Пробуждение Хаоса. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий

Сначала Сарефу это показалось откровенным ребячеством. Они сейчас — главные управленцы, как они могут сейчас так посто требовать развлечений? С другой стороны… возможно, они и правда этого хотели. С того момента, как стревлоги сюда прибыли, им пришлось проделать кучу тяжелейшей, неблагодарной, выматывающей и пожирающей все нервные клетки работы. Им жизненно важно было именно хотя бы немного отвлечься на что-то другое.

И Сареф охотно начал свой рассказ, наверное, уже по третьему кругу. Поиск и вербовка Амидала. Переход на Острова. Долгий разгон на Острове Шадия, вплоть до личной встречи с ним самим. Поход на Оракула. Вербовка Грозового Герцога…

И вот здесь рассказ о путешествии на Остров Хрипунца занял у Сарефа гораздо больше времени. Если Гидеону и Адейро на это место было плевать так же, как и на остальные Острова, и их позиция была в том, что оттуда вытащили Джайну и Изабель — и слава Системе, то стревлоги проявили куда больший интерес. Как к самому Хрипунцу, так и к инфраструктуре, которую он выстроил у себя на Острове. Сарефу и Ансильяшу пришлось отвечать на большое количество вопросов, и даже ритуал обойти стороной не получилось. После его подробного описания Кагиараш, Анейраш, Брайсаш и Бьярташ смотрели на Ансильяша, как на героя, который выдержал это чудовищное испытание. И даже Эргенаш, несмотря на злость и желание мести, теперь смотрел на Ансильяша несколько иначе.

Остаток рассказа прошёл уже более коротко и гладко. Сареф даже намеренно опустил встречу с Хрипунцом в подводной тюрьме Красного Папочки — и завершил свой рассказ тем, как он оставил Амидала и нескольких заложниц на Скеллихарте, после чего сам прибыл в клан Уайтхолл, где о них уже позаботился молодой глава клана Сварри. И только после этого, наконец, в подробностях рассказал последнюю встречу с Хрипунцом и их схватку.

Атмосфера после этого накалилась до такой степени, что предшествующую им реакцию Ансильяша и Эргенаша друг на друга можно было сравнить со ссорой двух малышей в песочнице.

— Ты хочешь сказать? — процедил Кагиараш сквозь стиснутые зубы, — что эта… этот… эта тварь сейчас находится в твоих руках, в твоей полной власти?

— Ну… в общем — да, — кивнул Сареф. Под тяжёлыми давящими взглядами стревлогов он вытащил куклу из Системного Инвентаря. Стревлоги посмотрели на неё, после чего переглянулись.

— На главной площади? — спросил Брайсаш.

— Да, — кивнул Кагиараш, — собирайте там всех. Быстро!

— А… зачем? — спросил Сареф.

— Как — зачем? — Кагиараш уставился на Сарефа вопросительно-презрительным взглядом. После чего, всё же вспомнив, что Сареф не может быть в курсе истории их взаимоотношений, пояснил, — ты не представляешь, сколько эта тварь выпила крови, нам, всем нам! И раз уж Система сама послала нам этого проклятого выблядка в руки — мы не упустим своего шанса, мы казним его прямо сейчас!

— Неужели даже до утра нельзя подождать? — спросил Сареф, — всё же устали, хотят спать…

— После того, как мы казним эту тварь — сегодня наш сон будет самым сладким во всей Системе, — зловеще ответил Кагиараш.

— Какие же они кровожадные, — весело заметил Хрипунец, которого внезапная новость о его предстоящей казни совершенно не смутила.

Йохалле и Ангреаш отвели Сарефа на главную площадь. Там уже зажгли десятки факелов, и теперь на ней было светло, как днём. Первые стревлоги начали собираться уже через десять минут, и они шептались, что собираются казнить страшного опасного преступника. Ещё через 15 минут площадь была забита стревлогами до отказа. Местами мелькали даже несколько людей, явно из местных жителей — но на них никто не обращал внимания.

Мало того — на площадь принесли колодки. Внутренняя поверхность которых в местах, куда пленному помещали руки и голову, была обита особым металлом, явно блокировавшим Системные Способности. Наконец, все были в сборе — и Кагиараш, выйдя вперёд, начал говорить:

— Братья мои! Другу нашего племени, Сарефу Гайранос-Джеминид, удалось пленить самого страшного, самого опасного преступника. Несмываемое пятно позора нашей расы! И за свои бесконечные грехи, для описания которых не хватило бы и тысячи страниц, он ответит прямо сейчас! Предъявить обвиняемого!

С этими словами он властно указал на Сарефа. Которому, признаться, было немного не по себе от того, как быстро всё происходило. Тем не менее, он подошёл к колодкам с куклой в руках и, представив, чтобы пленный появился точно в ней, с закованными руками и головой, вызвал Системное Окно:

Кукла Ловчий След! Пленник Экиэраш из Юго-Западных земель будет освобождён! Подтвердить?

Сареф подтвердил — и кукла тотчас рассыпалась в его руках. А в колодках, стоя на коленях и с закованными руками и головой, спустя мгновение появился тёмно-зелёный стревлог, у которого на морде отсутствовала половина чешуи…

Глава 2.8

— Я просто не могу в это поверить, — Кагиараш смотрел на обездвиженного Хрипунца с маниакальной жадностью. И эта картинка полностью рушила тот образ, который Главный Старейшина стревлогов до того тщательно выстраивал. Бесконечно мудрый, бесконечно терпеливый, бесконечно понимающий… куда это всё подевалось? Сейчас его глаза горели жадным фанатичным огнём, на его морде застыло выражение какого-то безумного счастья, и после всего того, что о нём знал Сареф, он был похож на себя меньше, чем когда-либо в своей жизни.

— Столько времени… столько грехов… столько лжи… столько ударов в спину… и вот, наконец, ты здесь, — с ненавистью прошептал Кагиараш, — Система всё же привела положение вещей к справедливости.

— Этого всего лишь твоя точка зрения, Каги, — хмыкнул Хрипунец, голос которого после стольких дней заточения был немного хриплым, что, впрочем, только лишний раз оправдывало его имя, — для меня вот, главным лжецом в Системе всегда был ты.

— Да как ты смеешь! — проревел Кагиараш, — ты, проклятый кусок гнилья, не имеешь никакого права! Дай сюда, я закончу это здесь и сейчас!

С этими словами он подошёл к стревлогу в красной маске, который держал в руках топор с мерцающим чёрным лезвием, и, выхватив у него оружие из рук, подскочил к скованному в колодках Хрипунцу и занёс над ним топор.

— Нет, — остановил его Анейраш, — если мы устраиваем суд — он имеет право на то, чтобы попытаться оправдать себя. Иначе это уже будет самосуд. Как бы велики не были его грехи, он всё же одной с нами крови. И потому он имеет право на последние слова.

Сам Анейраш, в отличие от Кагиараша, смотрел на Хрипунца совершенно спокойно. В его взгляде смешались отвращение и разочарование. Словно он впервые в жизни увидел Хрипунца — и теперь недоумевал, как вот это могло столько времени отравлять им существование?

— Не верьте! — Кагиараш совершенно потерял голову от желания снести Хрипунцу голову, — не верьте ни единому его слову, он оболжёт всех и каждого, лишь бы спасти свою жалкую шкуру!

— Мне нет нужды вымаливать прощение, тем более, что и вымаливать его не за что, — равнодушно ответил Хрипунец, — я всего лишь хотел сказать, что в моих поступках не было лжи. В отличие от вас. Вы выращивали поколение стревлогов с исключительной мыслью о том, чтобы вернуть когда-то утерянные земли. Но некоторые могли не хотеть этого делать. Они могли просто желать спокойно жить свою жизнь. А какой выбор давали им вы? Либо всю жизнь жить, упахиваясь ради этой призрачной возможности — либо отказаться. Но при этом до конца жизни быть мучимым чувством вины за то, что ты отказался участвовать в этом деле вместе со всеми. Хотя отказаться нести непосильную ношу — это не грех и не слабость.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты стревлогам на своём Острове этот выбор давал? — в бешенстве прорычал Кагиараш, — говорил молодым стревлогам: вот, мол, на материке наши братья борются за возвращение земель наших предков, и если вы хотите, то можете им помочь, так, что ли?

— Нет, не так, — невозмутимо ответил Хрипунец, — я не делал этого, потому что считал ваше дело заведомо провальным. Да, практика показала, что я ошибался. И то — я ошибся только потому, что одному из наших братьев, — он кивнул в сторону Эргенаша, который из всех присутствующих стревлогов смотрел на Хрипунца совершенно бесстрастно, — повезло познакомиться и подружиться с не самым конченным представителем самой конченой расы в Системе, — после этого Хрипунец насмешливо посмотрел на Сарефа, — так что не надо делать из меня великого грешника, а из себя строить святош. Каждый из нас делал то, что считал правильным. Это не делает меня хуже или лучше вас, и ты, Каги, отлично это понимаешь.