— Ага, капитан, — потянулся он и тут вспомнил. — А, нет. Теплообменник что-то орёт. Пока не смотрел…
— Почему не доложил? — нахмурил я брови. — Это же весьма критическая система. А если там всё плохо? А если бы нам выйти из подпространства надо было срочно?
— Так мониторинг же всё равно сообщит, капитан, — матрос мигом отложил карты встал, напрягся немного, ссутулился.
Уважают, боятся. Это хорошо. Всё равно я, в общем-то, добрый.
— Ну, показывай тогда.
Доступ к теплообменникам был из узкого короткого технического коридорчика. Который, если надо, работал шлюзом, чтобы из камеры теплообменника можно было то выкачать воздух, то, наоборот, закачать.
Дверцу как-то странно заклинило. Пришлось позвать Октавию, попросить принести шуруповёрт.
Ну, а когда мы наконец-то с дверцей разобрались, этот коридорчик открыли… оттуда вывалилась замёрзшая, кашляющая, испуганная Аэлита Аннушкина, третья сестрица, которой я, в числе прочих сестриц, строго-настрого повелел ни в какие походы не ходить.
Они же даже не знали, куда я направляюсь! Это сверхсекретная информация была!
Ладно хоть вакуум оттуда никто не додумался откачать, и ладно хоть не совсем голая — какой-то аварийный скафандр откопала.
— Воды… — прохрипела она.
Ну, конечно, тут все сбежались, всучили термос.
— Октавия, — подал голос Евгений. — Ты выиграла. Она не продержалась тридцать шесть часов.
— Хм, технически эксперимент был прерван внешними обстоятельствами, — сказала Октавия.
Тут я аж присел.
— Чего-о? Эксперимент⁈ Вы на людях эксперименты ставите?
— Правильнее сказать — спор, господин рыцарь, — кивнула Октавия. — Мы оба обнаружили эту беглянку. И внимательно наблюдали за ней все прошедшие сутки. Меня она уговорила не говорить, так как боялась, что вы, цитата, «её прибьёте».
— Мы всё равно решили, что сообщим по истечении двух с половиной суток, — сообщил Евгений. — Это максимальное время, которое человек с её состоянием здоровья может прожить в таких условиях на одной бутылке воды.
— Ясно, — сухо ответил я. — Аэлита, приведите себя в порядок и пройдёмте в каюту. На воспитательную беседу.
Она кивнула, на ходу стаскивая лёгкий скафандр.
А когда осталась в кабинете вдвоём, молча, с мрачным выражением лица стянула нижнюю часть комбинезона. И повернулась ко мне тыльной стороной.
— Ну и чем ты занимаешься? — осведомился я, когда она закончила.
— Октавия сказала, что вы пороть меня будете, кэп. — бросила она через плечо. — Давайте приступим.
А в глазах прямо-таки читалась решимость принять всю меру ответственности за проступок.
На миг я задумался — а почему бы и не? Всё-таки, тут корабль в боевом походе, меня оставили их воспитывать, а на планете, откуда она родом из традиционного общество, которое подобные меры воспитания вполне одобряет.
Но нет. Даже в воспитательных целях. Не люблю причинять боль женщинам, тем более — невооружённым и, в общем-то, совсем юным.
— И часто тебя пороли в детстве?
— Ни разу, кэп. Мой папа — добрейшей души человек.
— Это заметно. Что, новые ощущения решила получить? Не. Если это была тайная мечта, что я тебя выпорю — вынужден тебя разочаровать, — сообщил я. — Даже в любовных делах таковым не увлекался никогда. Это был эвфемизм.
Тут она серьёзно напряглась.
— Эвфе… чего?
— Фигура речи. Образное выражение Октавия применила. За нарушение моего указания я тебя, конечно, выпорю. Но другим образом. Например, четыре наряда на кухне вне очереди…
— Я очень хреново готовлю, — парировала она.
— Готовить будет Октавия. А ты будешь чистить, сервировать столы, раздавать и мыть посуду и драить полы во всех общих помещениях.
— Есть, капитан, — кивнула она.
— Под присмотром Андрона и Октавии.
— О нет… — она картинно округлила глаза.
— Не паясничай. На пятый день — отдых. На шестой мы прибудем на базу наёмников. Как я узнал, рейсы с неё на Гиацинт — раз в пятеро суток. Если будет безопасно, и если будет не сильно долго ждать — я оплачу билет, и…
— Я никуда не полечу, — покачала она головой. — Я хочу побывать за пределами системы.
— Шесть нарядов. И место обратно оплачу в плацкартном.
Аэлита так же мрачно кивнула, натягивая портки.
— Хорошо, капитан. В плацкартном — так в плацкартном. Только понятия не имею, что это.
— В дешёвом самом! А теперь за работу, дорогая моя.
И, надо сказать, она старалась. Очень старалась. Видимо, назло мне, чтобы доказать, что тоже не лыком шита и готова отвечать за свои поступки.
Чем дальше от гравитационной воронки звезды — тем выше скорость. На третий день мы пересекли орбиту Гиацинта, на пятый — вышли на короткое время из подпространства у Юпитера-Сефиротского, чтобы проверить системы. А на седьмой — прошли мимо последнего из необитаемых гигантов системы, Уран-Сефиротского. Могли бы и быстрее, и по более широкой спирали, если бы не начали оттормаживаться.
Принц Евгений держался молодцом. Ворчал ещё пару раз про наваренные щиты и про недостойный труд, но всё работало как надо.
До выхода к месту стыковки оставался один день. И мы устроили собрание узким составом.
Я, Даша, Октавия, Андрон, Макс, Гоги — решил, что парню из Пустынгеров будет полезно там побывать. Ну и, конечно, Евгений и Потёмкин за всем этим наблюдали.
— Итак, что у нас на повестке дня? — обратился я ко всем. — По сути, один вопрос. Верим ли мы Погуляеву, что всё хорошо, или нет?
— У меня плохое предчувствие, — сообщила Октавия. — Я проанализировала данные, по всем признакам на планетоиде номер тринадцать сидит какой-то очень мощный наёмнический бандитский клан.
— Поясни, — попросил я.
— Вольница. Там высокие залежи легко извлекаемого природного урана, и триста лет назад одной компанией с Гиацинта там был поставлен автоматический мини-завод. Компания обанкротилась через сто лет, завод продолжал работать. Упоминается о попытке рейда полицейского флота Гиацинта на данную базу, завершившегося провалом. Вернулось три корабля из десяти. Это было за двадцать лет до Орды. После — никаких новостей. Как будто стирают.
— То если либо это какой-то секретный полигон Империи, либо какая-то очень мощная закрытая организация. И скорее всего — второе.
Тут я обратил внимание, как Андрон довольно лыбится.
— Он что-то знает, — сказала Октавия. — А ну говори, головастик.
— О, это так мило, госпожа, что вы оскорбляете меня на основании моих же аппаратных недостатков! Я не знаю, но у меня есть предположение.
— Поделись с нами.
Он внимательно осмотрел нас, вероятно, чтобы мы прониклись его мудростью.
— Я перед вылетом просканировал публичные объявления о найме на «удалённые работы» с оплатой наличными и сопоставил их с публичными докладами контр-разведок Великого Княжества.
Октавия вздёрнула бровь. Наверное, она немного оскорбилась на тему того, что такая гениальная мысль не пришла ей раньше. Ну да, вот так вот бывает, что местный ржавый «головастик» оказался, простите за каламбур, головастее высшего андроида. Просто потому что не просидел в бункере Пантеона сто лет, а активно участвовал в местных мутных схемах и лучше погружался в контекст.
— Ещё я сюда добавил данные единственной транспортно-грузовой компании с Гиацинта, которая водит сюда маршрутку. Очень мутная компания. Итак, моя гипотеза. Скорее всего это «Бригада Отчужденцев». Их присутствие фиксировалось в системе Ковыля все последние пятьдесят лет. Определённо это они, да.
Я сжал кулаки. Терпеть не могу этих ублюдков! Анархисты, выступающие за убийство императора и всяческое разрушение монархии. Ещё до вторжения Орды, сразу после выпуска из академии, один мой однополчанин, Георгий из многострадального рода Семецких, трагически погиб в результате высадки их абордажной группы на транспортник.
После вторжения Орды они не только не прекратили свои попытки ввергнуть Империю в анархию, а только усилились.
