Бескрайний архипелаг. Книга II (СИ) - Зайнетдинов Эльнар

Он уже держал руку у откупоренного бочонка, и ром побежал, как по накатанной. Запах спирта ударил в ноздри, пробудив воспоминания об армейских попойках после тяжёлых операций.

Выжившие активировали три комплекта провизии «Изобилие», и палуба покрылась добротной снедью. Мясо, хлеб, фрукты — всё это смотрелось дико на фоне нашего положения. Тошнило от мысли, что мы пируем спустя пару часов после гибели боевых братьев.

Я тоже поднёс кружку. Пришлось подождать, пока рассосётся очередь. Когда получил свою порцию — залпом осушил. Знакомый огонь прокатился по горлу и взорвался в желудке.

Голову закружило моментально, отчего эмоции нахлынули с тройным натиском. Как давно сдерживаемая волна, они накрыли меня с головой. Перед глазами стояли лица погибших. Макс, Ву Джун Ли и даже тот хомяк… А я их бросил. Мы все бросили.

Потянулся за второй порцией. Нахер всё.

Подошёл к Янису, приобнял его за шею со лживой улыбкой на лице. Пальцы чесались раздавить его гортань одним движением. Но сдержался. Пока.

— Отойдём? — голос звучал дружелюбно, хотя внутри всё клокотало от обиды.

— Базару ноль, командир, — подался он вперёд, не чуя беды. Идиот.

Я повёл его в носовую часть шхуны, подальше от всех. Туда, где крики не так слышны. Старая привычка — всегда выбирать место для «разговора» с умом.

— Ну, покажи хоть, что там выковырял из сундука? — процедил я, опираясь на фальшборт и чувствуя, как солёный ветер хлещет по лицу, остужая разгорячённую голову.

Арестант довольно ухмыльнулся и достал из рюкзака крупный аметист, размером с ладонь. Камень поймал свет Солариса, заиграл фиолетовыми бликами.

Завидев его самодовольную, мерзкую гримасу, захотелось сбросить с борта эту мразь. Прямо сейчас. Представил, как его тело с плеском уходит под воду, а на поверхности остаются лишь круги.

Взял в руку самоцвет и нарочито одобрительно закачал головой. Камень был тяжёлым, холодным.

— Значит, это и есть цена жизни Макса? — мой голос упал до опасного шёпота. — Погиб за кусок стекла?

Я снял маску доброжелательности. Глаза заволокло красной пеленой. Арестант попятился, глядя на моё яростное лицо, инстинктивно почуяв опасность. Поздно, крыса.

Ладонь легла на нагрудную перевязь с пистолями, нащупывая рукоятку. Приклад упёрся в ладонь, словно верный друг. Один выстрел — и всё. Правосудие. Справедливость. Месть.

— Ты чё пургу валишь, солдатик? — его голос предательски дрогнул, а глаза забегали, выискивая путь к отступлению. — Я чё, просил спасти меня? Какого рожна он там шкерился? Чё не двинул наверх?

«Солдатик»? После всего, что случилось, эта гнида смеет называть меня «солдатиком»?

— Рука у него была сломана, — каждое слово вылетало как пуля. — Но Макс не из тех, кто бежит первым. Всех вытащил — сам не вышел. — Я швырнул Янису камень. — Держи. Пусть гложет. Он сгорел за тебя, ясно?

Арестант даже не попытался поймать самоцвет. Тот ударился о его грудь, шлёпнулся на палубу и, звякнув, покатился прочь.

Я сверлил взглядом ублюдка, видя, как он сутулится и едва сопли не пускает. Жалкое зрелище.

В голове промелькнули картинки: Макс, который всегда со мной соревновался, порой поддаваясь; Макс, разбивший жужжерианцев; Макс, который помог мне навести порядок в голове после бегства от живоглота; Макс, всегда готовый отдать последнюю каплю воды товарищу. И теперь его нет — из-за этого куска дерьма.

Оформить бы ему пулю меж глаз, но тогда старания друга оказались бы напрасны. Макс отдал жизнь, чтобы спасти даже такую мразь. Пусть Янис прозябает в своём жалком существовании. Это будет его персональным адом.

Двинулся к бойцам и наполнил кружку до краёв. Руки ещё подрагивали от сдерживаемой ярости.

Вокруг меня мир уже начал меняться под действием рома. Раджеш превратился в какого-то индийского певца и звонко горланил что-то неразличимое, картинно размахивая руками.

Мутуа, судя по всему, после нескольких горячих чарок танцевал в стиле захмелевшего брейкдансера. Здоровенный африканец, в обычное время молчаливый и серьёзный как надгробие, сейчас ловко крутился, лёжа на спине, при этом едва не роняя ногами-вертушками бутылки с соком. Соратники наблюдали за перфомансом двух творческих личностей и довольно голосили, хлопая в ладони и отбивая ритм по чему попало.

Я сел у борта и принялся неторопливо цедить ром, чувствуя нутром его пламенные прикосновения. Тепло разливалось по телу, но душу не грело. Перед глазами всё ещё стояло лицо Макса.

Интересно, во что превратится наша «команда» к утру? В кучку заблудших душ без цели и надежды? Или в банду головорезов? А может, в пиратов? Чёрт его знает.

Пойду плесну ещё рома.

Тем же временем, события глазами Макса.

Вот она — чёрная бездна посмертия. Не райские кущи, не объятия доброго отца, а грёбаная пустота. Я завис в воздухе, окружённый непроглядной темнотой, что давила на меня суровой безысходностью.

Вверх, в сад Творца? Нет, явно не туда вела моя дорожка. Слишком много грехов осталось за спиной. Теперь только вниз.

Но к чему же тогда эта пустота? Неужели даже ад меня не принял, и суждено мне целую вечность болтаться здесь, в подвешенном состоянии между мирами, пока рассудок не разобьётся осколками?

— Ха-ха-ха! — послышался позади зловещий демонический смех.

Я развернулся и обнаружил, что тело подчиняется мне. Пожелал переместиться — и движение далось мгновенно, словно всегда умел это делать. И тут увидел… его.

Диабло собственной персоной стоял передо мной, являя собой существо из пульсирующих мышц и сгустков крови. Руки, непропорционально длинные, почти касались пола. Заострённые, как лезвия, пальцы подёргивались в предвкушении.

Чудовищная улыбка растягивалась до самых ушей — неестественно широкая и полная жёлтых зубов. А глаза… Эти хищные глаза я узнал бы из тысячи. Красные угольки зрачков горели тем же огнём, что я видел однажды. Тогда демон помог справиться с Диловаром. Значит… это всего лишь братишка, а не владыка преисподней!

Массивные рога венчали его голову, извиваясь, как змеи. А за спиной раскрывались демонические крылья с острыми костяными наростами.

От такого зрелища любой бы умер повторно. Прямо на месте. Но странное дело — страха не было. Только жгучее любопытство: как эта тварь оказалась внутри меня?

Впрочем… какая теперь разница? Здесь, в пустоте между мирами, остались только я, демон и бесконечность тьмы вокруг нас.

— Демон, говоришь? Так и есть… Но скажу тебе одно — тьма во мне не порок, а суть. Мы по-другому не живём.

Голос звучал хрипло и зловеще, с насмешливой угрюмостью. Значит, братишка умеет читать мысли. Что вообще происходит?

— Вижу, ты всё ещё цепляешься за жизнь… Как трогательно, — он устрашающе улыбнулся. — Но не беда, я вновь подставлю тебе руку помощи. Нужна всего-то подпись… кровью.

— То есть я могу увидеть солнце и друзей?

— Именно, — он сложил руки на груди.

— И чего же ты хочешь взамен? Я-то думал, что мы друзья. А друзья, знаешь ли, сделки не заключают! Верят друг другу на слово! Или ты желаешь выглядеть в моих глазах партнёром, где каждый лишь преследует свою выгоду? В таком случае более не назову тебя братишкой!

Я демонстративно отвернулся.

— Ах, слова, слова… Такие хрупкие, как и людишки, что их произносят. Сегодня — клятва, завтра — пыль. А мне, знаешь ли, нужны гарантии посолиднее!

— Не будет никаких гарантий, забудь. Если ты хотя бы немного знаешь меня, то поймёшь: я предпочту умереть, нежели подчиниться.

— Ой ли? Не ты ле верой и правдой подчиняешься этим сочным кровавым мешкам всю жизнь?

Демон поморщился и встал полубоком. Он развернул крупные зенки в мою сторону, ожидая ответ.

— Так и есть. Но делаю это по своей воле! — я ударил кулаком в ладонь для убедительности. — Твой вид, знаешь ли, не внушает доверия. Не буду ничего подписывать, тем более — кровью. Чего ты хочешь от меня?