Двигатели челнока ревели на старте чересчур истошно, на мой вкус. Но от грунта мы оторвались, на крыло встали и пошли по восходящей вверх. В иллюминаторах привычно потемнело, когда мы вышли из атмосферы.
Пять минут, полет нормальный.
Потом в корпус снаружи что-то ощутимо долбануло, я аж напрягся.
Сосед справа от меня, крепкий, плотный, коротко стриженный парень, в куртке из настоящей дикой черной кожи, покосился на меня, криво улыбнулся:
— В первый раз на эшафоте?
Я усмехнулся в ответ:
— Давно тут не летал. Это нормально вообще?
— Это просто космический мусор, — отозвался сосед. — Такое случается.
Тут уж мне стало понятно, что челнок летит с проходом через нижнее орбитальное кольцо мусора, и мы только что успешно пережили космическое столкновение.
Судя по спокойствию остальных пассажиров на этой линии, это дело привычное. Ну, ладно, постараюсь привыкнуть и я, хотя это ни в какие ворота вообще.
Вздернуть за шею начальника коллегии транспорта, это было самое нежное, из того, что я сходу придумал.
Челнок явно был весьма почтенным и заслуженным судном, мне даже казалось, что он замедлился, вползая на вершину траектории, перед тем как с облегчением устремиться вниз, навстречу гравитации. Это хорошо, что летим по суборбитальной, была бы вторая космическая — пробило бы такую посудину навылет. Моим чувствам опытного пилота это все причиняло просто физическое страдание. Кто его вообще с корабельной свалки выпустил?
И вот в этот самый напряженный момент моргнул свет.
Все двигатели и системы челнока разом замолкли. Стало тихо — и всё. И палубная гравитация отключилась.
Судя по мгновенно прервавшимся разговорам, в этой ситуации не было ничего штатного.
Из пилотской кабины в салон выплыла испуганная стюардесса и дрожащим голоском произнесла:
— Простите, господа, среди пассажиров есть врач?
— Вот дерьмо, — сказал мой сосед.
Ровно то, что я сам только что подумал.
Глава 3
На честном слове и на одном крыле
Челнок ощутимо накренился, продолжая баллистическое падение. Из моего богатого опыта можно рассчитать время, оставшееся до входа в плотные слои атмосферы. Которые нас на такой траектории, с учётом ветхости челнока, успешно и сожгут.
У нас было около десяти минут.
— Ну, что, дорогая, — криво усмехнулся я Октавии. — Полагаю, наш выход.
Я отстегнулся, всплыл над креслом и, оттолкнувшись, пролетел над пассажирами в нос салона к пилотской кабине. Рисковал, конечно, если гравитация вдруг вернется, свалиться им прямо на головы.
— Вы врач? — дрожащим голоском спросила стюардесса, когда я зацепился за скобы на борту рядом с нею.
— Я? Нет? — улыбнулся я. — А вот она — точно лучший врач на этой планете.
Неловко кувыркаясь, до нас наконец добралась Октавия, я её поймал и притянул к себе.
— Кажется в тебе на самую малость больше массы, чем обычно бывает у девушек твоего сложения, — усмехнулся я, за что заслужил возмущенные взгляд не только от Октавии, но и почему-то от стюардессы.
Мой сосед по месту, кстати, тоже отстегнулся и перебрался по борту к нам. Плюс ему за неравнодушие.
Я повернулся к стюардессе:
— Показывайте. Что у вас тут?
А у нас тут было расслоение аорты. Пожилой пилот захлебывался кровью, выпуская в автономный полет алые шарики. Нда, распространенное последствия постоянных перегрузок. И полное отсутствие пилотской медкомиссии.
Общими усилиями мы вытащили его из кресла.
— Займись им, Октавия — приказал я. — А я займусь кораблем.
Так, ну что тут у нас? Стандартная навигационная схема. Так-так…
Ага, понятно, как только пилот вырубился, бортовой кибермозг тут же перевел все системы в режим ожидания. Момент не самый подходящий для такого решения, но кибермозги на таких старых кораблях смерти не боятся.
Я сел в кресло пилота, и тут же получил отказ.
— Ваш пилотский доступ просрочен на тридцать шесть тысяч… — пробормотал кибермозг.
Голос был старческий, ворчливый.
— Да я как бы в курсе, — раздраженно перебил я, не давая закончить фразу и пробуя оживить управление. — Мы следуем аварийным маршрутом, дай мне ручное управление!
— Ваша пилотская квалификация не подходит к данному типу транспорта, — нашел кибермозг новый повод для отказа.
— Эй там! — я обернулся назад. — Спросите в салоне, есть ещё пилоты на борту? Нет? У тебя нет выбора, железяка, дай мне доступ!
— Вы не являетесь владельцем транспортного средства.
— А потом ты ещё что-то новое скажешь? Ты самоубиться хочешь, что ли? Не гневи меня, железка, я могу сделать тебе больно. У нас аварийная ситуация! Управление мне!
Дошло наконец до тупого кибермозга. Ручное управление отозвалось, открылась консоль доступа. И после ряда включений-отключений систем два из четырёх тормозных двигателей успешно запустились.
Кормовые. А носовые — нет. Ну, будем дальше выкручиваться.
Мой сосед со стюардессой еле успели удержать падающее на пол тело пилота.
Ага, вектор псевдо-гравитации восстановлен!
Тут же из салона донеслись радостные крики и хлопки аплодисментов. Пассажиры решили, что для них всё благополучно закончилоь.
Ну вот, что вы делаете, люди? Сглазите же.
Мы же уже потеряли запас высоты для благополучного выхода из падения. И ориентация нашего челнока относительно поверхности была совсем не той, что нужно.
Так что самое интересное только начинается.
Едва я тронул управление, и челнок затрясло, мы вошли в плотные слои атмосферы. На крыле резко начала расти температура. Понятия не имею, сколько оно выдержит. По идее — должно, если оно аэрокевларовое, то тысячу градусов выдержит.
А если нет, то нет.
Мы камнем падали вниз, на поверхность Восточной Герберы. И я всё никак не мог челнок из этого пике вытащить, угол наклона никак не корректировался.
До людей в салоне дошло, что ничего вовсе не кончилось и все разом молились в голос. Молились наперебой и в перемешку, кто Духу Империи, кто забытым старым богам, да всем подряд! Молиться сейчас как раз самое время.
Я бы и сам молился, но я верю только в себя. Так что давай, парень, соверши чудо! Ты можешь!
Мы неслись навстречу смерти.
И тогда я обратился к моему последнему средству и самому большому разочарованию с момента пробуждения в криокапсуле. Я обратился к силе моего рода, энергии Большого Взрыва, что всегда пронизывала мою жизнь, но именно теперь её у меня и не было.
Полное молчание во всех энергетических диапазонах. Мне ничто не отозвалось.
Космическое молчание. Чуда не будет. Это же не игра. Я здесь один. Только мозг и руки.
Сосед сел в кресло рядом с пилотским и крикнул сквозь рёв двигателя:
— Чем могу помочь?
— Не подпускай никого к кабине! — проорал я. — Мне только со взбесившимся пассажирами за управление подраться не хватает.
— Сделаю, — отозвался сосед, вынимая бластер из кобуры.
Ого! Похоже, он реально всё сделает!
Я попытался снова обратиться к себе, к молчанию космоса, движению звезд и планет…
Энергия не пришла ко мне.
Но что-то отозвалось внутри.
— Что здесь? — крикнул я указывая пальцем на экранную карту.
— Заброшенная посадочная площадка! — покричал сосед. — Туда лучше не садиться! Толком не убирают, может быть всё заметено песком!
— Больше негде! Падаем туда! — прокричал я в ответ. — Всем пристегнуться!
Поверхность планеты уже ясно различима, ну где эта площадка? Где?
Нам нужно место для скольжения, место, чтобы погасить эту скорость!
Если ничего нет, значит падаем прямо в песок, отличные коллективные похороны получатся. И кратер красивый.
А потом я увидел.
Полоса была. Обозначена на огромном бетонном квадрате посреди пустыни в окружении каких-то занесенных песком зданий.
И она даже была очищена от песка! Мы вышли на неё четко, как на учениях. Значим, садимся по-самолётному!
