Верравия. Рассказы (СИ) - Билик Дмитрий

Еще выше, откуда открывался вид на центральную гавань и обширные воды вокруг, стояли дома в несколько этажей. Узорчатые, с причудливой лепниной, разноцветной черепицей на крышах, они грозно смотрели на крохотного гнома. Большинство жилищ стояли поодаль друг от друга, разделенные садами или смотровыми площадками с резными скамьями. Глостер преодолел эту часть столицы чуть ли не бегом. Его угнетало это великолепие, точнее несоответствие гнома подобной красоте. Но все же он был упрям и тверд в своем намерении. Ведь не зря Глостер прибыл сюда.

Открытая площадь, пусть не самая большая, которую он видел в жизни (к примеру, на Эльде крепостная эспланада была не в пример шире), окончательно придавила гнома своей помпезностью. Он будто чувствовал на себе невидимые взгляды всех императоров ветви Аттелон, что по преданиям после смерти охраняют дворец от нападения. Осматривать ослепительную роскошь резиденции Его Императорского Величества у Глостера не было сил. Он опустил голову и быстро, насколько позволяли его маленькие ноги, подбежал к страже у главных врат.

— Что тебе? — Недовольно спросил гвардеец.

— Я прибыл по велению императора, принять участие в состязании мастеров.

Стражник не удивился и в отличие от контрабандистов не стал смеяться. Он даже не принялся оглядывать гнома, лишь снял латную перчатку и требовательно протянул руку.

— Нужна бумага.

Глостер уже приготовил заранее выуженный из рюкзака пергамент и теперь лишь протянул его гвардейцу. Тот развернул его и пробежал глазами, бормоча вслух кое-что из написанного.

— Глостер Палец-в-рот-не-клади… прошел полное обучение… доказал свою состоятельность… выдано архимастером Люпином Лагорским из города Деренхолла, остров Тойрин. Подожди, мастер-лучник, — голос стражника немного потеплел, в нем даже появилась капелька уважения, — я доложу о тебе.

Стражник отсутствовал около трети часа и вернулся не один. За ним следовал церемониймейстер в роскошных одеждах, который искоса взглянул на Глостера.

— Следуйте за мной, — почти не шевеля губами, произнес придворный служитель императора.

Шли они быстро, причем Глостер чувствовал на себе десяток любопытных взглядов — смотрели по большей части слуги. В большой зале, где звук сапогов разлетался на сотни шагов вперед и уходил под золотистые своды, украшенные переливавшимися в свете солнца витражами, они остановились. Теперь гном поднял голову и увидел впереди их. На роскошном троне причудливой формы возвышался старый высохший человек. По короне на его голове можно было заключить, что это и есть Кериель Аттелон, последний мужчина ветви Аттелон. Рядом с ним, капризно надув губки и со скучающим видом оглядывая Глостера, сидела Она.

Грофелия почти не изменилась, все те же белокурые локоны, огромные лукавые глаза, вздернутый носик и точеный, будто слепленный искусным скульптором, подбородок. За время, прошедшее с их последней встречи, принцесса немножко располнела, но на взгляд гнома, это обстоятельство сделало ее лишь еще более привлекательной. Глостер стоял, будто громом пораженный, смотря не на императора, а на Грофелию.

— Глостер Палец-в-рот-не-клади, мастер-лучник из Бампаса! — Рявкнул церемониймейстер, и, поклонившись, отошел в сторону.

— На прошлой неделе к нам приходил мастер-арбалетчик, тоже, кстати, гном, — скрипучим голосом, будто тот был ситом, через которое просеивали золотой песок, сказал Кериель, — но я не слышал, что ваш народ славится и в луках.

— Я считаю, что мы являемся заложниками стереотипов, Ваше Императорское Величество. Все знают, что гномы лучшие рудознатцы, драманы превосходные бойцы, а голгоры знатные разведчики. Но я путешествовал и видел в каждом народе тех, кто рушил привычные рамки.

— Он не только мастер-лучник, он еще и философ, — хохотнул Кериель с таким звуком, будто отворилась старая рассохшаяся дверь с ржавыми петлями, — что скажешь, дочка?

— Прошлый гном хотя бы был похож на арбалетчика, а этот… он какой-то маленький.

Глостер залился краской, желая сейчас одного — провалиться сквозь землю, прямиком в чертоги Тайнори. Невероятным усилием воли, проклиная себя на все лады, он совладал с собой и не опустил глаза.

— Ты права. Что ж, Глостер, может, вы продемонстрируете нам свое умение?

Гном молча достал футляр из вишневого дерева и принялся собирать лук. Император, доселе не видевший ничего подобного, даже наклонился вперед, с интересом наблюдая за манипуляциями Глостера, а принцесса недоуменно поглядывала то на незнакомца, то на отца. Мишень, круглую размалеванную доску с натянутым на нее мешком, в котором, судя по всему, были опилки, уже поставили возле входа, чтобы мастер стоял при выстреле спиной к императору.

Глостер тем временем закончил последние приготовления, привязал колчан, такой же крохотный, как и он сам, к бедру, оставил в нем две стрелы, а третью вложил в тетиву. Целился гном долго, будто нечто обдумывая, но на самом деле успокаивая тревожно бьющееся сердце, а потом в один миг точно проснулся. Едва одна стрела оказалась в воздухе, направляясь к центру мишени, ее место заняла вторая, а когда первая воткнулась точнехонько в центр, Глостер уже отпускал третью.

Все стрелы попали в обведенный красной краской кружок, теснясь и задевая наконечниками друг друга. Глостер же спокойно положил оружие на каменный пол и под оглушительное молчание, воцарившееся в зале, стал разбирать его.

— Что ж, — сказал наконец император, — ты действительно мастер-лучник. Какое же задание дать тебе?

Грофелия многозначительно посмотрела на отца. Под этим взглядом рухнули бы стены самого крепкого замка на дальней оконечности мыса Страха. Куда уж было сопротивляться старому императору, любившему взбалмошную и капризную дочь больше всего на свете?

— Что ж, раз ты мастер-лучник, принеси мне голову… — Кериель вновь задумался, явно подбирая самые немыслимые варианты, — голову дракона.

— Но драконов не существует, Ваше Императорское Величество, — возразил гном, но тут же понял свою оплошность и добавил, — я хотел сказать, их уже сотни лет никто не видел.

— Ты хочешь сказать, что твой император говорит вздор? — Тень грозы мелькнула в глазах Аттелона, в считанные секунды он превратился в того самого могучего Кериеля Властного, внука Лэдлина, что объединил под своим стягом всю Верравию. — Принеси мне голову дракона!

— Ты слишком суров к этому малышу, отец, — с насмешливым сожалением сказала Грофелия, — посмотри на него, он же такой крохотный. Как он притащит сюда голову дракона? Отец, думаю, будет достаточно, если Гростер…

— Глостер, — поправил ее император.

— Да, Глостер. Так вот, думаю, будет достаточно, если он принесет нам кровь дракона. Алхимики называют ее еще жидким огнем.

— Что ж, ты слышал мою дочь, мастер-лучник. Принеси нам кровь дракона. И тогда ты выполнишь задание.

— Я принесу, — пообещал Глостер.

Глостер не слышал оглушительного смеха, когда выходил из дворца, не видел тычащей пальцем в его сторону прислуги, не ощущал легкие толчки людей, шедших навстречу. Только одно интересовало теперь гнома, то, что станет его одержимостью на несколько столетий вперед: жидкий огонь.

На второй день после взятия Средоточия объединенными силами гномов

Крохотная фигура показалась на мысе Спокойствия всего на несколько мгновений, осмотрев покоившиеся внизу корабли, после чего сразу стала спускаться к гавани. Побродив среди нескольких суденышек, гном, а был это именно представитель славного подземного народа, выбрал одно из них и подошел к человеку, отдававшему возле посудины приказы.

— Твой корабль? — Только и спросил он.

Капитан обернулся на звук и от удивления раскрыл рот. Он стоял так еще минуты две, пока дар речи вновь вернулся к нему.

— Гном? — Только и смог сказать человек.

— Нет, карлик с бородой, — огрызнулся крохотный незнакомец, — так это твой корабль?

— Мой, — теперь внимательно рассматривал капитан седую бороду и черные, как смоль, усы.