Принцесса Восточного Созвездия - Катрин Селина

– Санжар, я бесконечно виновата! Я всё уберу, только не надо ничего говорить Франгаг! – Я взмолилась, отчаянно пытаясь придумать хоть что-то.

– И не собираюсь, – ответил он.

А дальше мужчина внезапно откинул тяжёлую верхнюю одежду с брошью, оставшись лишь в непривычно укороченной тонкой рубашке, подвернул рукава, выхватил полотно из купальни и скрутил простыню до побелевших костяшек пальцев.

Я с ужасом смотрела, как он обращается с самым дорогим комплектом белья во дворце. Если простыня порвётся – мне не жить. Франгаг сказала, чтобы я ни в коем случае не опозорила её мужа, а потому я взяла у прачки лучшее…

Цварг скрутил полотно, отжав воду, и бросил на пол.

– Стойте! – крикнула я, заламывая руки, но было поздно.

Простыня уже лежала на полу и впитывала в себя воду. Я, конечно, успела подмести, но вряд ли она отстирается, и уже точно никогда не будет такой же мягкой.

– Отойди, – хмуро ответил цварг, даже не обратив внимания на моё отчаяние.

А может, ещё не всё потеряно? Он же не елозил ею по полу?

Я наклонилась, чтобы поднять полотно для купания, но мужчина неожиданно перехватил меня и ловко взял на руки. Мир покачнулся.

Щёки обожгло огнём стыда. Ни один мужчина не трогал меня так откровенно! Да что там – просто не трогал! Даже лекарь эмира всегда спрашивал разрешения и дотрагивался через специальную вуаль.

А что позволил себе этот чужак?!

Он прижал к своему торсу… Позор-то какой! Сердце заполошно заколотилось где-то в горле, а когда мужчина дотронулся до поясницы, оно и вовсе пропустило удар.

– Держись! – скомандовал он, и пришлось обхватить широкие плечи руками.

Я не знала, куда деть глаза. На мужчин нельзя смотреть! Нельзя! Владыка покарает.

В непосредственной близости мелькнула высокая, абсолютно гладкая скула, крепкая шея с острым кадыком и длинные чёрные волосы, стянутые в тугой конский хвост, такой же густой, как хвост любимого жеребца эмира. Наши паладины длинных причёсок не носят, это считается слишком женственным. Но чужак не стеснялся.

На миг он прижал меня к себе теснее. Я непроизвольно вдохнула головокружительный и ни на что не похожий аромат незнакомца, а под тончайшей тканью ладонью ощутила перекат твёрдых мышц.

Гореть моей грешной душе…

Если эмир или его старшая жена заподозрят, что меня трогал мужчина, то наказание будет жестоким – розги и стеклянный песок покажутся сущим пустяком.

«А может, это действие что-то значит в традициях этого мужчины? Какая-то вежливость?» – тихо шепнул внутренний голос, стараясь меня хоть как-то успокоить.

– Отпустите, умоляю!

– Да-да, конечно. Посиди, пожалуйста, вот здесь…всё уберу… вода ледяная… прости, тут больше ничего нет…

Честно говоря, большую часть его слов я не расслышала: сердце забилось так громко, что меня оглушило. Кровь бросилась в лицо, пульс застучал в висках.

Намокшие холодные рукава туники противно липли к коже, впрочем, как и шаровары. Но неприятные ощущения отошли на задний план, когда я с запоздалым ужасом осознала, что чужак опустил меня напостель.

«Если Мужчина указывает Женщине на ложе, она обязана ему подчиниться, ибо лучшая добродетель – это послушание…» – всплыли в голове строчки священной книги «Саги Первых Дней».

Остро захотелось разрыдаться. Чем же я прогневила тебя, Владыка?!

Не думала, что этот день наступит в моей жизни настолько неожиданно.

Перед глазами заплясали цветные круги, воздуха стало как-то резко не хватать, я зажмурилась. А когда распахнула веки, то обнаружила, что мужчина с лиловой кожей и чёрными рогами уже вытирает оставшуюся воду и выжимает в ведро.

– …Не надо больше носить воду в мою комнату, хорошо?

***

Янн Робер

Тихая робкая девушка сидела на кровати, гордо выпрямив спину и поджав под себя ноги. Первым же делом, как я её усадил, она спрятала под длинным подолом узкие лодыжки с изящными ножными браслетами. Я поймал себя на лёгком сожалении, что не посмотрел на эти щиколотки ещё некоторое время.

«М-да-а, Янн, я был о тебе лучшего мнения, – сказала собственная совесть почему-то голосом старшего брата. – Если у тебя такие проблемы с личной жизнью, что возбуждаешься при виде чьих-то ступней, то прямая дорога в райский дом на Тур-Рин, но точно не стоит домогаться невинной девочки».

То, что террасорка невинна, было буквально написано у неё крупными буквами на лбу. Её всю затрясло от волнения, когда я подхватил её на руки, чтобы переставить из лужи. Вспомнился купец, который требовал жениться на его дочурке-подростке только потому, что я подержал ту за руку. Наверное, я сейчас нанёс этой девушке оскорбление, что вот так обошёлся с ней?

Я бросил косой взгляд на террасорку, вспомнил курс психологии и, чтобы как-то сгладить неловкость от собственного поступка, принялся убираться и громко болтать ни о чём:

– Я даже представить не мог, что у вас тут нет нормальной подачи воды. Там, откуда я родом, кладут шланги… Хм, такие длинные трубы, и по ним течёт вода. Никто на себе тяжести не носит, и уж тем более по десять килограммов за раз. Это же адский труд! Хотя с учётом пустыни под боком вода наверняка у вас недёшево стоит… Не надо больше таскать вёдра в мою комнату, хорошо?

Она робко кивнула.

– Хорошо. Если вы гневаетесь, что вода слишком холодная, уверяю, на кухне есть ещё котелок с кипятком. Я не успела его принести.

– Да нет же!

Я с раздражением откинул отжатую тряпку и ощутил резонаторами, как девушка испуганно вздрогнула.

«Стоп, Янн, аккуратнее. Похоже, она тебя боится… Ну или вообще всего боится», – мысленно приказал себе.

Террасорка замерла на краешке матраса словно богиня, крылья её точёного носика слегка подрагивали, но при этом она смотрела исключительно в пол. Её пшеничные волосы были уложены в воздушный узел на голове и многочисленными косами спускались почти до поясницы, а в прядях сияли жемчужные нити. Вся она как будто сияла… сотканная из света. Такая красивая и такая недоступная.

Почему недоступная? Понятия не имею…

Наверное, потому что притронуться к такой страшно. Я, конечно, перенёс её на кровать, но всё равно такое ощущение, что чтобы её коснуться, надо спросить у кого-то разрешения. И впервые это чувство не из-за законов Цварга, а потому что поступить иначе – духа не хватит.

Я вздохнул.

– Прости, если показался грубым. Я имел в виду, что не надо носить тяжести. Как тебя зовут?

– Шейна. – Светлые ресницы взмахнули вверх, а затем вниз.

Какое-то неземное создание.

– Шей-на-а, – протянул я медленно, смакуя то, как перекатываются гласные во рту, наслаждаясь им словно карамелью. Это имя неожиданно очень подходило незнакомке: такое же тягучее, нежное и при этом грациозное.

– А вы санджар Робер? – Розовый язычок маняще скользнул по губам, и я, каюсь, завис. Давно так не зависал. – Я… слышала, как вас называла жена эмира.

Упоминание обвешанной с головы до ног ювелиркой бабищи с отвратительным ментальным фоном вернуло меня в текущее пространство-время.

«Янн, соберись! Что это с тобой?! Ведёшь себя как подросток в пубертатном периоде».

В какой-то мере так оно и было, если учесть, что я даже приблизительно не мог припомнить год, когда у меня был секс. С Эсми разладилось всё настолько давно, что проще сказать, когда он у нас ещё был, а был он первые несколько лет, пока я наивно верил, что нужен ей сам, а не мой бумажник. А райские дома тоже давненько не посещал.

Вот и получилось… что реагирую на обнажённые стопы и язык. Какой кошмар, совершенно точно после Террасоры надо будет зарулить на Тур-Рин, чтобы сбросить напряжение.

– Зови меня Янном, – попросил я, пытаясь сосредоточиться на происходящем.

– Й-ан? – Она мельком подняла пронзительный серо-голубой взгляд и снова опустила в пол.

– Янн, – поправил я. Не знаю почему, но мне вдруг в резонаторы стукнуло: хочу, чтобы эта девушка звала меня по имени.

– Санджар Янн, – послушно повторила она.