Травник (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— За кого?

— Об этом тоже спрашивала, но они мне не доложили.

— С вашего позволения, мы отойдем на минутку, — сказал Магистр.

— Конечно-конечно.

Они отошли, брат Виталий вопросительно изогнул бровь.

— А если она врет? — спросил Магистр.

— Я ее хорошо знаю еще с тех времен, когда она не была настоятельницей этого монастыря, и лгать она бы не стала, — сказал брат Виталий. — К тому же, священнослужители не врут.

— У тебя прекрасно получалось.

— Это когда же? — изумился брат Виталий. — Я же сказал тебе, что пойду с тобой, и пошел. А что до моих мотивов, так о том речи не было.

— В любом случае, я не могу сейчас бросить все и сорваться в Москву, — сказал Магистр. — Без меня губернаторские войска повстанцев просто раздавят.

— Когда, ты говоришь, откроется проход?

— Не раньше, чем через десять дней.

— Да, столько они не продержатся, — брат Виталий запустил могучую пятерню в густую бороду. — Но за это время и Катерину замуж выдать успеют, если еще не. А там, неровен час, и удавят по-тихому в каком-нибудь укромном уголке.

— Сколько отсюда до Москвы добираться?

— Это смотря на чем. На железке — сутки или чуть больше, а если на лошади…

— К черту лошадей, — сказал Магистр.

— Не ругайся.

— Не буду, — пообещал Магистр.

— Без документов тебя на поезд все равно не посадят, — сказал брат Виталий. — Впрочем, с этим я могу подсобить.

— Как?

— Знаю в городе одного человечка, — сказал он.

— Тогда двигаем к нему, — сказал Магистр. — Время не ждет и все такое. Поезда на столицу часто ходят?

— По два раза в день, — сказал брат Виталий. — Ну а как же восставшие?

— Мне кажется, я придумал, как выиграть для них эти десять дней, — сказал Магистр. — А то и больше, если повезет, но это уже непринципиально.

— Как же? — недоверчиво спросил брат Виталий.

— Нет времени объяснять, — сказал Магистр. — По дороге расскажу.

Они попрощались с Агафьей Павловной, вскочили на лошадей и пустили их в галоп. Ну, насколько Мотылька вообще можно было пустить в галоп, тяжеловозы все-таки славны отнюдь не своими скоростными качествами.

И уже в пути, когда женский монастырь, визит в который принес Магистру одно лишь разочарование, остался позади и исчез из вида, Оберон поделился с братом Виталием своим планом.

Особой новизной план не отличался, изящества там тоже не было ни на грош. Но брат Виталий не мог не признать, что план может сработать.

Глава 25

Основой жизнедеятельности любой империи, продержавшейся хотя бы десяток лет после своего основания, является бюрократия, и все эти толпы статских, титулярных и прочих советников возникают отнюдь не на пустом месте. Разнообразные бумаги регулируют жизнь подданных, начиная от подорожной грамоты, которую может потребовать от тебя конный разъезд в какой-нибудь глуши, и заканчивая императорским указом, предписывающим боярам носить бороды не больше определенной длины, на чем прекрасно зарабатывают барбершопы.

Князь мог бы подавить крестьянское восстание в своих владениях силой своей гвардии или своей личной силой, и никто бы с него за это не спросил. Но несколько князей уже были мертвы, а остальные претенденты оказались в плену и потеряли контроль над ситуацией, и пока дело не приняло совсем уж неприятный оборот, в него должны были вмешаться губернатор и регулярная армия.

Армия, генералы которой ничего не будут делать без письменного распоряжения. Армия, которая не придет в движение, пока не будут отданы сотни приказов и заполнены сотни ведомостей.

План Магистра был прост, как удар топора. Он собирался убить губернатора (из рассказа Андрея следовало, что губернатор едва ли был нравственным человеком и эффективным управленцем), и спровоцировать коллапс местной исполнительной власти. Без письменного приказа от губернатора, скрепленного его же печатью, ни один генерал не двинется с места (в конце концов, речь идет всего лишь о каких-то там крестьянах), а до тех пор, пока из Москвы пришлют нового на замену, может пройти куда больше двух недель.

Как ни странно, брат Виталий изложенный ему на ходу план одобрил.

— А я думал, монахи стараются избегать насилия, — заметил Магистр.

— Насилие насилию рознь, — назидательно сказал брат Виталий. — Убийство губернатора — дело вполне себе богоугодное, много крови он у простого народа попил.

— Это фигура речи, или он на самом деле вампир? — уточнил Магистр.

— Кровосос еще тот, — подтвердил брат Виталий. — Но ежели ты хочешь знать, не превращается ли он в летучую мышь и не ходит ли он по спальням девушек по ночам с далекими от матримониальных намерениями, то сие мне неведомо.

— Ладно, на месте разберемся, — пробормотал Магистр.

У обычных людей, владеющих Силами аристократов и даже высших вампиров было одно общее свойство. Все они умирали от удара Отца Всех Мечей.

— Признаться, я ожидал от тебя чего-то более изощренного, — сказал брат Виталий.

— Почему?

— Потому что ты демон, а вашей братии свойственна дьявольская изобретательность и жестокость?

— Простые решения обычно самые эффективные, — сказал Магистр. — Есть человек, есть проблема. Нет человека… ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — сказал брат Виталий. — Я же не всегда был монахом.

— И кем же ты был до пострижения?

— Гренадером.

Они прибыли в город вечером, сделав перед этим короткую остановку, во время которой брат Виталий выдал Магистру свою запасную рясу. Даже в облике Андрея Магистр был ниже могучего монаха на целую голову, так что над рясой пришлось поработать Отцом Всех Мечей, подгоняя ее размер до более-менее не вызывающего вопросов. Завершая новый образ, Магистр подпоясался бечевкой.

— Звать тебя теперь будут брат… как тебя на самом деле зовут-то, демон?

— Оберон.

— Нерусское какое-то имя, не наше. Будешь теперь брат Прохор. Ежели кто спросит, то мы совершаем паломничество, едем в дальний монастырь, чтобы поклониться мощам святого. В подробности не вдавайся, а лучше и вовсе молчи. Я сам говорить буду.

— Валяй, — легко согласился Магистр.

Брат Виталий был лучше знаком с местными реалиями, вот ему и карты в руки. Магистр, приученный свободными взглядами Системы, даже о маскировке не подумал, и въехал бы в город в той же одежде, как есть.

И это непременно привлекло бы внимание горожан, и, что могло быть чревато куда большими неприятностями, городовых.

Въехав в город, они оставили лошадей в конюшне постоялого двора, и брат Виталий в конспиративных целях снял им комнату, торгуясь с владельцем за каждый медяк. Получив заветную скидку и ключи, они сразу же отправились к знакомому брата Виталия, чтобы заказать для Магистра поддельные проездные документы, без которых по словам монаха в столице и шагу не сделаешь.

Закончив с этим делом, они вернулись в трактир и перекусили, чем Бог послал. Брат Виталий заказал им по кружке пива, и они сидели в общем зале, прислушиваясь к разговорам, которые вели окружающие. Но ничего ценного так и не услышали.

Никто не рассказывал благодарным слушателям, как копал тайный подземный ход в городскую резиденцию губернатора или не обсуждал слабые места охраны его загородного поместья.

Магистру пришлось напомнить себе, что он не в Системе и это не очередной квест, подсказки к прохождению которого можно найти в любом трактире. Но так было даже интереснее.

Гек внимательно, не отводя глаз, смотрел на Сумкина.

Они с Андреем вышли из леса и направились к домику травника, когда наткнулись на возившегося с грядками мальчишку. Возникла неловкая пауза.

— Здравствуй, прелестное дитя, — сказал Сумкин, который в совершенстве изучил некоторые магические искусства (никто не может похвастаться, что изучил их все), но абсолютно не умел общаться с детьми.

— Ты не похож на друида, — сказал Гек.