Травник (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Брат Виталий крякнул и принялся засучивать рукава.

— А я всегда полагал, что церковь не одобряет суицида, — заметил Магистр.

Брат Виталий бросился на него, Магистр легко уклонился от атаки.

— Что тебе нужно в нашем мире?

— Свои цели я уже декларировал ранее, — сказал Магистр. — Спасти Катерину, помочь людям уйти в другой мир.

— И какой в этом твой интерес?

— Может, я паладин с Изнанки, — предположил Магистр.

— Поэтому ты убил князя Грозового?

— Ну, а чего они? — сказал Магистр, вспомнив любимую причину физрука, которая подходила для обоснования практически любой драки.

— А что с настоящим Андреем?

— Жив, здоров, ждет с той стороны.

— И ты будешь убивать дворян и дальше?

— Не думаю, что всех подряд, — сказал Магистр. — Только тех, кто этого заслуживает.

— Они все этого заслуживают.

— Ну, тебе виднее, — сказал Магистр.

— Тогда я все-таки пойду с тобой, — сказал брат Виталий.

— Как ты должен был заметить, в драке я в твоей помощи не нуждаюсь.

— В драке — может быть, но ты ничего не знаешь о нашем мире.

— И ты готов помогать адской твари с Изнанки?

— Как я уже говорил, происхождение силы для меня не имеет значения, — сказал брат Виталий. — Важно лишь то, как ее используют.

— А если со временем наши цели разойдутся?

— Тогда мы сразимся снова.

— А, ну да, — рассеяно сказал Магистр. — Тогда собирай свои побрякушки и поехали в монастырь. Подозреваю, что Катерина сама себя не спасет.

— Вы заключили с Андреем какую-то сделку? — спросил брат Виталий, когда они снова ехали по дороге бок о бок. — Что он обещал тебе за спасение сестры, демон?

— Не называй меня демоном, — сказал Магистр. — Это очень странно звучит из уст священника. Что бы сказали твоя братья, когда узнали бы, с кем ты теперь водишь компанию?

— Настоящие братья меня поймут, — уверенно заявил брат Виталий. — Ибо иногда целесообразность стоит превыше религиозных догматов. Так что он тебе обещал? Свою бессмертную душу?

— Да ничего он не обещал, — сказал Магистр. — Он попросил помочь, а мне как раз нужна была небольшая встряска.

— Воистину, ты самый странный из демонов, коих мне доводилось встречать.

— Как часто ты встречал нашего брата? — поинтересовался Магистр, решив больше не спорить о терминологии.

— Говорю же, доводилось, — сказал брат Виталий. — Что тебе за дело до нашего мира?

— Только тебе скажу, и надеюсь на тайну исповеди, — сказал Магистр. — Возможно, довольно скоро наши миры сольются в один, и мне было интересно глянуть, с чем придется иметь дело.

— И ты не хочешь этому помешать?

— Этому невозможно помешать, — сказал Магистр. — В силах ли ты остановить прилив? Заставить подойти к тебе высокую гору? Аргументированно доказать идиоту, что он идиот?

— Значит, катастрофа неизбежна?

— Мы можем лишь повлиять на ее масштабы, — сказал Магистр.

— Выходит, ты не наш мир спасаешь?

— Я вообще не спасаю миры, у меня другой профиль, — сказал Магистр. И тут из-за контекста ему в голову пришла интересная мысль. — А нет ли среди твоих знакомых какого-нибудь брата Василия, вооруженного дубинкой примерно вот такой длины?

Он показал, какой именно. Брат Виталий покачал головой.

— Таких не знаю.

— Жаль, интересная могла бы получиться теория, — сказал Магистр. — С другой стороны, это и хорошо, если у вас такого нет. Наличие брата Василия — это верная примета апокалипсиса.

Возможно ли, что физрук один на все миры, а Виталики есть в каждом? Любопытный феномен, подумал Магистр.

С учетом остановки, к монастырю они добрались за несколько часов до полудня.

Женский оказался не таким внушительным, как мужской. Тут и стены пониже, и строений поменьше, зато местность вокруг была куда более живописной, а вокруг, прямо под стенами, были разбиты многочисленные грядки, на которых возились послушницы что-то окучивая или пропалывая. Магистр никогда не любил вдаваться в эти огородные подробности.

— Эй, сестричка, — обратился брат Виталий к одной из монахинь. — Позови-как сюда мать-настоятельницу, у нас дело к ней есть.

— Никак, брат Виталий к нам пожаловал? А кто это с тобой и почему он в мирском?

— Послушник наш новый, еще не успели переодеть, — сказал брат Виталий. — Будь добра, метнись уже за Агафьей Палной, дело наше промедления не ждет.

— Мельницы Господни мелют медленно, — сказала монахиня.

— Но время человеческое бывает крайне ограниченно, — отрезал брат Виталий, не желая вступать в теологический диспут. — Иди уже, а?

Монахиня неторопливо удалилась за ворота, всем своим видом демонстрируя, что спешить ей некуда.

Магистр с братом Виталием спешились. Монах похлопал своего тяжеловоза по шее.

— Зову его Мотыльком, — сказал он с гордостью в голосе. — И твою как звать?

— Плотва, — сказал Магистр.

— Почему Плотва?

— А почему Мотылек?

— И то верно, — согласился брат Виталий.

Монахини не побросали свои дела, но замедлили движения. Было очевидно, что они прислушиваются к разговору.

— Сам себе обед не вырастишь, так никто тебя не прокормит, — сказал брат Виталий. — Земля-то у нас плодородная, только вот возделывать ее уже почти некому из-за постоянных княжеских междоусобиц. Вот давеча князь Грозовой род Пламеневых истребил, так нет бы только благородных перебить, мужикам, что встали на защиту, тоже досталось.

— Тут уж кому какая судьбина дадена, — сказал Магистр и поморщился. Автопереводчик периодически подглючивал и выдавал такие перлы. Сказывалось отсутствие порядка в уже сформировавшемся инфополе планеты.

Настоятельница женского монастыря Агафья Павловна оказалась шустрой старушкой, возраст которой можно было с равным успехом определить и как семьдесят лет, и как двести. Достигнув определенного предела, такие старушки перестают меняться, лишь со временем усыхая в размерах, но поскольку первоначальный ее размер был Магистру неизвестен, определить точные цифры он не мог.

— Доброго дня, брат Виталий. И вам, мил человек, — сказала она. — Лицо ваше кажется мне знакомым. Мы встречались?

— Не знаю, — сказал Магистр.

— Отойдем в сторонку, подальше от любопытных ушей, — предложил брат Виталий.

— У меня от сестер секретов нет.

— У меня есть, — сказал брат Виталий.

Магистр ожидал, что их пригласят внутрь, может быть, даже в личную келью Агафьи Павловны, но они всего лишь отошли на несколько десятков метров в сторону от занятых сельскохозяйственными работами монашек.

— Это Андрей Пламенев, — сказал брат Виталий, убедившись, что их никто не подслушивает.

— Ой, точно, — всплеснула руками Агафья Павловна. — То-то я думаю, лицо мне его знакомо, а он просто на Катьку похож.

— Кстати, о Катерине, — сказал брат Виталий, которому Магистр предоставил право вести переговоры с настоятельницей. Все-таки оба служители церкви и им проще найти общий язык. — Мы за ней.

— Неужто князь бумаги подписал?

— Нет, — сказал брат Виталий. — И есть достоверная информация, что больше он в своей жизни ничего и не подпишет.

— Дождались! — радостно воскликнула Агафья Павловна. Впрочем, она тут же взяла себя в руки. — Отмучился, значит, бедолага. И как это воспринял Кирилл?

— Примерно теми же словами, — сказал Магистр.

— Кирилл тоже мертв, — кратко изложил ситуацию брат Виталий.

— Как же так?

— Было восстание, — сказал брат Виталий, и настоятельница горестно всплеснула руками. — Власть в усадьбе теперь принадлежит народу, представителями которого мы являемся. Так мы Катерину заберем?

— С радостью бы передала ее вам прямо из рук в руки, вот только опоздали вы чуть ли не на неделю, — сказала Агафья Павловна, и отразившееся на ее лице сожаление показалось Магистру вполне искренним.

— Кто?

— Слуги княжеские.

— Ты не спрашивала, куда они ее повезут?

— Спрашивала, как не спросить. Сказали, в Москву, замуж ее там выдавать будут.