я. — Я, как и все мужики имеют одну базовую уязвимость.
— Это какую? — насторожилась Иоланта.
— Путь к моему нежному сердцу лежит через желудок.
Крестовский заржал, а Иоланта серьезно посмотрела на меня и произнесла:
— Я это запомню.
Гм, на что это она намекает? А впрочем, вот и Василий Гаврилович! Можем приступить к делу!
— А чего это вы тут собрались? — удивился Василий Гаврилович.
— А вот я сейчас вам и покажу, — торжественно произнес я вращая между пальцев очередную метровую крышку от одного из кухонных котлов Юдифи. — Итак, дорогие мои. Смотрим внимательно.
Я швырнул крышку вверх и следом отправил свою версию Силового Копья. Крышку подбросило еще выше. Не давая ей упасть и выдал следующее Копье, отправив крышку на еще большую высоту.
— Владимир, Иоланта! Подключайтесь! По очереди! Я, он, она! Раз-два-три! Раз-два-три! Вот так! Выдаем копья по очереди. Да! Да! Пошло! Пошло!
Крышка непрерывно висела в воздухе, поддерживаемая непрерывным потоком слабоэнергетических ударов из трех источников.
