Списанная со счетов (СИ) - Вера Виктория

Фея подхватывает меня под локоть и ведёт в сторону выхода из гостиной. До самой двери продолжаю ощущать на себе царапающие взгляды.

— Я могу помочь с воротничком… — замечает, когда мы оказываемся в дамской комнате.

— Благодарю за помощь Анриетта. Но дальше я справлюсь сама, — смотрю в её большие распахнутые глаза и мне становится немного неудобно. — Извините, я просто хотела посетить уборную.

И остаться хоть на пару минут наедине с собой…

— А… ой, — спохватывается фея. — Какая я бестактная! Конечно же, я оставлю вас.

Она делает шаг к двери, но останавливается:

— Лоривьева, подождите, — подходит ко мне и что-то делает у меня за спиной. — У вас там ленточка развязалась, я просто поправила.

— Спасибо, Анриетта. Правда, спасибо.

— Для этого и существуют подруги, — игриво улыбается и уплывает за дверь.

Наконец, остаюсь одна, прикрываю глаза и шумно выдыхаю.

Этот вечер превратился в одно сплошное идиотское испытание. Но ничего действительно страшного ведь не произошло? Верно?

Поворачиваюсь к зеркалу и дрожащими пальцами беру махровое полотенчико. Опускаю его в медный чан с холодной водой и протираю лицо.

Это просто мелкие неприятности. Мелочи, в сравнении с тем, когда тебя оставляют в больнице одиноко доживать свои дни. Мелочи, в сравнении с тяжёлой реабилитацией после болезни. Мелочи, в сравнении с попыткой лорда Ходрикуса насильно женить меня на себе ради моих земель.

Так? Так.

После рассказов Сэлли о Ходрикусе, страшно представить, что он сделал бы со мной, если бы получил официальное право распоряжаться моей судьбой. Вот это была бы проблема. А курятник и его обитатели… да это ни о чём… ерунда. Покудахчут и надоест.

Следующие минут пятнадцать я пытаюсь подрагивающими пальцами развязать узел на дурацких панталонах, чтобы, наконец, сходить по-маленькому.

А потом пытаюсь снова одеться, всё завязать и привести себя в порядок.

Не знаю, сколько времени я провожу в уборной, но когда выхожу, чувствую себя уже немного успокоившейся.

Это всё мелочи, Ева. Это всё такие мелочи.

Когда захожу в гостиную, лорд Орнуа сразу замечает моё появление и в несколько широких шагов оказывается рядом:

— Вы в порядке? — хмурится и внимательно осматривает.

— Жива и здорова, если вы это имеете в виду.

— Ёрничаете?

— Ни в коем случае, милорд.

Он явно скрывает раздражение. Я тоже. Внутри меня грызёт червячок обиды на Орнуа, и я даже самой себе не могу толком объяснить из-за чего именно. Он мне не нянька и даже не “жених”, по сути, никто и ничего мне не должен… но и я ничего ему не должна. И я не делала ничего, чтобы получить от него всё то плохо скрываемое недовольство и осуждающие взгляды, коими он решил меня наградить.

— Пожалуй, нам пора покинуть этот вечер, — заключает темноглазый лорд.

Никаких возражений с моей стороны. Могу только порадоваться, что не придётся возвращаться к курицам… то есть в “уютную компанию леди”, конечно же.

Орнуа берёт меня под руку и направляется к хозяйке особняка, чтобы предупредить об уходе. Леди Маноли как раз беседует с его матушкой.

— Дорогой, мы обсуждаем весьма интересную тему, но через полчаса я буду готова ехать! — елейно и едва не нараспев тянет ехидна.

Похоже, у неё отличное настроение.

— Тогда я пришлю за вами карету, — бросает матушке и, не дожидаясь ответа, направляется к выходу.

— Что? Милый, разве ты не подождёшь меня? — растерянно лепечет вдогонку ехидна, явно не ожидавшая такого поворота событий.

Орнуа не отвечает, лишь чуть сильнее сжимает моё предплечье, утягивая за собой.

— Уже покидаете нас? — сталкиваемся с лордом Эмильтоном у основания парадной лестницы. — А я как раз искал Лоривьеву, чтобы отдать вот это…

Протягивает мне ленточку с монограммой рода Милс. Ту самую, которой были перевязаны мои волосы.

— Вы обронили её, — улыбается, смотря мне в глаза, а затем, скрещивает взгляды с Орнуа.

Глава 10. Ревность или уловка?

Ева

— Вы обронили её, — улыбается, смотря мне в глаза, а затем, скрещивает взгляды с Орнуа.

Орнуа темнеет и сжимает зубы, а затем, не произнося ни слова, обходит Эмильтона, уводя меня за собой.

Единственное, что выдаёт темноглазого лорда — это горячие пальцы, которые ещё сильнее сжимают мой локоть.

Лакей подаёт накидки, и мы выходим в моросящую прохладу ночи.

— Погодите! — на пороге появляется немного запыхавшаяся ехидна. — Я решила, что с леди Маноли мы можем договорить в другой раз!

Орнуа останавливается и молча дожидается матушку. Затем также молча помогает ей забраться в карету с монограммой семьи Орнуа…

Захлопывает за ней дверцу, оставаясь снаружи вместе со мной.

— Рэйнхарт?! Что это значит? — перекошенное лицо ехидны появляется в каретном окне.

— Увидимся дома, матушка, — отрезает холодно и уже тянет меня к стоящий на некотором отдалении городской карете.

Мне становится не по себе.

— Туманная аллея, особняк Орнуа, — распоряжается извозчику и затягивает меня в тёмное каретное нутро.

Дверь захлопывается, отрезая нас от промозглости улицы.

Слышится стук копыт. Карета трогается и мягко покачивается, увозя нас прочь от роскошного особняка Маноли.

Смотрю на Орнуа и инстинктивно вжимаю голову в плечи.

— Что со мной не так? Что не так, Лоривьева? — сиплым шёпотом.

Пульс подскакивает к основанию шеи. Я сглатываю.

— Я не…

Почти болезненно обхватывает мои скулы и впивается в губы. Пугаюсь и пытаюсь отстраниться, но упираюсь затылком в обивку высокой спинки сиденья.

— Мм!.. — тихо вскрикиваю, вскидываю ладони, чувствую под пальцами царапающую серебристую вышивку на бархате мужского камзола, пытаюсь оттолкнуть… но получается совсем неуверенно.

В голове всё мешается.

Его рука жёстко захватывает мой затылок, сжимаясь в волосах. Он не целует. Он клеймит меня. Пугает и одновременно плавит внутренности.

Давит большим пальцем на мой подбородок, заставляя разжать зубы.

— Ну ответь мне… — задыхаясь и на грани слышимости. — Пожалуйста…

Поддаюсь, как завороженная и ощущаю тепло его языка.

От лорда пахнет сандалом и осенним небом, а от тела исходит сильный жар.

У его поцелуя острый терпкий вкус.

Меня прошивает.

Так, что сокращаются мышцы, и я почти теряюсь, растворяюсь в касаниях его рук и губ, в его запахе…

Выдыхаю в его рот с тихим стоном.

Чувствую, как кровь болезненно долбит в висках.

Почти задыхаюсь.

Отстраняется также неожиданно и резко, почувствовав, что карета останавливается. Держит моё лицо, заглядывая в глаза, словно в полутьме кареты в них можно что-то прочесть.

Я так и упираюсь ладонью в его плечо, но кончики моих пальцев касаются его шеи как раз в том месте, где быстро пульсирует вздувшаяся венка.

— Ты станешь моей женой и не посмеешь делать предложения другим. Это ясно? — слова смешиваются с тяжёлым дыханием и вырываются сиплым рычащим полушепотом.

Сознание возвращается, и я потихоньку начинаю соображать.

Слышу снаружи шаги и нервно оборачиваюсь. Через каретное окошко видно, как к дверце тянется долговязый лакей Леонио.

Орнуа рявкает на него. Тот отскакивает в сторону, склоняет голову и замирает в ожидании.

— Лоривьева? — на несколько тонов мягче и с новой попыткой заглянуть мне в глаза.

Молча нащупываю ручку дверцы кареты, тяну вниз и едва не вываливаюсь на землю. Успеваю схватится за лакея, чтобы не растянуться в этом дурацком платье прямо на ступенях крыльца.

Слышу за спиной приглушённое ругательство, резво подбираю юбки и спешу в дом, не обращая внимания на оклики. Взлетаю в свои комнаты и захлопываю дверь.

Он пугает меня.

Но ещё больше я пугаюсь самой себя.

Там в карете, я была в шаге от того, чтобы согласиться на всё, что предложит Орнуа… лишь бы вернуть терпкий вкус его губ.