Дорога на Альдебаран (ЛП) - Чайковски Адриан

В течение следующих недель «Мара» все ближе приближалась к объекту. Разрешение позволяло разглядеть все больше. Мы видели каменную поверхность Артефакта, то чистую и гладкую, как будто ее полировали когда-то давно, а то испещренную узорами, похожими на граффити, намекающими на математические символы, сгущавшиеся возле тех или иных «глаз». Вот на этих изображениях я впервые и встретил арабески, которые мне уже, признаться, изрядно надоели за время моих блужданий. Некоторые напоминали кельтские узлы, другие походили на поросшие листвой лица зеленых людей. Среди астрономов уже давно возникла кучка, настаивавшая на естественном происхождении Артефакта, но тут и они заткнулись.

Далее в полетном задании «Мары» значился еще один облет объекта, получение уже намного более детальных изображений, и возвращение на борт «Кавени». Но этого не случилось. Видимо, что-то произошло с компьютерами «Мары», хотя мадридская команда ошибок не делает. Вместо еще одного круга «Мара» начала сближаться с объектом.

На нескольких последних изображениях видно, как одно из «глазных отверстий» становится все больше, а затем «Мара» развернулась, словно для посадки – последнее изображение содержит фрагмент резьбы на поверхности, озаренный огнем двигателей. И все. «Мара» замолчала, а «Кавени» без нее нечего было нам рассказать.

Энрико Лосса к тому моменту уже был на ножах с Нэйш, поэтому мы все затаили дыхание, когда стало известно, что они три часа совещались, а потом вдвоем провели видеоконференцию со всей нашей командой и нашими преподавателями. Они хотели, чтобы мы увидели это первыми.

На этом брифинге мы рассматривали увеличенные фрагменты двух последних снимков, сделанных «Марой». На одном из них была та самая глазница, в которой исчезла «Мара», а на другом были только звезды.

Лосса идентифицировал на фоне звезд нечто, еще один артефакт, значительно меньше нашего главного объекта, но что-то там было за пределами глазницы. Позже «Кавени» сделал более качественные снимки, вызвав очередную сенсацию, но Энрико Лосса сумел сразу разглядеть некий объект, похожий на длинный узкий цилиндр с заостренным концом. Другой конец был покрыт узловатыми структурами, и это, по моему мнению, хорошее описание космического корабля.

Внутреннюю часть глазницы в то время никто не видел, «Кавени» никак не удавалось получить хорошие снимки. Но там был свет. Внизу, в глазнице, казалось бы, очень далеко, был свет. Энрико сказал, что там есть фигура, гуманоидная фигура, стоящая возле какого-то источника света. Но доктор Нэйш не поддержала его в этом, а никто другой не смог вычленить фигуру из помех.

Так что Старый Лягушачий Лик хранил свои секреты. «Кавени» уже получил приказ уходить, все равно никакой новой информации не поступало. Единственным фактом оставалась эта необъяснимая, захватывающая, инопланетная штука. И, конечно, предоставленное самому себе человечество пустилось в препирательства. Пока наша многонациональная команда тренировалась, опираясь всего лишь на десятилетия опыта космических полетов и новейшее программное обеспечение, начальство выбрасывало одну за другой самые дорогие игрушки из нашей детской коляски. Русские не могли ужиться с Европой; Америка – с Китаем; Индия и Пакистан не могли ужиться друг с другом. Мы только-только начали узнавать друг друга, когда половину команды вывели из программы на основании национальных предпочтений. Россия заявила, что собирается отправить свою собственную миссию, затем то же самое сказали в США, и вскоре остался один печальный старый европейский контингент, крутящийся в симуляторах высокой гравитации, как последние дети на карусели перед закрытием.

Я помню, как это было. Все же понимали, что с нами будет потом. Для политиков и ребят из национальной безопасности единственный смысл невообразимого инопланетного артефакта – добыть некое непреодолимое технологическое преимущество или, по крайней мере, не дать другой стороне получить его же. Клянусь, я встречался с людьми, которые хотели попросту отправить все наши корабли мимо Плутона, главное – «чтобы они не смогли заполучить его». И чем больше людей так думали, тем больше мы подталкивали другую сторону думать так же. Оставалось совсем недалеко до того момента, когда кто-нибудь предложит просто скинуть бомбу на тренировочный центр еще до запуска. Хорошая перспектива для тех, кто должен был оказаться на стартовой площадке.

Все это время шла подготовка к запуску, и Европа опережала остальных с небольшим отрывом – он был бы больше, но не хватало денег. Мы готовились и ждали, что вот-вот случится что-нибудь непредвиденное: то ли танки потянутся к границам, то ли какая-нибудь демонстрация глобального невежества собьет нас, буквально или образно.

Вот тогда и вернулась «Мара». Зонд вылетел из артефакта, как будто Бог-Лягушка чихнул. Данные от зонда поступали, но нерегулярно. Его бортовые компьютеры не реагировали ни на какие команды. Он отвалил от артефакта быстро, чтобы избежать аномальной гравитации; из него посыпались изображения, словно он был переполнен новостями, и теперь ему не терпелось с нами поделиться.

Лосса, Нэйш и остальные самым тщательным образом изучили эти изображения. Тем же занимались и другие ученые. Обнаружили много коридоров, похожих на штреки самых разных размеров, некоторые были до того большими, что походили на пещеры, некоторые, наоборот, вызывали клаустрофобию, сужаясь до щелей (насколько позволяли определить соотнесения масштабов); из темноты то и дело возникали источники света; нашлось нечто, напоминающее статую размером больше «Мары»: она изображала какое-то змеевидное существо, безголовое, со множеством конечностей. Изваяние было выполнено из камня бледного цвета и стояло на фоне стены, расписанной спиральными символами. А еще нашлась дверь, ведущая неведомо куда.

Среди прочего «Мара» прислала снимок, обошедший весь мир. На нем был изображен черный круглый проем в камне, за которым виднелся фрагмент звездного неба. Сколько бы ни бились астрономы, пытаясь идентифицировать рисунок звезд, никто так и не смог даже приблизительно определить участок галактики, где они могли бы располагаться. На переднем плане имелась планета, причем можно было различить облака и моря, омывающие незнакомые континенты. Были там леса и некие сооружения на орбите вокруг планеты. По известному расположению «Мары» удалось установить, что снимок сделан с расстояния более близкого, чем расстояние от Земли до Луны.

Долго никто не решался сделать очевидный вывод, хотя большинство научных групп думали о нем. Наконец, доктор Лю из Китайского национального космического управления, известный своей сдержанностью, стиснув зубы, признал на пресс-конференции, что Артефакт расположен на одном из концов червоточины. «Не обращайте внимания на темные коридоры, статую и все остальное – сказал он. – Где-то здесь врата в другой мир».

Мы все ожидали, что его слова добавят огня к безумной паранойе, охватившей весь мир, но оказалось, что у всего есть предел. Случилось несколько громких увольнений в верхних эшелонах нескольких правительств; мы все считали, что голодные до космоса промышленники потянут за все ниточки, сколько бы им это не стоило, но вместо этого они вдруг начали говорить друг с другом. Известие было настолько больше, чем причины всеобщего разобщения, что счеты между собой оказались просто смешными. Суть сообщения по значению была сравнима с самой Землей.

Вскоре после этого наша многонациональная команда стартовала.

ПОСЛЕ РАССТАВАНИЯ со своими яйцевидными приятелями такого звука мне слышать не приходилось. Он меня разбудил. Вообще сплю я тут мало, но сегодня все же заснул, рухнул в объятия сна, как любовник в объятия объекта своей страсти. Я не забочусь о монстрах, которые могут набрести на меня и сожрать. Дело в том, что во сне я снова на Земле. Говорю с людьми. Поднимаю пинту в пабе, смотрю футбол, появляюсь совершенно голым на экзаменах. Обычные сны, настолько обычные, что плакать хочется. Ведь вокруг меня все те же Склепы, а я в сотнях астрономических единиц от дома и в то же время гораздо дальше.