Травник (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— Почему? — спросил Магистр, хотя он уже и сам догадывался.

— Честный ответ будет граничить с государственной изменой.

— Я никому не расскажу, — пообещал Магистр. — К тому же, я и сам бунтовщик.

— Порох и свинец уравнивают шансы, — сказал брат Виталий. — А наше дворянство равных шансов не любит. Где это видано, чтобы дворянское отродье, получившее дар своего рода, отучившееся в академии, постигающее тайны и годами совершенствующее свои способности, мог пристрелить любой безродный, у которого есть две руки и хотя бы один глаз, после десятиминутного инструктажа?

Это звучало разумно. Дворяне могли контролировать производство и оборот артефактного оружия, но огнестрел могли создавать обычные люди, и никакая магия им для этого не требовалась. Однако, сам факт, что монах обладал запрещенным предметом, заставлял задуматься и поднимал вопросы.

— Теперь моя очередь спрашивать, — сказал брат Виталий. — Как ты подбил крепостных на бунт?

— Просто обрисовал им перспективы.

— И какие же у них перспективы? Их будущее сократилось до нескольких дней, которые потребуются императору, чтобы перебросить войска.

— Ты знаешь, чем я занимался на службе у князя?

— Прыгал в богопротивные дыры и приносил оттуда дьявольские вещи.

— Ну, в целом, довольно точное описание, — согласился Магистр. — Но я нашел другой мир на той стороне. И мы все собираемся уйти в тот мир.

— Ты уговорил их отправиться в ад живьем? — насторожился брат Виталий и рука его снова потянулась под рясу.

— Мне сейчас опять что-то покажется, да? — спросил Магистр. — Там не ад.

— Рай? — недоверчиво спросил брат Виталий.

— Просто другой мир, — сказал Магистр. И в паре слов поведал монаху то, что до этого рассказывал Савелию.

— А церкви там есть?

— Полно. Но не такие, как здесь.

— А кто же тогда позаботится о спасении душ всех этих людей, отрок? Или ты об этом не подумал?

— Для начала я заботился о том, чтобы спасти их тела.

— Это всего лишь плоть, из праха она пришла и в прах обратится, — сказал брат Виталий. — А душа человеческая бессмертна, и именно о ее сохранении и чистоте стоит заботиться в первую очередь.

— Я обдумаю этот вопрос, — пообещал Магистр.

— Здесь нечего обдумывать, — сказал брат Виталий. — Я пойду с вами.

Глава 24

Магистр не стал с ним спорить. Взрослые люди могут сами принимать решения, даже если они и монахи.

Затем брат Виталий вызвался сопроводить Магистра до женского монастыря и помочь вызволить сестру, и Магистр снова согласился. Вдруг он опять монастырем ошибется? Кто ж знает, сколько тут в округе монастырей.

Брат Виталий оседлал себе могучего тяжеловоза из монастырской конюшни, набил седельные сумки припасами, отдал распоряжения послушнику и с рассветом они тронулись в путь.

— А тебе не надо отпроситься, или хотя бы настоятеля предупредить об отлучке, или что-то в этом роде? — поинтересовался Магистр.

— Нет, не надобно, — сказал брат Виталий, покачиваясь в седле. — Я в этом монастыре был всего лишь гость, и брат Илия за меня со всеми попрощается. А настоятель будет только рад от меня избавиться, он мне последние полгода при встречах только об этом и намекал. Дескать, ем я много, пью много, да и веду себя иногда неподобающим образом.

— А еще оружием запрещенным владеешь, — сказал Магистр. — Или настоятелю о том не ведомо?

— Ведомо, — сказал брат Виталий. — Но отчаянные времена требуют отчаянных служителей.

— А я думал, тут все стабильно.

— Стабильно на погосте, где мертвые с косами стоят. И тишина, — сказал брат Виталий. — Несладко сейчас обычному люду живется, и с каждым годом гнет дворянства, диавольскими силами овладевшего, все тяжелее становится.

— Если бы такова была официальная позиция церкви, то главной религией империи стал бы атеизм, — заметил Магистр.

— Официальная церковь находится во власти золотого тельца, — сообщил брат Виталий. — Она погрязла в коррупции, готова оправдать любой грех за пожертвование и закрывает глаза, когда очередной князь или граф нарушает очередную заповедь. Порой мне кажется, что тут уже ничего не исправить, и в такие минуты я прошу Господа об очищающем огне.

— А в другие минуты ты пытаешься исправить это упущение с помощью дробовика?

— Дался тебе этот дробовик, отрок.

— Просто любопытно, — сказал Магистр.

У него было недостаточно данных для серьезного анализа, но пока выходило, что в трех из четырех известных ему вселенных существовали двойники Виталика. Под вопросом был мир Дщери, но о нем Магистр почти ничего не знал. Может быть, и там был свой Виталик, и у того Виталика тоже был свой дробовик.

Может быть, Виталики с дробовиками — это какая-то константа мироздания? Но в чем смысл их существования? Почему именно они?

Магистр подумал, что по возвращении в миры Дефрагментации ему действительно стоит серьезно заняться проблемой, о которой говорил системный Виталик. Возможно, это ключ к чему-то интересному.

А возможно, просто совпадение.

— Значит, ты считаешь, что это диавольские силы? — уточнил Магистр.

— Природа их мне доподлинно неизвестна, равно, как и их происхождение, — сказал брат Виталий. — Я вижу лишь то, что используются они не во благо, а значит, нет никакой разницы, откуда они взялись.

— Как тебя еще от церкви-то не отлучили за такие мысли?

— И внутри церкви есть люди, которые сочувствуют моим взглядом и разделяют их, — сказал брат Виталий. — Но их тихий голос пока не слышен в реве толпы.

— Настоятель, как я понимаю, как раз был из сочувствующих?

— Так и есть, — сказал брат Виталий. — Давай-ка вот здесь остановимся, отрок. Хочу тебе кое-что показать.

Они остановились и спешились. Брат Виталий привязал лошадей к растущему на обочине дороги дереву и повел Магистра в лес. Впрочем, не слишком далеко.

Едва дорога скрылась из вида, как брат Виталий развернулся, достал из-под рясы запрещенный дробовик и направил его Магистру в живот.

— Кто ты на самом деле? — спросил он.

— Граф Андрей Пламенев.

Брат Виталий покачал головой.

— Я тебя, стервеца, насквозь вижу, — заявил он. — Андрей слишком часто ходил на ту сторону, и в этот раз вернулся уже не он. Ты — адская тварь с Изнанки, принявшая его облик и проникшая в наш мир, чтобы нести хаос и разрушения.

Магистр внутренне восхитился поразительной точностью диагноза. Хотя, скорее, монах просто ткнул наугад и случайно угодил в центр мишени.

— Если ты так думаешь, почему я до сих пор жив? — поинтересовался он вслух.

— Не хотел делать этого в монастыре, смущать разум братьев и вынуждать их убирать кровавое месиво, которое от тебя останется, — сказал брат Виталий.

— А чего сейчас не стреляешь?

— Хочу дать тебе исповедоваться.

— Это адской твари-то? — уточнил Магистр. — И что меня выдало?

— Для начала, ты перепутал монастырь, что уже странно для отрока, выросшего в здешних местах, — объяснил брат Виталий. — Во-вторых, ты слишком спокоен для молодого и порывистого человека, каким должен быть Андрей.

— Просто на Изнанке я повидал всякого и теперь у меня ПТСР, — объяснил Магистр.

— Я ведь и выстрелить могу, — сказал брат Виталий.

Их разделяло больше двух метров, но это не помешало Магистру сделать шаг навстречу, отобрать у брата Виталия дробовик, и, вернувшись на место, швырнуть его в кусты.

— Впечатляет, — сказал брат Виталий, распахнул рясу и сдернул с пояса огромный мясницкий нож. Для человека менее выдающихся габаритов эта штуковина вполне могла бы сойти за меч. — Но мы еще не закончили.

— Шел бы ты своей дорогой, монах, — сказал Магистр. — Не в этом лесу должна быть вырыта твоя могила.

— Этим ножом я пролил немало крови.

— Да ты необучаемый, что ли? — Магистр отобрал нож и отшвырнул его в сторону. Нож вонзился в ствол дерева метрах в десяти от них, лезвие вибрировало от напряжения.