Дорога на Альдебаран (ЛП) - Чайковски Адриан

Выхожу из пещеры немного сбитым с толку, – все это выглядит как магазин домашних поделок, никаких следов космической цивилизации – и тут же вижу двух местных жителей. Они тоже удивлены.

Теперь я понимаю, как должны бы выглядеть их иконы. Местные тоже узкие наверху и широкие у основания, по их зелено-черным шкурам пробегают отблески. Тела опираются на четыре трубчатые ноги, на фасаде тел видны несколько отверстий. Они светятся опаловым цветом. Наверное, это органы чувств.

Ростом они не превышают метра, метра двадцати: этакие пухленькие ребята-обелиски. Для себя я тут же окрестил их Пирамидками. Во время обучения я частенько прогуливал лекции о том, как следует правильно именовать инопланетян.

Мой вид явно их взволновал, они активно пересвистываются и улюлюкают. Речь похожа на звуки горна в тумане. Я им помахал, а они в ответ выставили из больших отверстий несколько рук с камнями, похожими на обсидиан.

Возникла небольшая заминка. Я просто стою, слегка поскрипывая костями под действием гравитации, а они активничают, как испанская инквизиция, пытающаяся допрашивать деревянные духовые инструменты. Время от времени я машу рукой и говорю «Привет». Стоять утомительно, так что сажусь спиной к стене и подтягиваю колени к груди. Само собой получилось, что теперь я такого роста, который для них комфортен. Издав серию басовых трелей, они вразвалку уходят. Никто не подал мне знака оставаться на месте или следовать за ними. То есть никакого межвидового общения, в результате которого я бы понял, чего от меня ждут. Беру инициативу на себя и отправлюсь за ними. Мне могли бы сказать оставаться на месте или попросить следовать за ними, и нет никакого межвидового языка тела, который дал бы мне понять, чего именно от меня хотят. Поэтому я следую за ними. Чем бы это мне не грозило, я уже целую вечность блуждаю по этим космическим лабиринтам, и мне надоело ждать. Похоже, им плевать, что рослый инопланетянин за спиной может представлять опасность, они идут себе, мирно беседуя, мимо других пещер, туда, где побольше света. Меня пронзает догадка: передо мной выход из Склепа, не просто выход, а выход в мир Пирамидок. Каким-то образом Склепы просто переходят в родной для них мир, на планету, где они живут. Им не нужно продираться через гравитационный колодец с высокой гравитацией, они просто однажды забрели на следующий холм (я видел перед собой склоны настоящих холмов!) и обнаружили большое черное отверстие. Как это может работать, учитывая странную гравитацию Склепов, я даже представить не мог. «Не могу представить» – это хороший слоган для исследователей Склепов.

Я стою и смотрю. Склон холма имеет зеленоватый оттенок, только порос он не травой, а ковром низеньких кактусов, из которых то там, то здесь торчат фаллические выступы, преодолевшие здешнюю гравитацию. Но это все чисто умозрительные впечатления. Какова на самом деле жизнь в мире с высокой гравитацией я обнаруживаю, как только делаю шаг вперед. Да, я его делаю! И первым моим ощущением становится ветер! А вторым – солнечный свет на коже! О, как это приятно, как это бодрит!

Двое Пирамидок, кажется, не прочь поболтать со мной, но я не обращаю на них внимания, а просто прохожу мимо них и вступаю в новый мир, и раскрываю ему объятья, хотя и задыхаюсь в здешней атмосфере. Воздух значительно плотнее, чем минуту назад в Склепах. Думаю о Пирамидках. Наверное, у них тоже кружилась голова, когда они вошли с этого приволья в темноту пещер, если, конечно, их физиологии это вообще свойственно.

Кстати, их стало существенно больше, перед пещерой собралось десятка два туземцев самых разных цветов. Тела одних охристого цвета, другие испещрены белыми и серыми отметинами, хотя это для меня, они ведь могут видеть в другой части спектра. У некоторых на груди висят сумки-слинги; другие держат какие-то инструменты или оружие; конструкции диковинные, для человека невиданные. При виде меня они разражаются хоровым улюлюканьем, а я принимаю позу Иисуса и благословляю их, поднимаясь на ноги. Затем я оборачиваюсь и почти теряю контроль.

Я ожидаю увидеть вход в Склепы, а по сторонам все те же холмы, и ничего похожего на вход! Передо мной круто поднимающаяся земля, засаженная тесно стоящими огромными растениями (?), напоминающими секвойи. У деревьев поменьше (если они деревья) стволы бородавчатые, в узлах. Кроны раскачиваются, на верхних ветках взмывают вверх-вниз огромные листья, больше похожие на воздушных змеев. Между ними прячутся какие-то шарообразные… плоды? Неслабый ветер раскачивает лес так, что некоторые стволы отходят от вертикали градусов на тридцать.

А среди деревьев лениво хлопают крыльями и кормятся листьями огромные тени размером с кита. Сверху время от времени на них падают совершенно невообразимые хищные? птицы? Тут налицо двухуровневая экосистема, внизу топают и тяжко порхают те, кто борется высокой гравитацией, а над ними умело используют плотную атмосферу летучие твари.

Рядом раздается хлопок. Целая делегация Пирамидок без оружия совершает странные телодвижения, используя в основном выдвижные руки. В движениях не заметно угрозы. Трудно сказать, чего они хотят. Может, жаждут сопроводить меня к соотечественникам, никогда не видавшим пришельца? Или просто удивляются, как это я не падаю, имея всего две ноги.

Впрочем, важно не это. Важно то, что я стою на поверхности другой планеты. Дышу ее воздухом. Наверное, не отравился бы, попробовав местных деликатесов. Гравитация и атмосфера испытывают меня, а Пирамидки, – у них тут, похоже, каменный век – не склонны видеть во мне врага. Ничто не мешает мне остаться. Зачем мне возвращаться во тьму? Я могу жить и умереть на этой планете первым и единственным человеком, а через тысячу лет археологи Пирамидок найдут мои кости и будут сходить с ума.

И никакого скрежета! Я уже давно его не ощущаю, с тех пор как вышел из Склепов.

На сердце тяжело, и вряд ли в этом повинная только местная гравитация. Я снова делаю приветственные жесты, открываю рот… Э-э… «Будьте добры друг к другу, – говорю я им звучно. – Заботьтесь об окружающей среде…» М-да. Если вам доведется когда-нибудь побыть богом, продумайте как следует заповеди. В голове крутится фраза: «Не ешьте желтый снег», но мне хватает ума не озвучивать ее.

Я возвращаюсь в Склепы. Вряд ли люди когда-нибудь появятся в этом мире с такой гравитацией и очень некомфортной атмосферой. Не найдут меня здесь, как Робинзона Крузо с Пирамидкой Пятницей; а я все-таки пока еще в достаточной степени человек, чтобы пытаться найти себе подобных. Уж как-нибудь потерплю холод, голод и монстров, и этот проклятый скрип, который возобновляется, стоит мне только шагнуть во тьму. В склоне холма просто пятно тьмы. Как это я сразу его не заметил? Я потерплю, потому что умереть в одиночестве и вдали от дома – хуже не придумаешь. А все прочие напасти – пустяки. Я постараюсь справиться с любыми.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ продержались на относительно нейтральном уровне до нашего старта. Мы погрузились на корабль, построенный на орбите из материалов, добытых в шахтах частных компаний на астероидах. Насколько я мог понять, нам активно помогали, потому что Бог-Лягушка открывал новые перспективы не только для ученых, но и для коммерсантов. Частные инвесторы дрались за то, чтобы занять первые места, но не ссорясь со своими правительствами, только поэтому и родилось государственно-частное партнерство, собиравшееся ткнуть Бога-Лягушку в глаз. Наш экипаж состоял из двадцати девяти человек: экспедиционная команда и команда обеспечения полета (высадка на поверхность Бога-Лягушки полетом не считалась). Были люди, которые относились и к тем, и к другим, например, я, пилот корабля. Пилотирование в космосе, это, скажу я вам, задача сродни работе инструктора на собачьей площадке. Главное – вовремя кормить собаку, а обязанность собаки – кусать вас, как только у вас появится мысль тронуть какое-нибудь дорогостоящее оборудование. Вопиющая несправедливость, ведь это нам придется спасать корабль в случае нештатной ситуации. К счастью, таковых не возникало, и наше сидение у штурвала было простой формальностью.